Не сразу понимаю, что на этот раз это была настоящая засада. Некто сзади успевает подобраться и хватает меня одной рукой поперек туловища, блокируя левую руку с кинжалом, а другой прижимает к лицу тряпку, промоченную чем-то резко пахнущим.
Я дергаюсь, бью по нему свободной рукой, но тут на меня наваливается еще кто-то и наваливается всей массой. Они держат меня до тех пор, пока не обвисну в их руках тряпичной куклой.
Раздаются голоса.
-...она подевалась?..
-...оде, убежала в сторону города. Послать Храна?..
-Нет. Он ранен, а девка наверняка уже добралась до людей. - Мрачно отзывается кто-то еще.
-...так она увела у нас жертву!?.. - вскидывается кто-то особенно нервный. Его успокаивает новый голос, низкий и хриплый.
-...Жертва есть...
Я не открываю глаз - я и так поняла, где кто находится. Сжимаю пальцы на рукояти кинжала и вскинувшись, с размаху бью ближайшего ко мне. Тот заваливается на бок, зажимая горло руками. Вскакиваю на ноги, прыгаю в сторону от броска другого и понимаю, что на поляне собралось уже не меньше четырех, и волкодлак среди них только один. Остальные куда сильнее.
-Как ты очнулась!? - Изумляется хриплый, но я не собираюсь отвлекаться на разговоры и пространные объяснения о том, как на охотников действуют стандартныезелья, и как долго я могу не дышать.
Стремительно свожу вместе руки и привожу в действие заклинание-рефлекс. Вокруг, в стороны от меня, вспыхивает огненное облако, поглотившее добрую часть вопящих противников.
Мне огонь не причиняет вреда.
Я вылетаю из пламени, прыгаю на корягу, с нее - на волкодлака, который оказался крайним, и добиваю ударом лезвия в висок. Из ловушки первым выскакивает молодой человек с хриплым голосом. Бросаю в него метательный нож, но он падает на землю, сбивая пламя, и лезвие только задевает куртку возле шеи.
В ловушку не попал только вервольф. Пока остальные разбегаются в панике, катаются по земле, сбивая пламя, он уже несется на меня. Я выбрасываю ладони вперед, воздушным ударом сбивая его с ног. Рычащий мужчина прокатывается по земле, трясет головой, оглушенный. Бросаюсь к нему, но тут меня сзади за горло хватает еще кто-то и берет в захват.
Я почти не сопротивляюсь. Только разворачиваю нас так, чтобы оказаться лицом к дереву, и взбегаю ногами по стволу, в конце переворачиваясь, и бросая нас обоих на землю. Чужие руки от удара разжимаются. Бью лезвием его в бок, поднимаюсь и снова разворачиваюсь к оборотню. Самого опасного нужно вывести из строя раньше всех.
Острая боль от иглы в шее останавливает меня.
Миг - осознание. Одна из книг в зеленой обложке со специфическим знаком - травы и зелья. Колбочки и ступки - среди них есть ведун. Наверняка затаился за спиной, пока я отвлеклась на его товарищей.
Вот сволочь...
Поспешно выдергиваю из кожи дротик, выпущенный из трубки. Оборотень успел прийти в себя и нападает сам, вместе с оставшимся в живых типом, которого я пока не опознала. Снова разбрасываю их в стороны волной плотного воздуха. Нагоняю-таки вервольфа, успеваю ранить, опрокинув на землю. Оборачиваюсь к оставшимся, и тут меня от силы разворота бросает в сторону. Ноги моментально слабеют.
Дротик. Поздно вытащила.
Пока могу двигаться, бросаюсь в сторону хриплого. Он ближе всех, но почему-то медлит, стоит на месте.
Как оказалось, среди них именно он был самым опасным.
Шаг, и ноги вдруг увязают в земле, как в болоте. Губы человека шевелятся, а в глазах разгорается свечение. Маг!
Потеряв равновесие, я бросаю в него еще одним ножом. Сразу за ним, из той же руки швыряю пульсар, а сама выбираюсь из наколдованной топи. Слышу вскрик - нож миновал защиту. Еще бы.
Взлетаю на корягу, снова метаю лезвие, и следом за ним бросаюсь на противника сама, на ходу выдергивая из-за спины особый кинжал. Он понимает, что ему сейчас придет конец, и разбегается сразу в три разные стороны вместе с мороками - поди теперь угадай, кто есть кто.
Силы заканчиваются.
Я бросаю кинжал, но не вижу, попала ли - колени тут же подкашиваются, и меня швыряет на траву, вниз лицом. Пытаюсь подняться - не могу пошевелить даже пальцем. В наступающей темноте разбираю, по шагам, как уцелевшие собираются кругом, не решаясь сразу подойти.
Только и успеваю вяло выругаться, после чего окончательно теряю сознание.
Темнота. Тишина. Пустота...
Пустота снова наполняется содержимым - звуками, красками...
...Метательные ножи, в основном, носят на боку, пристегивая ремень с ними к внешней стороне куртки. Вроде как оттуда удобнее всего их выхватывать. Но наставник считал, что ситуации бывают разные, чему научил и меня, так что я предпочитала распихивать их куда только можно, по одному-два. Сейчас, проверив заточку, запихиваю в чехлы, спрятанные в голенищах сапог.
-Госпожа, ваша трость.
Молодой человек, помогающий в сборах (правда, по большей части, морально) протягивает боевую трость со стальным посеребренным кончиком. Я, подумав, отвожу ее в сторону.
-Не думаю, что понадобится. Она удобнее против разумной нечисти, а таковая мне встречается очень редко. Оставь с остальными вещами.
-Хорошо. Хотя я бы на вашем месте взял запас побольше.
-Чтобы я потом с этой тяжестью и двух верст не смогла пробежать? - я усмехаюсь. Во время обучения, конечно, бегала и не с такими. Но то - обучение, где целью было узнать наш предел выносливости и поднять его. А сейчас я иду на задание, и нужно максимально облегчить себе жизнь, чтобы сэкономить силы.
Фарет поворачивается к столу, где я разложила свой арсенал, и его ладонь замирает над кинжалом.
-Его берете?
-Да. С ним зачастую даже удобнее, чем с мечом. Кстати, насчет меча. Подай мне крепление на спину. Думаю, придется много ходить, а он мне своим покачиванием уже всю ногу отбил.
-Сейчас принесу.
Основная часть сборов проходит в молчании. Но я в этом доме далеко не в первый раз, и хорошо его знаю. Фарет очень похож на своего отца, который до него был доверенным лицом ордена, и я привыкла, что то один, то теперь другой, постоянно шутили на тему вроде: сколько голов я на сей раз притащу, и не дать ли мне с собой телегу, чтобы не надорвалась?
-Ты вроде как нервничаешь. Что-то случилось?
Он молча складывает в мою сумку флаконы с зельями, убрав в стороны израсходованные пустые. Пожимает плечами.
-Так, нехорошее предчувствие. Почему-то кажется... Как бы не случилось плохого.
-Фарет, я ведь уже не в первый раз оставляю у тебя свои вещи. И не в первый раз ухожу охотиться на нечисть. Ты вроде как должен был давно привыкнуть.
-Да, я знаю. Отец тоже говорил, что поначалу волновался за охотников из-за их предосторожностей, однако ни разу не случилось ничего страшного. И о вас рассказывал, что только однажды видел раненной.
-И к чему ты ведешь? Ты ведь хочешь сказать какое-то "но"?
Он садится на стул и сматывает в клубок тонкую веревку.
-Но - я до сих пор думаю, что это дурная примета. То же самое, что писать завещание и надеяться, что вскроют его совсем нескоро.
-Ну, в случае с завещанием смерти наследодателя часто способствуют родственнички, которым страшно не терпится узнать, а то и исполнить его последнюю волю. - Я заканчиваю с ножами, перевязываю волосы, убирая завитки в тугой хвост, и начинаю заплетать в косу, чтобы не мешались. - А ты не думай плохого. Сам сказал, это всего лишь предосторожность. Мы так всегда делаем, если остаемся у людей ордена. Мол, лишним не будет.
Закончив с волосами, ставлю на стол небольшое блюдце. Наливаю в него воды и кладу одну из своих черных бусин с обережного браслета.
