— Я прошу вас, уважаемый Харин-Хлеб, остаться у нас дома часика на два-три. Поговорите с Машей, она вам много интересного поведает: о Раше, о наших путешествиях, о… ну, наплетёт с три короба, то есть, сундука. А я за это время обещаю все ваши папирусы найти.
— Что же, с чужестранцами мне всегда интересно поговорить, — развел руками военачальник, только мне и за вас боязно, господин Иван.
Парень лишь отмахнулся свободной от свертка рукой:
— Все будет замечательно! Мои роботы меня никогда не подводили!
— Как пожелаете, чужестранец! — кивнул кеметский подданный. — Только на помощь вам прийти будет некому… разве что Неб опять из-под земли возникнет.
Девушка ждала своего Анубиса на том же месте, что и вчера. Как и следовало ожидать. Эти заговорщики в чем-то очень умны, но иногда совершают такие проколы, что диву даешься. Уже стемнело, и было сложно различить даже очертания деревьев в саду. Как быстро светлое время суток сменяется темным в южных краях, однако. Минут десять — и словно все освещение отключили. Анубис по пути до места встречи ударился о пару стволов. Он поправил маску и подошел к ожидавшей его особе. Только на этот раз она была не в маленьком белом платье, а в чем-то темном и длинном.
— Я так тебя ждала! — ахая и охая, она бросилась на шею любовнику. — Мой фараон!
Он почувствовал, что тело ее было не по-человечески холодным, а сердце не билось в груди. От девушки исходил слабый, чуть различимый в цветущем саду запах лаванды. Анубис, напуганный холодком тела спутницы, отодвинул ее от себя.
— Еще три дня до моего воцарения, почтенная, — прошептал он, — не говори "гоп", пока не перепрыгнешь!
Девушка повела бровью. Такой поговорки она раньше не слышала. Она посмотрела на морду Анубиса. Какой-то он сегодня странный, что-то в нем не то. Жаль, темно, не разглядеть. Бог-самозванец тоже пристально рассматривал лицо своей возлюбленной, но она не давала ему сосредоточиться на своей внешности.
— Мой фараон, а почему у тебя такие короткие блестящие волосы? — удивилась она. — Да и не волосы это вовсе, а какая-то гадость.
Девушка потрогала правой рукой то, что служило волосами Анубису, фиолетовую новогоднюю мишуру.
— Постригся, почтенная, а что, нельзя?
— Можно, — пожала плечами собеседница, — но почему у тебя такой короткий нос?
— В морду дали, — сквозь зубы процедил зверобог, которому уже начинал надоедать такой назойливый фейс-контроль.
Больше всего его интересовало одно: как эта дамочка так хорошо видела в темноте. О, ужас, Ира так похожа на Анхесенпаамон. Точно, родственница! А в ушах у нее… серьги… те самые, которые царица отдала Анубису.
— А почему глаза такие круглые и безжизненные, не по канону рисованные? — хитро сощурилась девушка.
— Потому что в пальму врезался, — он уже выходил из себя, — да кончай ты, эту байку про "Красную шапочку", я у Харин-Хлеба спёр еще пару папирусов очень важных!
Последнее как-то совсем не порадовало девицу, что она даже забыла обо всех странностях собеседника.
— Как это украл? — возмутилась она. — А не ты ли говорил, что нашептывал Хоремхебу на ухо свои идеи, а тот их записывал, а Сехемра?
Надо же, как интересно выходило.
— Да что там, я же простой писец, Ахтунг, — махнул рукой Анубис.
— Писец, так ты… — она отошла от него, отрясая руки. — Ты… только прикидываешься моим миленьким Сехемра?
Боже, какие мы нежные, какие мы недотроги. Если изображаешь перед ней настоящего стратега, то эта девка готова на шее висеть, даже если у тебя на голове маска вовсе не Анубиса, а волка из "Ну, погоди! А коли ты писец противный, то мы и руки об тебя марать не станем. Зато все ясно. Так что, дело Хоремхеба и его таинственных записок оказалось проще пареной репы. Проводница-проводница, чью же роль играешь ты? Мысли ряженого прервал голос, донесшийся из глубин сада:
— Это не Ахмос, Ахмос — это я! И я просто заменяю Сехемра парочку дней, простите, почтенная.
Волк, пришедший к девушке первым, обернулся в сторону настоящего лже-Анубиса. Как всегда Иван Дурак (а все поняли, что это он отыгрывал роль божества) потерял бдительность, но его спасла, сама того не ведая, коварная заговорщица:
— Ахмос, — обратилась она к настоящему писцу, — а что с Сехемра? Он меня разлюбил?
— Что вы, милейшая, да сожрет его Амт на суде за такую измену! И вот этого противного самозванца — тоже! — ткнул Ахмос-Анубис в сторону чужестранца. — Знаешь, как его зовут?
— Иван Дурак! — тут и догадываться не стоит.
Инстинкт самосохранения подсказывал программисту, что пора сматываться, а то опять в какой-нибудь подвал запрячут. Хотя нет, раз он из подземелья успешно сбежал, то теперь дело попахивает кровью.
— О, смотрите, Боинг! — ткнул он пальцем в небо.
Конечно, на темном-темном небе темной-темной ночью ничего было не разглядеть, да и Боингов еще не изобрели, но тупая уловка отвлечения внимания работала всегда безотказно.
— Чтооо? — хором спросили девушка и Ахмос, а Иван Дурак понял, что из каждого правила бывают исключения.
— Ну, смотрите же быстрее, не то улетит! — визжал он, тряся рукой, указывая в пустое место.
В конце-концов уловка сработала, и парень выиграл несколько спасительных секунд, чтобы прыгнуть и оказаться в ближайших кустах. Но вскоре девушка уже приказала Ахмосу бежать за самозванцем и убить его.
Программист извлек из-за пазухи пульт дистанционного управления и нажал на самую большую кнопку. Не сделай он этого, повторилась бы вчерашняя история. Когда Ахмос уже запускал руки в куст, чтобы схватить сыщика из Раши, из противоположных зарослей вдруг выкатился маленький красный луноходик и, мигая синей лампочкой, начал кататься вокруг заговорщицы. Эта игрушка, которую Иван перепаял на одной из многочисленных практик по радиоэлектронике, и которую он все время порывался выбросить, спасла ему жизнь.
— Ахмос, убери это от меня! — вопила девушка, хватаясь за голову.
Происходящее можно было снимать на камеру. Иван, сидя в кустах упавлял луноходиком, ряженый Анубис пытался схватить эту истошно пищащую бякушку. Заговорщица, закрыв рот руками, и наблюдала, как слуга ее "фараона" борется со странным существом. Жаль, что преподаватели студента Дурака не видели столь занимательного практического применения их курсовой работы.
