Маша уже не думала о правителе, ее голову заполонила мысль о фресках. Интересно, насколько человек похож на свое изображение. Если Небхеперура был из знати, то, возможно, она видела сидевшего рядом с ней и нежно обнимающего ее за талию парня на какой-нибудь репродукции.

Она смотрела на его профиль и пролистывала в памяти тома книг по искусству. Или желание найти своего друга в исторической хронике, или какое-то внешнее сходство… что-то говорило Маше, что Небхеперура ей, ой, как знаком.

— О чем задумалась, красавица? — спросил он.

Взгляд Маши был настолько серьезным, что можно было решить, не задумывает ли она заговор против власти.

— Да ни о чем, Неб! — рассмеявшись, ответила она.

— Знаешь, что?

— Что? — лицо ее вытянулось, все мысли о фресках и месте Небхеперура в истории страны Кемет куда-то упорхнули.

В ответ он ласково посмотрел на нее и, закрыв глаза, прислонился щекой к ее щеке. Она не заметила, как ее голова коснулась горячего песка. Перед глазами было лазурное небо и… его лицо.

— Ты мне нравишься, Маш-шу…

У девушки перехватило дыхание. Почему-то больше сказать ничего не хотелось. Она только крепко схватилась руками за пояс его набедренной повязки. Шуры-муры — еще ладно, поцелуйчики там всякие, байки на свежем воздухе, но большего она ему пока не позволит, несмотря на другие времена, другие нравы. Маша закрыла глаза. Сейчас он снова прикоснется своими губами к ее губам. Наверное, и таких, как она, все же можно полюбить.

Стайка ибисов, крича, выскочила к реке. Небхеперура оглянулся в их сторону.

— Эти ибисы ничего не смыслят в человеческой жизни! — возмутился парень, когда они с Машей уже шли по улице Василия Пупкина в сторону центра города.

— Неб, хочешь ко мне в гости? — вдруг спросила она. — Я тут неподалеку живу!

— Чего же не хотеть? Приглашаешь?

— А то! Улица Василия Пупкина, дом 28!

И тут Маша охнула. Опять она вспомнила о разметке, неведомой местным жителям, но в ответ она, в неожиданности для себя, получила:

— Это в новой хеттской записи-то? Тогда я — на Энгеруса-4 живу!

— Ты… можешь… читать по-русски? — девушка чуть не потеряла дар речи.

— Как ты сказала, Маш-шу? Там же по-нашему написано!

— Ты же безграмотный! — подколола она его.

— Это только в отношении моего талисмана! Как много этих значков, все и не запомнишь…

Фантастика, да и только! Если когда-нибудь Маше скажут, что египтяне — праотцы русских, то она охотно подтвердит сей факт [12] . И после этого надо будет еще отметить, что авторы кириллицы вовсе не Мефодий с Кириллом, а Иван Дурак да Марья-искусствовед. Хотя… Кто знает, какие силы замешаны в их странном перемещении. Вдруг просто все русские надписи переводятся на кеметский.

— А у тебя простенький дом, — оценил Небхеперура строение, которое Маша назвала своим жилищем.

— Не говори, пока не зашел, и не удивляйся, у меня там много странного! — предупредила Маша, открывая дверь.

Конечно, она надеялась увидеть Ивана, но брата дома не было. Сначала девушка, было, опешила, но потом ей даже понравилось такое стечение обстоятельств. Никто не станет называть ее мелкой, дразнить, что ее друг старше на три с лишним тысячи лет. И, главное, не начнет издеваться над ее умственными способностями! А они вовсе не соответствовали фамилии, по мнению Маши.

Небхеперура стоял у нее за спиной и молча созерцал комнату, снаружи кажущуюся намного меньше. На потолке висел большой белый шар. Стены завешены если не папирусом, то чем-то подобным, и разрисованы в очень нежные красивые цвета, коих еще ни один местный мудрец не изобрел даже для раскраски стен во дворце. Цветы, изображенные на этих папирусах, и вовсе никогда не росли в Кемете.

Эту красоту нарушали две большие, совершенно неприглядные картины. На одной был изображен ухмыляющийся человеческий скелет, восседающий на какой-то ужасной штуковине с двумя колесами, а на второй — толстая птица с черными перьями на спине и белыми на брюшке, огромными глазами и плоским желтым клювом, а под птицей написано: "Пингвины не летают! Кровати, а в комнате их было две, совсем не походили на кеметские — раза в два шире и длиннее, и на них лежало несколько слоев материи, верхний из которых мог служить отличной накидкой.

— А ты садись, — пригласила Маша, указывая на кровать Ивана, рядом с которой располагался столик с компьютером.

Столик-то столиком, но то, что на нем лежало: закрытый ноутбук, мышка на коврике, пестрый компакт-диск — диковинные вещи. Небхеперура с опаской сел туда, куда ему предложили. А вдруг оттуда, из-под стольких слоев ткани, кто-то выскочит? Но ничего ужасного не произошло.

— А мягкая ведь, не то, что наши с одной простынкой-то!

Рядом располагалось еще одно такое же ложе, и рядом с ним тоже стоял стол с подобной диковинной штукой и еще одной странной серой вещицей, внешне очень сильно напоминающей сундук.

Это был многострадальный струйный принтер Кирилла. Ближе к двери располагался кухонный стол, на котором находился выжатый до конца пакет из-под "Доброго" сока, две кружки, а рядом на полу — старичок-холодильник "Зил", который, будучи проданным одному из студентов в другой эпохе, и не предполагал, что увидит на своем веку и времена фараона Тутанхамона.

— А чего ты сундук боком поставила? — поинтересовался Небхеперура, ткнув пальцем в сторону холодильника.

— С ним так удобнее, потому что это не простой сундук, а холодильник!

— Хоро-диру-ник? — переспросил парень. — А чем он от простого сундука отличается?

Говорить на эту тему можно было долго и нудно. Окажись дома Иван, точно бедному Небхеперура было не избежать лекции о холодильных установках с подробной демонстрацией разваливающейся на кусочки инструкции "Зила" и выводом формул теплообмена между веществами. Маша же, ни бельмеса в технике не смыслящая, всего лишь сказала:

— Это чтобы еду хранить.

— Как же такая хрупкая девушка смогла до Кемета столько дотащить из своей неведомой страны, что севернее Хатти?

Она чуть не рассмеялась, представив себя, переносящей на спине холодильник, две кровати и столы через Кавказские горы.