Пока фараон любовался на свою побитую физиономию, он в зеркало заметил, как Иван вытащил из шкафа два сосуда с чем-то прозрачным, напоминающим обычную воду, и какую-то странную штуку, очень похожую на домик. Правда, Дурак лукавил, у него дома был целый ящик водки, но надо же было оставить "про запас".

— Хорошо нас с тобой Машка изукрасила, — глянул программист в зеркало на свои ушибленные щеки. — Пошли бухать на свежий воздух.

— Бухать что? И куда? — не понял фараон.

— Что-что, водку, конечно! — пожал плечами Дурак. — Коньяк у меня закончился. Сехемра ваш допил.

Иван, засунув бутылки за пояс, сам вытащил еще и гитару и две табуретки. Тутанхамон и слова вымолвить не успел, как личный сыщик усадил его на эту странную мебель.

— Это кефир, — протянул программист разбухший от нескольких дней пребывания на жаре пакет домиком, — самый слабый и никчемный алкогольный напиток, от него пьянеют только маленькие дети.

Иван воткнул сверху пакета нож. Превратившийся от жары и истечения срока хранения в творог кефир вылез в образовавшуюся дырку.

— По-моему, он испортился, — огорчился парень и, взяв пакет из рук Тутанхамона, швырнул просроченный продукт через плечо.

Пакет, пролетев по параболе метра два и достигнув земли, разорвался от удара. Прокисший кефирный творог большой кляксой красовался прямо напротив порога Иванова дома. Догадливая соседская кошка, словно зачарованная, подбежала к этой кляксообразной массе и принялась старательно ее вылизывать вместе с песком, будто вкусно.

— Э-э-э-э! — обернулся в ужасе Тутанхамон. — А она не отравится?

— Эти твари только просроченное и жрут! — лишь махнул рукой программист и принялся вскрывать водку. — Вот это волшебное зелье никогда в творог не превратится!

— Вообще-то, кошки всегда были священными животными, а не тварями! — обиделся фараон, проведя рукой по кинжалу, висящему в кольце на поясе. — Да не разгневается на невежду Бастет…

Ох уж эти древние: у них и коты священные, и коровы, и лягушки с тараканами, наверное, тоже. Тутанхамон успел напрочь забыть, зачем пришел, и жадным взглядом впился в бутылку "Горiлки".

— На! — протянул Иван Дурак откупоренное зелье фараону.

Прозрачная, как вода, жидкость. Интересно, за что ее так хвалит чужестранец? Вряд ли он хочет отравить его, фараона, потому что себе откупоривает точно такой же сосуд. И почему он говорит "напиться"? Неужели эта обычная вода такая же крепкая, как красное кеметское вино? Попробовать! Непременно нужно попробовать! Тутанхамон поднес бутылку к носу и понюхал. Нет, там был не запах обычной воды, а чего-то пьянящего, одурманивающего.

— Что уставился на бутыль, как ребенок малый? Пей, хуже не будет, зато забудешь Машкину оплеуху! — залихвацким голосом сказал Иван, не заметивший, когда же он успел перейти с фараоном на "ты" и записать его в список личных друзей.

Хотя фараон его, вообще, на "вы" никогда не называл, а общался на равных, потому что считал Ивана послом могущественной державы. А такие люди достойны дружбы. Теперь же, за бутылкой, не может быть никаких коллег, только друзья.

Тутанхамон, зажмурив глаза, отпил водки.

Во рту у парня стало неприятно, даже жарко, и он поторопился глотнуть ту малюсенькую порцию, что испил из горлышка бутылки. Водка направилась по пищеводу, согревая изнутри всё тело. Парень тяжело дыхнул и посмотрел на бутылку, что держал. Там таких глотков мерено-немерено!

— Ничего себе напиточек! — воскликнул Тутанхамон.

— А то! — Иван взялся за гитару. — А с песнями так вообще замечательно пьется.

И Дурак брякнул по струнам, предварительно отпив "заправки".

— Где твои крылья, которые нравились мне, ик! — допел за ним глава государства, отхлебывая очередной глоток водки.

Да, уважаемый фараон пил из горла, потому что глупый невоспитанный Иван не догадался притащить пластиковые стаканчики или эмалированные кружки. А еще Тутанхамон успевал подпевать своему товарищу.

— Классно поешь, правда! — похвалил его программист, и было за что.

— Красно? Как это пение может иметь цвет, ик? — не понимал тот.

Но приложившийся к водке Дурак не слушал этих умозаключений. Допив бутылку до половины, парень вновь брякнул по струнам и начал собирать аккорды.

— Постой!!! - завопил фараон, подняв руку.

Он не удержался на табуретке и свалился на землю прямо на пятую точку.

— Иван, повтори про крылья, ик! — сказал он, привстав на локтях. — Это песня про разлюбившую меня ни с того ни с сего Маш-шу! Теперь у этой девчонки нет крыльев, ик, которые нравились мнеееееее!

Последнюю фразу Тутанхамон уже пропел. Он сел на земле, скрестив ноги, и приготовился слушать и подпевать.

Ничего не оставалось делать, как снова наигрывать Наутилусовские "Крылья". Фараон даже не дал Ивану спросить, почему это Маша с крыльями. Ведь девушка подарила свой рисунок "Тутанхамон и женское воплощение Шу" (так его правильнее будет называть) не брату, а возлюбленному. Фараон довольно быстро выучил слова и начал сам исполнять эту песню. Конечно, пение пьяного правителя нельзя было сравнить с оперным тенором, но слух у парня, определенно, был.