Остановившись на лестничной клетке у двери с блестящими цифрами 274, Натаниэль привычным движением поднес ключ к замочной скважине, но вдруг замер и, не поворачивая головы, спросил с неопределённо-вопросительной интонацией:

– И что? Ты ничего не скажешь?

Я пожал плечами.

– Ты сердишься?

Натаниэль в точности скопировал моё «ты разочарован», произнесённое когда-то на крыше. Отличие было только в том, что он спрашивал не столько о самом себе, сколько интересовался, не расстроен ли я. Но меня совершенно не волновал тот факт, что Натаниэль живёт в доме, на крыше которого я был всего два раза в жизни, – смысла говорить об этом не было.

– Ты жалеешь, что мы познакомились? – в ответ на моё молчание, осторожно и немного грустно спросил Натаниэль.

– Нет, не жалею.

– И даже сейчас не жалеешь? После того, как я… – он виновато опустил глаза, а потом довольно сбивчиво произнёс: – Я… я обещаю поменяться…

Я серьёзно посмотрел на Натаниэля. Он стоял весь промокший, с неуместной коробкой в руках и искренне спрашивал меня, не сильно ли я сожалею, что он не бросил упрямого меня под дождём или не сержусь ли я за то, что он спас мне жизнь декабрьской ночью.

– Оставайся самим собой. Не надо меняться, – вздохнув, искренне произнёс я. – Будь тем, кто ты есть, и… – мне вдруг стало смешно. – Если соберешься писать о чём-то подобном в своей книге, напиши это, ну… в более торжественной обстановке, ладно?

Я окинул саркастическим взглядом свою влажную от дождя одежду, а Натаниэль провёл свободной рукой по голове, приглаживая взъерошенные волосы, с которых всё еще иногда капала вода, оставляя на полу тёмные пятна.

– А по-моему, нам идёт, – заключил он, и мы улыбнулись, отлично понимая, что выглядим безумно глупо. – Я обязательно напишу об этом, как оно есть сейчас. Ну… или сделаю так, чтобы, убегая из дома, ты прихватил с собой зонтик. Что думаешь?

К счастью, его последняя фраза прозвучала достаточно язвительно.

Я шагнул в квартиру вслед за Натаниэлем и огляделся, удивляясь тому, что всё-таки пришёл к нему в гости. Кажется, он тоже не мог в это поверить и теперь не совсем представлял, что со мной делать. Мы потоптались на узком коврике, снимая мокрые куртки и украдкой рассматривая друг друга в огромном зеркале справа, а потом Натаниэль произнёс одними губами: «Пойдем», сделав шаг к приоткрытой двери в комнату. Он постоял пару секунд, словно прислушиваясь, прежде чем стукнуть по ней сначала кончиками пальцев, а потом кулаком, извлекая из деревянной поверхности более звонкий и короткий звук. Загадочная последовательность из пяти чередующихся ударов отдаленно напомнила какую-то шифровку типа азбуки Морзе.

Мы зашли в совсем крошечную комнату, пытаясь привыкнуть к царившей там полутьме. Внутри было немного душно, несмотря на то что окно было открыто. Около окна, придерживаясь одной рукой за подоконник, стояла девочка. Она встретила Натаниэля пустым взглядом серых глаз, в которых не мелькнуло и тени узнавания, а потом, простучав рукой такую же последовательность из пяти ударов, сказала:

– Здравствуй.

– Привет, – Натаниэль приложил палец к губам, как будто не разрешая мне здороваться.

Я замер в дверях, с удивлением наблюдая за происходящим.

– Алиса, скажи, ты голодная? – вместо обычного «Как дела?» спросил он.

– Нет.

– А ты ела что-нибудь сегодня? – уже более строго произнёс Натаниэль, пытаясь скрыть расстроенный вздох.

– Нет, – повторила девочка, сложив удивительно тонкие ручки на груди, как будто защищаясь от кого-то.

На вид Алиса была совсем маленькой, хотя, возможно, она лишь казалась младше своего настоящего возраста из-за невероятно изящной внешности, не характерной для детей старше десятилетнего возраста. Её лицо сложно было назвать безусловно красивым, а в его тонких чертах скрывалась какая-то совершенно не детская печаль, присущая скорее подросткам или людям, пережившим в прошлом какую-нибудь трагедию. Я с трудом мог представить, что именно испытала в своей жизни эта хрупкая девочка с фарфоровой внешностью и прекрасными, но невидящими глазами.

– Может быть, ты хочешь позавтракать с нами? – словно играя, предложил Натаниэль.

Его слова прозвучали так, как будто он сделал ими реверанс, приглашая маленькую леди на бал.

– С вами? – немного испуганно повторила Алиса, а потом вдруг радостно улыбнулась и, посмотрев растерянным взглядом на дверной проём, где стоял я, проговорила с совершенно другой интонацией: – Он пришёл?

– Ага, пришёл.

Я помялся с ноги на ногу, понимая, что моё «Привет», обращённое к этой маленькой девочке, будет уже неуместным. Алиса тоже как будто не хотела здороваться со мной и ждала чего-то более необыкновенного, но так как я молчал, она сказала с детской непосредственностью:

– Можно мне увидеть тебя?

Я вопросительно посмотрел на Натаниэля, не понимая, как именно его сестра собирается сделать это. На секунду мне пришло в голову, что её просьба очень похожа на «Покажи мне Фаллена», и я решил, что от меня ждут чего-то подобного. Но Алиса нетерпеливо протянула руки вперёд, словно сама хотела показать мне кого-то невидимого простым взором, и я, сделав два неуверенных шага вперед, опустился на одно колено, чтобы она смогла коснуться моего лица. Я успел поймать виноватый взгляд Натаниэля, словно извиняющийся за предстоящие мне прикосновения. Но руки Алисы были настолько теплыми, что я не вздрогнул и не отшатнулся. Они светились нежным бежевым светом, не способным причинить боль и ранить.

– Ты прав, он бесстрашный! – зачарованно произнесла девочка, глядя сквозь меня. – Невероятный и бесстрашный.

Её слова вспыхнули и заполнили всё пространство вокруг нас сиянием. В них не было натаниэлевского восторга или оценочного суждения, они просто существовали, как будто в своей отдельной Вселенной.

– Вы похожи, – сказала Алиса. – Вы с Натаниэлем похожи.

– Правда? – Он удивленно посмотрел на меня, стараясь найти общие черты, которые для меня были очевидны ещё с нашей первой встречи.

– Правда, – ответил я.

Девочка прислушалась к моему голосу, а я к её словам, всё ещё звучащим в моей голове. Они были какими-то особенными – подходящими и нужными и, возможно, даже способными утешить, когда ничего уже не может спасти.

– А у тебя волосы длиннее, чем у меня, – задумчиво произнесла Алиса, проводя руками от головы к моим плечам. – Это красиво.

Я невольно рассмеялся её словам.

– Ты тоже приглашаешь меня позавтракать? – с вопросительной интонацией произнесла она, поднеся пальцы к моим губам, чтобы почувствовать, как я смеюсь.

Натаниэль, умоляюще сложив руки, закивал.

– Я? – Мне было не очень понятно, почему я должен приглашать кого-то завтракать, когда сам являюсь гостем, но во взгляде Натаниэля было столько мольбы, что я саркастически произнёс: – Ладно, сегодня ведь необыкновенный день, так что да, я приглашаю тебя.

– Отлично, – Натаниэль поднял Алису на руки и протанцевал с ней короткий и невероятно забавный танец.

Я тоже повернулся на месте, поддаваясь сияющему настроению, а потом отправился вслед за ними на кухню.

– У нас будет праздничный торт? – держась за край стола и качая головой, словно в такт какой-то воображаемой музыке, пропела Алиса.

– Нет, но как насчёт праздничной каши? – обращаясь одновременно и ко мне, и к сестре, предложил Натаниэль.

Я пожал плечами, а девочка на секунду нахмурилась, а потом сказала хитро:

– Ну ладно, только пускай ее готовить будешь не ты.

– А кто?

Я посмотрел на Натаниэля укоризненно и произнёс так, чтобы он мог прочитать по моим губам: «Догадайся». Посчитав мой язвительный ответ чем-то вроде согласия, он торжественно протянул мне пустую кастрюлю. Я ещё раз строго посмотрел на него, давая понять, что не стоит спрашивать, умею ли я варить кашу.

– Ну как, тебе понравился наш подарок? – спросила Алиса, прислушиваясь к тому, как я наливаю воду из фильтра.

– Подарок?