– Ваш приятель, кажется, не глуп, – заметил Холмс.

– Насколько я могу судить, Уайт Мэзон очень дельный человек.

– Хорошо, что еще вы можете сказать?

– Только то, что он расскажет нам при встрече все подробности.

– Как же вы узнали имя мистера Дугласа и то, что он убит каким-то зверским образом?

– Об этом говорилось в официальном сообщении. В нем не упоминается слова «зверски». Это – не официальный термин. Там указано имя – Джон Дуглас. Указано, что рана нанесена в голову, и что орудие убийства – охотничье двуствольное ружье. Сообщается также и время преступления: вскоре после полуночи. Далее добавляется, что это несомненно убийство, но пока никто не арестован. В заключение сказано, что случай совершенно незаурядный, и вся обстановка его дает возможность делать самые различные предположения. Это все, мистер Холмс, что у нас пока имеется.

– В таком случае, мистер Мак, с вашего позволения, мы на этом и остановимся. Стремление преждевременно создавать теории, не имея достаточных данных, – совершенно недопустимо в нашей профессии. Для меня в настоящую минуту только две вещи вполне ясны и несомненны: существование большого и злого ума – в Лондоне и убитый человек – в Суссексе. Это – концы цепи, а средние звенья ее мы должны найти.

Теперь я постараюсь описать события, разыгравшиеся в Бирльстоне.

Деревушка Бирльстон – это группа ветхих полуразвалившихся домиков на северной границе графства Суссекс. Целые века пребывала она в запущенном состоянии, но за последние годы ее живописное местоположение привлекло множество зажиточных горожан, виллы которых находятся теперь в окрестных лесах. Масса мелких лавок возникло в Бирльстоне для нужд увеличивающегося населения, указывая на то, что в скором времени Бирльстон из древней деревушки превратится в современный город. Он будет служить центром значительной площади графства, так как Тенбридж-Уэльс, крупнейший город поблизости, находится в десяти или двенадцати милях.

В полумиле от города, в старом парке, славящемся своими огромными буками, находится старинная Бирльстонская усадьба. Часть этой почтенной постройки относится ко времени первых крестовых походов, когда Гуго Капет построил замок посреди поместья, пожалованного ему Красным Королем. Здание сильно пострадало от огня в 1543 году, но некоторые из его закопченных камней были пущены в дело, и вскоре на месте руин феодального замка появилась кирпичная усадьба. Усадьба эта со своими черепицами и узкими окнами и сейчас выглядит так же, как создал ее архитектор в начале семнадцатого века. Из двух рвов, которые когда-то охраняли воинственных феодалов, внешний предназначен теперь под огороды. Внутренний же ров, имея сорок футов в ширину и в настоящее время лишь несколько футов в глубину, окружает весь дом. Небольшой ключ наполняет его водой, и хотя вода немного мутновата, но все же не застаивается и годна для питья. Окна первого этажа находятся на расстоянии фута от поверхности воды. Единственный доступ к дому через подъемный мост, цепи которого давно уже заржавели и распаялись. Предпоследние обитатели усадьбы, однако же, с большой энергией привели мост в порядок настолько, что могли поднимать его каждую ночь и опускать каждое утро. Таким образом, с возобновлением обычая старого феодального времени усадьба еженощно превращалась в остров – факт, имевший прямое отношение к тайне, которая вскоре привлекла внимание всей Англии.

Дом оставался незанятым долго и грозил уже превратиться в живописную развалину, когда Дугласы приобрели его. Их семья состояла только из двух членов: Джона Дугласа и его жены. Дуглас был замечательным человеком, как по характеру, так и по внешности: ему было около пятидесяти лет, у него было красное лицо с сильными челюстями, седые усы, пронизывающие серые глаза и тонкая рослая фигура с выправкой молодого человека. Он был всегда весел и приветлив со всеми, но что-то в его манере держаться производило такое впечатление, как будто ему в свое время приходилось вращаться в кругах более низких, чем деревенское общество Суссекса. Однако, несмотря на то, что наиболее культурные соседи Дугласа относились к нему с известного рода сдержанным любопытством, он вскоре приобрел большую популярность среди крестьян, интересуясь их проблемами и посещая их незатейливые концерты, в которых и сам нередко исполнял вокальные номера, обладая очень недурным тенором. Карманы его всегда были набиты золотом, о котором говорили, что Дуглас добыл его на калифорнийских приисках. Этот вывод сделали исходя из его собственных рассказов о их с женой жизни в Америке. То хорошее впечатление, какое он произвел своим великодушием и демократическим образом жизни, увеличилось и от укоренившейся за ним репутации отчаянного храбреца. Будучи очень неважным наездником, Дуглас тем не менее ездил всюду верхом и часто сильно расшибался, но все же продолжал стоять на своем и не расставался с привычкой к верховой езде. Во время пожара в викариате Дуглас изумил всех бесстрашием, с которым он бросился в горящий дом спасать имущество викария, после того как местная пожарная команда сочла это уже невозможным. Всем этим Джон Дуглас за пять лет пребывания в усадьбе завоевал себе прочную репутацию в Бирльстоне.

Жена его тоже была популярна среди своих новых знакомых, хотя англичане, к тому же провинциалы, неохотно вступают в дружбу с чужеземцами. Поэтому миссис Дуглас вела довольно замкнутый образ жизни и казалась всецело поглощенной заботами о муже и хозяйстве. Было известно, что она – англичанка и познакомилась с Дугласом в Лондоне, когда он овдовел. Она была красивой женщиной, высокой, стройной и смуглой, лет на двадцать моложе своего супруга, – разница совершенно не отражавшаяся на их семейном счастье. Однако наиболее близкие знакомые замечали, что между супругами не существовало взаимного доверия, по-видимому, после того, как жена начала догадываться о прошлом мужа. Кроме того, у миссис Дуглас можно было заметить нервное напряжение, когда ее супруг возвращался домой слишком поздно. В глухой провинции, где сплетники не переводятся, эта слабость хозяйки усадьбы не могла остаться незамеченной, и сплетни о ней разрослись до невероятных размеров, когда произошло преступление.

Имелось еще одно лицо, пребывание которого под кровлей Дугласов хотя и было непостоянным, но тем не менее совпало с моментом преступления, и поэтому должно быть представлено читателям. Это – Сесиль Баркер из Гемпстеда. Этого смуглого плотного человека часто можно было встретить на главной улице Бирльстона, ибо он был желанным гостем в усадьбе. Считали, что он один знал таинственное прошлое мистера Дугласа. Сам Баркер был англичанином, но из его слов следовало, что впервые он познакомился с Дугласом в Америке и перенес с ним там трудные времена. Баркер казался очень богатым и имел звание бакалавра. Он был моложе Дугласа, не более сорока пяти лет, стройный, прямой, широкогрудый человек, с гладко выбритым лицом профессионального боксера, густыми черными бровями и с глазами, которые могли даже без помощи сильных рук проложить путь через враждебную толпу. Баркер не интересовался ни верховой ездой, ни охотой и проводил время в прогулках по деревне с трубкой во рту или же разъезжая по очаровательным окрестностям с Дугласом или его женой. «Добрый, щедрый джентльмен, – отзывался о нем Эмс, бирльстонский дворецкий, – но, клянусь честью, я не хотел бы быть человеком, вздумавшим ему перечить». Баркер был в очень хороших отношениях с Дугласом и не менее дружен с его женой, – дружба, которая, казалось, причиняла огорчение самому Дугласу настолько, что даже прислуга замечала его недовольство. Это практически и все, что можно сказать о Баркере, оказавшемся в семье Дугласов, когда произошла катастрофа. Что же касается других обитателей старого замка, то достаточно из всей многочисленной прислуги упомянуть о почтенном, услужливом Эмсе и миссис Аллен, веселой и приветливой особе, помогавшей миссис Дуглас в ее заботах по хозяйству. Остальные шесть слуг не имели никакого отношения к происшествию в ночь на шестое января.