Самым необычным предметом в комнате казался длинный пластиковый цилиндр, прикрепленный к небольшой камере. Он напоминал прозрачную кондитерскую скалку с оптическим глазком на конце.

Никто прежде не фотографировал внутренние органы женщины во время коитуса, не регистрировал женскую реакцию на введение и проникновение фаллоса. Новое приспособление использовало для освещения холодный свет и могло адаптироваться к физическим параметрам каждой женщины.

Перед началом эксперимента Джонсон принесла согретое влажное полотенце и на пару минут обернула его вокруг фаллоса. Только женщине могло прийти в голову позаботиться об этом.

К концу 1950-х годов большинство преподавателей и студентов университета смутно представляли себе, что происходит у Мастерса и Джонсон. Одним из немногих посторонних, допущенных к исследованию, был Гебхард, поскольку Мастерсу было важно его профессиональное одобрение. Гебхард унаследовал место своего начальника в Индианском университете Альфреда Кинси, который умер от сердечного приступа двумя годами ранее. Как писал еженедельник «Тайм» после кончины Кинси, «неизвестно, сумеют ли его сотрудники завершить запланированную серию исследований, которая, как он надеялся, освободит следующее поколение от непонимания и страхов, связанных с сексом».

В частных беседах Мастерс называл исследования секса, проведенные Кинси, смелыми, но не лишенными изъянов, поскольку тот опирался на воспоминания пациентов, а не на клиническое наблюдение. Мастерс полагал, что отсутствие у Кинси чисто медицинских исследований помешало ему найти точные ответы. Многие из волонтеров Кинси были заключенными тюрем, которых едва ли можно назвать привычной социальной средой для среднего американца.

Мастерс и Джонсон избрали медицинский подход, основанный на фактах, а не на туманных неточностях. В первой книге, опубликованной почти десятью годами позднее, они изложили суть своей исследовательской задачи:

Фундаментальные основы человеческого сексуального поведения не могут быть установлены до тех пор, пока нет ответа на два вопроса. Какие физические реакции возникают, когда мужчины и женщины реагируют на эффективную сексуальную стимуляцию? Почему мужчины и женщины ведут себя так, а не иначе? Если мы ставим цель лечить человеческую сексуальную неадекватность, медики и бихевиористы должны обеспечить ответы на эти основополагающие вопросы.

(в тексте эта цитата выделена отступами с обеих сторон)

Мастерс создавал полную картину, регистрируя каждый изгиб и поворот тела во время сексуальной реакции с точностью картографа. «Это было совершенное откровение – никто никогда прежде не проводил столь тщательной работы, – вспоминал Гебхард. – Они подтвердили то немногое, что открыли мы сами в области кровяного давления, дыхания и, разумеется, реакции самих органов. Они просто были нашими просветителями». Под строжайшим секретом Мастерс упомянул о том, что они нанимали проституток и других платных волонтеров для изучения женского оргазма.

– Как вы сумели увидеть внутреннюю часть влагалища и матки во время занятий сексом? – поинтересовался Гебхард.

Мастерс признался, что они создали прибор для документирования женского оргазма на кинопленке.

Билл и Джини привели Гебхарда в зеленую смотровую. Посреди этой бедно обставленной комнаты стоял шезлонг, панель с множеством электрических розеток и еще одна машина, которую Гебхард описал как «движимый мотором плексигласовый фаллос».

– Хотите увидеть его в действии? – спросил Мастерс.

Хотя этот вопрос застал Гебхарда врасплох, он не стал тянуть с ответом. Джонсон ненадолго вышла и спустя несколько минут вернулась с анонимной студенткой-старшекурсницей, на голову которой была надета наволочка.

Молодая женщина расположилась на мягком кожаном шезлонге, поставив ступни в «стремена», почти лежа на спине. Ее розовая обнаженная кожа была обвита многочисленными проводами, подсоединенными к громоздкому электроэнцефалографу, который гудел, урчал и попискивал. Крохотный телеэкран отслеживал вьющиеся паттерны электрических импульсов, исходящих из ее мозга. Маленькие сенсоры на груди регистрировали биение сердца, записывая его деятельность извилистыми линиями на белой бумаге, медленно выползавшей из электрокардиографа. Эти инструменты служили чем-то вроде сексуального полиграфа – детекторами истины в сфере, окруженной преувеличениями и ложью.

Мастерс велел Гебхарду сесть перед шезлонгом, если тот хочет наблюдать внутреннюю деятельность влагалища и шейки во время этого эксперимента. Гебхард оказался в 60 сантиметрах от разведенных ног женщины и мог смотреть в оптическую линзу устройства с длинным стержнем.

Молодая женщина взяла в руки «Улисса» – такую кличку дали цилиндрическому пластиковому устройству – и стала гладить им свои половые губы, вначале мягко, а затем решительно. Она следовала явно подготовленной программе действий, словно ее научили применять определенные методы специально для клинической аудитории. Через некоторое время она ощутила прилив крови и энергии, а ее вульва увлажнилась. Она чуть нажала на устройство, и оно проскользнуло внутрь почти без усилия.

Несколько минут все присутствующие, казалось, были захвачены танцем ее движений, следя за фрикциями «Улисса» во влагалище женщины и ведя хронику каждого импульса, который он вызывал. По мере того как напряжение росло и приближалась кульминация, тело женщины заблестело от пота. Но вместо того чтобы биться в экстазе, она оставалась сравнительно спокойной. Казалось, такие стимулированные занятия любовью были для нее чем-то вроде работы.

Несмотря на многолетние исследования в институте Кинси, Гебхарду казалось, что он впервые в своей жизни наблюдает секс. Глядя сквозь приспособление с линзой, Гебхард подтвердил для себя важное открытие Мастерса, которое опровергло долго бытовавшее медицинское представление о периоде, предшествующем оргазму. Мастерс и Джонсон показали, что вагинальная лубрикация во время соития просачивается сквозь стенки влагалища. Смазка формировала гладкое, поблескивающее покрытие, похожее на пот, выступающий на лбу спортсмена. Как говорил Гебхард, «нужен был такой исследователь как Билл, потому что иным способом выяснить это было нельзя».

Закончив, молодая женщина надела халат, забрала деньги и вернулась к своей жизни в кампусе. Гебхард так и не узнал ее имени. Ее личные данные держались в строжайшем секрете. «Билл ничего не говорил – он наблюдал», – вспоминал Гебхард о торжественной демонстрации в тот день. Но как только эксперимент завершился, Мастерс расплылся в гордой улыбке изобретателя.

– Мужчины ненавидят эту машинку, – сообщил он, – потому что женщины доводят ее до такого темпа, который не может выдержать ни один мужчина!

Впоследствии Мастерсу пришлось защищать свое устройство. «Врачи вводят зеркала в желудок, чтобы изучать его, – замечал он. – Но стоит сделать то же самое с влагалищем, как люди кричат: «Как ты смеешь?!».

Со временем Гебхард все чаще вспоминал Вирджинию Джонсон. Поначалу он считал ее только помощницей, а не серьезной сотрудницей и новатором, которым она впоследствии стала. Однако с каждым очередным визитом он замечал, что роль Джонсон выросла. Сначала ее комментарии эхом повторяли слова Мастера, но вскоре она начала высказывать собственное мнение.

Но больше всего Гебхард был очарован их отношениями. Ужиная с ними, он замечал, как они договаривают друг за другом предложения, словно у них был один разум на двоих. Они казались неразделимыми, даже когда были врозь. Что происходило между ними? Это оставалось для Гебхарда загадкой.

Джини Джонсон активно рекрутировала студенток, сотрудниц клиники и даже жен преподавателей, готовых делать то, на что проститутки согласились бы только за деньги. Она вербовала образованных женщин в возрасте от 20 до 30 с лишним лет для участия в секс-исследовании в обмен на символическую плату и обещание анонимности. Многие верили Джонсон, что они совершают культурный прорыв на пользу науке и всему женскому полу.