-Да. Ты должна будешь меня убить. Поклянись, что так и сделаешь. Ну? - Надавил он тоном.
-Клянусь - тихо проронила я, замерев внизу. Он удовлетворенно кивнул и скрылся за камнями.
-Урок окончен. Уберись здесь, и иди ужинать. Только не копошись. Ждать не буду.
Я знаю, чтоесли задержусь, то ужин, приготовленный в приютившем нас доме, могу уже не увидеть - потому что голодный охотник ест быстро и много, а если ученица опоздала и ей осталась только пара надкушенных помидор, это ее проблемы. Но с места не двигаюсь, наоборот, приваливаюсь спиной к стене.
Какая, к черту, еда?
То, что он сказал, меня раздавило. У меня отец был только в далеком детстве, а потом - он пропал... И только я знала, что он погиб, знала где это произошло, когда и как, потому что видела это во сне. Только никому не сказала - какая ирония, я боялась, что меня примут за ведьму. Как будто такое шило можно утаить в мешке...
Выросла я без отца. И именно поэтому мне его так не хватало.
Я только на втором году обучения поняла, что вижу отца в лице Маркуса, хотя сначала ненавидела его за непрестанные, по моему мнению, издевательства. Наставник и вел себя соответствующе: терпел мою лень и характер, перебарывал упрямство, воспитывая стойкость и твердость духа. И не слушая нытья и жалоб, делал из меня лучшую версию меня самой, обучая всему, что знал сам. И если отбросить жесткость обучения, которая была необходимой мерой, то этот человек искренне обо мне заботился.
Именно ему я жаловалась на свои трудности, его доставала с расспросами о том, чего не понимала в жизни, и именно его одобрения ждала, когда добивалась успеха. Именно наставника я хотела впечатлить, когда на обучении самонадеянно открыла клетку, желая доказать, что могу обходиться не только магией, но и обороняться оружием, как он сам. Огребла потом, конечно, знатно, но запомнила вовсе не это. Выпущенных зубарейМаркус едва уложил, догнав последнего уже в коридоре наверху, а всю вину потом взял на себя. Так и говорил другим наставникам: не проверил, достаточно ли плотно задвинул засов.
Так что я знала, что мне всегда есть на кого положиться. Всегда есть тот, кто прикроет спину, и кому не страшно открыть душу. Даже после смерти Дариса я не чувствовала себя одинокой.
А сейчас вот пожалуйста, заявление. Взять и убить? Его? Своими руками? Нет. Я никогда не смогу.
Я складываю пальцы рук в неполный замочек, оставляя указательные пальцы сложенными в треугольник. Детские суеверия, старые приметы - так я когда-то отгоняла беду.
Прикрываю глаза и скороговоркой повторяю трижды:
-Пусть этого никогда не случится, пусть моя клятва не свершится. Пусть этого никогда не случится...
Темнота. Тишина...
Если бы я ощущала тело, свернулась бы клубочком, закрыла уши руками. Но это слабость, и нужно от нее избавляться.
Дальше. Я должна вспомнить, что было дальше...
...Вызов застал меня на полпути между двумя поселениями, в чистом поле. Я как раз наслаждалась редкими минутами покоя, расслабленно откинувшись в седле, и лениво жевала орешки, умиротворенно щурясь на тающий снег. С веток срывались капли, искрясь под солнцем, как стеклянные бусины, а кое-где робко поднимались первые подснежники на тонких ножках. Наконец-то оттепель, можно стянуть шапку и греться под солнцем, воображая, что совсем скоро будет лето.
На запястье под курткой что-то запульсировало, то разогреваясь, то становясь холодным, как кусочек льда. Я закатала рукав и с недоумением уставилась на браслет из кожаных ремешков с набранными на него бусинами-амулетами. Работал только один, темно-красный.
Это была неприятная неожиданность.
Вызов - это значит, кто-то из охотников окропил кровью свой красный амулет, и зов о помощи разлетелся во все стороны, найдя ближайшего его соратника. Меня.
Такой зов мы посылаем очень редко. В отличие от зеленого, который означает сбор для совместного дела, и которым меня в свое время позвал Виктор, красный задействуется только в крайнем случае. Тот, кто позвал меня, не просто нуждается в подмоге, а уже попал в беду. Может, уже мертв.
Я минуту раздумывала, позвать ли мне тоже кого-нибудь, раз там, куда я пойду, один охотник не справился. Но передумала. Если рядом есть еще кто-то, то он и так услышал зов, и тоже пойдет туда. А если на сотни верст больше ни одного охотника, то ждать помощи придется долго. У зовущего может не быть столько времени.
Сняла бусину, зажала в ладони, прикрыла глаза. Представила темноту, в которой нахожусь, сплошную темноту. Где-то в ней есть огонек, к которому тянется моя бусина. В какой же ты стороне?
Для этого даже не нужно было магических способностей - амулет все сделал сам. Перед глазами на северо-западе зажегся тот самый огонек. Там находится амулет зовущего меня соратника. Надеюсь, сам он тоже все еще там...
Я надеялась успеть, и гнала коня почти без передышки, изредка слезала и бежала рядом сама, давая ему хоть какой-то отдых. Я не собиралась задерживаться больше, чем на пару часов сна, и как можно реже.
Но по пути я миновала деревню, где меня заметили, и побросав все дела, сбежались к центральной улице, умоляя очистить кладбище от трупоедов-зубарей. Тех за зиму развелось гораздо больше, чем когда-либо раньше, и когда земля начала оттаивать, все свежие могилы разрыли, сожрали тела и растаскали кости по округе, шокируя людей. А по ночам падальщики рыскали по крайним улицам, и уже утащили пару собак. Взрослые прячут детей, жители боятся выходить по ночам даже в сени.
Я не знала, что делать, стояла и лихорадочно раздумывала. На этот счет ничего определенного правила охотников не говорили, действовать предполагалось по ситуации. Но решать самой, кому сейчас помощь нужнее, оказалось труднее, чем я думала.
-Да помогите же, пожалуйста! - взмолилась женщина в черном траурном платке, и мне стало стыдно за свои сомнения. Надо было проезжать мимо, а раз завернула, так теперь и расхлебывай. Ладно. Все равно пришлось бы остановиться на ночь и поспать немного, иначе из меня получится плохой помощник. Зубари легкая добыча, много времени не займут, а наутро, чуть начнет светать, я планировала быть уже далеко от деревни.
Наивная.
Сама судьба не хотела, чтобы я успела на помощь. Может, мне и раньше следовало об этом догадаться, когда я пару раз едва не подвернула ногу, или когда мой конь то и дело спотыкался казалось бы, на ровном месте. Я списала это на его усталость, и может, так оно и было, но все равно нужно было насторожиться. Беда редко приходит одна...
Да, кладбище я очистила. Трупоедам не хватало еды, за зиму они отощали, а сейчас набрать силу не успели. Так что я отделалась от них только порванным рукавом на локте - зубы порвали верхний слой, достав до металлических пластин, вшитых в подкладку. То есть, отделалась бы, если бы один из них, недостаточно добитый, не ухитрился вцепиться мне в ногу, прокусив сапог.
Трупный яд попал в кровь.
Меня подобрали и отнесли к знахарке вовремя для того, чтобы я там не умерла. Зелья и иммунитет охотника в итоге перебороли болезнь, но я пролежала в бреду почти четыре дня. Только к вечеру последнего с трудом смогла встать, перевязала ногу, напоследок намазав заживляющим, и несмотря на увещевания хозяев дома, отправилась в дорогу на ночь глядя.
Все, что я понимала, несмотря на свою спешку, несмотря на то, что до огонька осталось совсем немного, и наутро я уже будет там - что я все равно безнадежно опоздала.
Место, куда привел меня зов, можно было найти и без его помощи. Все окрестные деревни уже месяц жили на осадном положении, по ночам не выпуская за порог даже кошку, а за забор немногие отваживались ходить и днем. Хотя разновидности нечисти и нежити в народе сильно упрощены, а в деревнях ее и вовсе равняют под одну гребенку, деля только на "упырей" "волколаков" и "погань с зубами", местную беду мне четко определили как вурдалаков. Очевидно, здесь имелись сведущие люди, а нечисть успела так примелькаться, что все уже знали ее характерные повадки. По ним и определили.
