ЦИРИ: А… вот и я…
АВАЛЛАК’Х: Вот и ты… а…
ЦИРИ (тараторя и мямля одновременно): У меня тут проблема возникла…
АВАЛЛАК’Х: Снова с Аубероном что-то не так?
ЦИРИ: Не, не с ним… то есть, да. Мне тут сказали, что у меня это…
АВАЛЛАК’Х (растерявшись): Что?
ЦИРИ: Дефект…
АВАЛЛАК’Х: Где?
Цири, совершенно не соображая, что делает, стаскивает штаны и указывает на нужное место.
ЦИРИ: Здесь.
Ошарашенный эльф стоит и, открыв рот, смотрит на полуобнаженную ведьмачку, будучи не в силах ни произнести ни слова, ни шелохнуться. Цири краснеет все больше, но, понимая, что отступать некуда, скидывает сапоги и оглядывает помещение в поисках кушетки или стола, чтобы прилечь.
ЦИРИ: Эре… Ауберон сказал, что у меня резьба сбита… (двигает в сторону лежащие на письменном столе ведуна бумаги, ложится и предъявляет ведуну свое дефективное место для изучения) Посмотришь?
Красный, как помидор, Аваллак’х решается подойти и, сгорая от стыда, разглядывает ту часть тела, на которую поступила жалоба.
ЦИРИ: Снаружи-то все нормально. Ты внутри посмотри. Ну, то есть, палец засунь. Чувствуешь?
Руки ведуна трясутся.
АВАЛЛАК’Х: Нет.
ЦИРИ: А ты глубже засунь, вот так. Есть что-нибудь?
АВАЛЛАК’Х (по его лицу пробегает сначала тень недоумения, затем сменяется изумлением): Странно как… первый раз такое встречаю… то есть, второй. Или даже третий… Цири, я могу тебя попросить на минутку закрыть глаза? Я хотел бы кое-что проверить.
ЦИРИ: Да пожалуйста.
Ведьмачка улавливает копошащийся звук, шуршание одежды, словно кто-то ее снимает.
АВАЛЛАК’Х (бормочет): Ну надо же! Прям один в один. Вот уж не думал, что такое еще когда-нибудь увижу…
ЦИРИ: Можно уже глаза открывать?
АВАЛЛАК’Х (испуганно): Нет! Обожди секунду.
ЦИРИ: Долго еще?
АВАЛЛАК’Х: Все, открывай.
Цири открывает глаза и видит, что, кроме выражения лица ведуна, в принципе ничего не изменилось.
ЦИРИ (скептически): Ну, и каков вердикт?
АВАЛЛАК’Х (загадочно улыбаясь): Все, как я и думал: ты уникальна. Старшая Кровь все ж таки.
ЦИРИ (уныло): И как это понимать?
АВАЛЛАК’Х (назидательно): А понимать так, что с Аубероном у тебя ничего не выйдет… Как почти и ни с кем другим.
ЦИРИ (возмущенно): То есть как?
АВАЛЛАК’Х: А вот так. Природа позаботилась о том, чтобы такая ценная кровь, как твоя, с чьей попало не смешивалась.
ЦИРИ: А с чьей же ей смешиваться?
АВАЛЛАК’Х (уклончиво): Есть индивиды. Наверно.
ЦИРИ: И где ж мне их искать, скажи на милость?
АВАЛЛАК’Х (снова краснея): Возможно, ближе, чем ты думаешь.
ЦИРИ: А конкретней?
Ведун закусывает губу и опускает аквамариновые глаза, о чем-то размышляя.
АВАЛЛАК’Х: Если сегодня вечером ты бы согласилась оказать мне честь и прокатиться со мной на лодке, то я, возможно…
ЦИРИ (грубо его перебивая): Не, спасибо, не надо. Я уже каталась на лодке, меня аж укачало и чуть не вытошнило. Я лучше с Аубероном в шашки сыграю. А ты, я вижу, помочь все равно не можешь.
Расстроившись, но все же не удивившись такому ответу, ведун едва заметно пожимает плечами.
АВАЛЛАК’Х: Как знаешь. Мы можем обсудить это как-нибудь в другой раз.
ЦИРИ: Ага. (про себя) Когда жареный единорог в попу клюнет. (Аваллак’ху) Ладно, раз ты мне помочь не можешь, то я пойду. А то тут скучно. Увидимся. (Убегая) Завтра расскажу, как с Аубероном было.
Аваллак’х смотрит в спину убегающей Цири и вздыхает. И все же, несмотря на кажущуюся грусть, видно, что он не так уж недоволен. Усмехнувшись, щурит глаза.
АВАЛЛАК’Х: Хм… Вот оно какое — Предназначение.
========== Мертвец ==========
Нарушив скребущим душу скрипом безлунную ночную темноту, дверь в склеп медленно отворилась. Первым внутрь заглянул тусклый, мерцающий ядовитым зеленым светом магический фонарь. За ним в узкий дверной проем протиснулся седовласый и красивый, статного вида эльф. Во второй его руке мерно покачивался черный бархатный мешок.
Едва лишь успев переступить подгнивший порог, он тут же споткнулся об отвалившийся от полуразрушенной стены камень. «D’yable!» Вздрогнул, испугавшись причиненного им же шума. Прислушался.
Света магического фонаря хватало лишь на то, чтобы разглядеть пространство не более, чем в метре от себя. Это одновременно пугало и успокаивало: страх пред неизвестным и нежелание видеть то, чего видеть, возможно, не стоит, уравновешивали друг друга.
Уже внимательно смотря себе под ноги, эльф двинулся в глубь помещения. Там, у противоположной стены, укрытый, как одеялом, пылью веков на постаменте покоился древний саркофаг.
— Хм, — эльф провел изящной белой рукой по полустертой надписи, — хорошо, что раньше низко делали: вместо стола будет.
Поставив фонарь на крышку, положил рядом и мешок; путаясь в завязках, трясущимися от волнения пальцами развязал его и вывалил содержимое наружу: без надписи на обложке фолиант, склянки с вазелином, розовым и гвоздичным маслами, единорожье копыто, кладбищенская пыль и миниатюрный портрет пепельноволосой девушки в позолоченной рамке. Открыл книгу в нужном месте и, щурясь, пробежался глазами по строкам.
— Что ж оно так мелко написано-то? Я ж не вижу нихрена. Так. Вот оно: «Вставай, проклятьем заклейменный, или как оживить мертвеца». Ага. Смешать ингредиенты для получения мази: 8/10 вазелина и по 1/10 розового и гвоздичного масел. Ладно, это просто… Ну, может, гвоздичного перелил. Черт, оно щипать, наверное, будет. А и ладно: приду домой — помоюсь. Так-с, что тут дальше. «Мазь наносится на лоб, щеки, область сердца и на ладонях обеих рук». Ну, это, я думаю лишнее… Или намазать на всякий случай? Да, лучше перестраховаться… А теперь самое главное.
Тяжело вздохнув, эльф пододвинул мешок ближе к себе, на самый край крышки саркофага, расстегнул штаны, достал своего «мертвеца» и бережно уложил его на ткань. Окунул пальцы в пахучую мазь и обработал ей причинное место.
— Ох, холодит-то как. Но чего не сделаешь для спасения своего народа… и репутации. Что там дальше? «Совершить ритуал должно сидя верхом на трупе». Чего-чего? Не, ну этого я никак не могу исполнить. Может, Эредин как-то и мог бы. Значит, это мы пропускаем. «Подъем мертвых из захоронений, которым более чем триста лет практически невозможен. Для этого нужны массовые человеческие жертвы». Ну, все не настолько плохо. «Далее, сосредоточившись на желаемом, визуализируйте его что есть силы и взывайте к милости предков от заката до рассвета текущего дня». Матерь единорожья! Это мне до утра со спущенными штанами стоять и голосить заклинание?! Еще и на яйца натекло, а у меня они чувствительные и к холоду не привыкшие. «О, Великая Богиня, услышь мою мольбу! Верни мне утраченное, то, что смерть несвоевременно украла у меня!» Хм. Вот прямо так и говорить? Ладно, не будем спорить с наукой.
***
В предрассветный час, когда в мутной тяжелой дымке проступили первые проблески серого утра, эльф очнулся на каменном полу, возле саркофага, со спущенными штанами. Первым делом ощупал все еще сильно маслянистый пах. С сожалением подумал, что, кажется, ничего не изменилось. Хотя винить в этом Орден Тирналианских Некромантов было не совсем уместно, ибо, задремав посредине действа, Ауберон так и не сумел закончить ритуал.
Эльф сел и, протянув руку, взял с крышки портрет Цири. Пригорюнился. Очнулся от тяжелых раздумий только тогда, когда белый солнечный луч пролез в проем под дверью и в нем суетливо заиграли пылинки.
Король медленно встал, поправил одежду и, оставив все магические принадлежности лежать на саркофаге, но все так же не выпуская портрета из руки, побрел на выход.
«Да ну ее, эту некромантию. Приду домой, приму ванну и попробую, как раньше — утром, по старинке».
========== Белый Ад. Часть 1. ==========
Комментарий к Белый Ад. Часть 1.
Миник-эксперимент на тему: а что будет, если этих четверых поместить в замкнутое и пустое пространство?
Небольшая и совершенно пустая комната цилиндрической формы с низким потолком и белоснежными стенами, без окон и дверей. На полу без сознания лежат трое эльфов и одна девушка-dh’oine: бывший Король народа aen Elle, командир Красных Всадников и первый меч Тир на Лиа Эредин Бреакк Глас; самый могущественный чародей, талантливейший навигатор всех времен и народов и преданнейший слуга Эредина Карантир; самый загадочный из эльфских знающих, ведун хоть стой хоть падай и вечный безнадежно влюбленный в безвременно ушедшую Лару Доррен Креван Эспане аэп Каомхан Маха, коротко — Аваллак’х; а также единственная и неповторимая Владычица всех Пространств, Времен и Знамен, победительница Белого Хлада и по сей день девственница Цирилла Фиона Элен Рианнон, попросту Цири. Первым открывает глаза Эредин, приподнимается на локте и удивленно озирается по сторонам. Затем зажмуривается и трясет головой; снова осматривается — с тем же результатом. Недоуменно ощупывает себе грудь, а после проводит кончиками пальцев по глазам, и лицо его принимает еще более изумленное выражение. Через минуту выйдя из ступора, эльф трясет за плечо своего закадычного друга Карантира.
