Взгляд выхватывал отдельные пятна, которые никак не хотели складываться в единую картину.

Тинто сидит прямо, как на параде, сосредоточенно глядя в никуда поверх гривы. Новимо, азартно щурясь, высматривает цель, уложив на тетиву яркую полосатую стрелу, но не спеша натягивать. Тонкий дым над весело полыхающим сеновалом рвётся на ветру, открывая розоватый полумесяц на фиолетовом вечернем небе, над самым коньком провалившейся крыши. Впереди кто-то мечется, орки отступают, затаптывая плетень, один или два падают от нового залпа.

Конь перескакивает через груду бурого тряпья в мокром бурьяне, та сжимается и пытается удрать, но судя по треску рвущейся кожи кто-то из ехавших позади останавливает её копьём, уже насовсем.

Оставшаяся по левую руку драка сместилась с грядок в лужу - и оттуда с громким плеском, гоготом и хлопаньем крыльев выскочили один за другим полдюжины гусей и опрометью побежали под копыта, вытягивая шеи, шипя и сбивая прицел.

Пока выпутали лошадей из гусей, стычка в луже закончилась, и следующий дом, пышущий больше едким дымом, чем жаром, всадники огибали уже в компании победивших эдайн. Те, в отличие от отряда, ни с кем не договаривались избегать рукопашной в пользу обстрела и кинулись к оркам, не разбирая дороги, едва завидели их между высоким длинноногим абмаром и горящим сеновалом. Слева за ними с храпом метнулся конь, понукаемый всадником, и Тьелпэ, опешив, уронил поднятую было руку. А ещё через пару мгновений послал своего коня следом. Он собирался сдержать своих, чтобы прикрыть людей, - но Тинто, решил иначе и уже нагонял беглецов, пригнувшись к гриве и хватая вместо лука притороченное с другого бока короткое копьё.

Реальность снова развалилась на отдельные клочья, и самый крупный клок – стена стоящего на сваях амбара, сбитая из неошкуренных досок, - заслонял почти все остальные, приходясь как раз вровень с лицом всадника. Из-за него урывками виднелся Тинто, то стреляя, то замахиваясь копьём в кого-то невидимого. Тьелпэ послал коня в обход – и тот заплясал, едва не вставая на дыбы, когда ему почти под копыта повалился один из давешних людей – бородач, подначивавший товарища рассказать дорогу через брод. В суматохе Тьелпэ не разглядел, почему человек не удержался в седле и не удержал копьё, но помочь не успел: пока он успокаивал коня, бородач, не огорчившись потерей оружия, схватил с чурбана брошенный топор и, со свистом размахнувшись, рубанул – мимо трёх орков, по столбу лабаза. Столб с кряканьем подогнулся, человек нырнул под покосившийся пол лабаза, и тут же на орков повалились из раскрытой двери мешки, звонко лопаясь об головы и копья и щедро обдавая их тяжёлым пшеничным ливнем.

Пока Тьелпэ объезжал это стихийное бедствие через заросли сухого бурьяна, согнав с насиженных мест несколько кур и одного орка, Тинто тоже успел справиться без посторонней помощи и дико оглядывался теперь, сжимая копьё, с незнакомым выражением на бледном лице. Но стычка была уже почти кончена.

Орки рассчитывали угнать немного скота да попугать деревенских, а вовсе не драться, и при первой возможности сбежали, бросив добычу и швырнув на прощание горящее поленце ещё в один сеновал, чтобы эдайн и их нежданным помощникам было чем заняться помимо погони. Те послушно кинулись тушить – Тьелпэ только выставил несколько часовых следить, чтобы орки не вернулись незамеченными, да отправил целителя и местную знахарку перевязывать раненых.

Их было не слишком много - по большей части пострадавших ещё до приезда отряда. После орки больше думали о побеге, чем о нападении. Из отряда всего у троих были ранения серьёзней ссадин и синяков, да ещё один из эдайн лишился почти целиком правого уса и заковыристо ругался об этом на нескольких языках.

Когда пожар затушили, живые цепочки с вёдрами, протянувшиеся от реки и от колодца, рассыпались кто к раненым, кто разглядывать дотлевающий амбар, а большая группа решительно двинулась к колодцу – вокруг которого только и можно было разместиться отряду всадников.

К тому времени почти все уже успели спешиться и теперь зачерпывали ладонями воду из ведра, к которому, раздувая ноздри, тянулись и ближайшие лошади.

Выйдя к колодцу, эдайн заозирались, выискивая главного. Кто-то из пограничников кивнул на Тьелпэ, и толпа направилась к нему – благодарить.

Отвлекая его от друга, безучастно сидящего на чурбане посреди рассыпавшегося зерна.

Говорил преимущественно один человек, кланяясь, прикладывая руку к сердцу и благодаря богов и эльфийского лорда за помощь и предупреждение.

- Повезло нам, что ваша садовница здесь была. А вот ей… мда. И не побоялась же…

Тинто повернул голову, прекратив пока щуриться по сторонам сквозь редеющий дым и вернувшись из своих мыслей.

- Да, очень жаль, что с ней так вышло, - кивнул Тьелпэ. - Но ей неоткуда было знать, что на деревню нападут.

- Так-то оно да, - кивнул человек и с непонятным сомнением почесал голову. – Тут ведь какое дело, лорд. Она ведь в полях была, - он махнул рукой куда-то к юго-западу. – С некоторыми нашими пошла, значит, посмотреть, что там как получше устроить, обряды какие для плодородия или не знаю уж что. А как узнала про разбойников этих, так побежала предупредить, да вперёд всех.

- Сказала, быстрей добежит, - влез ещё один человек, невысокий и крупный, с блестящим от пота лицом. – А мы и верно не угнались.

- Вот, значит, и добежала, и предупредила, - заключил первый рассказчик, покивав и поглядывая на переменившегося в лице Тинто.

Который молча развернулся и пошёл куда-то за дымящийся сеновал, оставив Тьелпэ самого разбираться с прочими рассказами. Тот растерялся на мгновение, не зная, идти ли следом, но всё же остался – объяснить поведение Тинто (люди поражённо уставились вслед ушедшему, услышав, что погибшая девушка – его мать, и только потом принялись выражать соболезнования не по адресу) и задать ещё несколько вопросов.

Как именно она погибла, человек не знал. В общей суматохе, когда орки перехватили у околицы уходящих людей: услышав новость, те хотели было спрятаться в холмах, но далеко уйти не успели. Пока собрались, пока похватали орудие, пока поспорили, что из имущества забирать, а что бросить – урожай-то жаль бросать, не голодать же без него до весны… А орки чего не утащат, то пожгут, известное дело.

Так и оказалось: эти орки пришли не за пленными, а пограбить, так что на убегающих людей обращали немногим больше внимания, чем отряд Тьелпэ потом на них. Часть людей поэтому смогла уйти, только нескольких порубили сразу, да ещё некоторых, кто остался прикрывать отход. С ними стычка и длилась ещё, когда подоспевший отряд из турнирного лагеря оттеснил всех обратно в деревню.

С того момента, когда орков заметили на входе в балку, и до конца стычки не прошло и трёх часов.

Разговор с отцом застал Тьелпэ уже на пути к давешнему колодцу у южного края деревни. Отряд готов был выезжать обратно, оставалось только забрать погибшую. И Тинто, который так и сидел рядом прямо на земле, глядя, как ветер перебирает спутанные волосы. Только сумка рядом добавилась: эдайн передали вещи Хисайлин.

Тьелпэ остановился рядом, избегая смотреть на её мёртвое лицо и не представляя, что тут можно сказать.

Какое-то время оба молчали. Потом Тьелпэ положил ему руку на плечо. Сказал негромко:

- Нам нужно ехать обратно. Отец послал отряд нам навстречу.

Тинто поднял голову, сглотнул, вытер рукавом щёки и встал, подобрав сумку.

Носилки для Хисайлин уже наскоро сделали, закрепив между двух коней. Пострадавших людей катать туда-сюда не стали, оставив им целителя - завтра здесь будет разъезд, с которым Хисайлин должна была ехать изначально, и с которым можно будет вернуться на Аглон.

***

Вскоре после выезда обратно их встретил обещанный отряд, который Тьелпэ коротко ввёл в курс дела. Тинто всё ещё безучастно молчал, время от времени опуская голову посмотреть на труп матери, покачивающийся, когда лошади справа и слева от импровизированных носилок шагали не в такт. Хотя видеть в них можно было разве что плащ, которым мёртвую укрыли с головой – только контур угадывается.