– Я ничего не знаю о них и говорю только то, что читал.

– Не стану уверять вас, что вы не читали правды! – Рабочий нервно вглядывался в тень, точно опасаясь, что там кроется беда. – Если убивать значит совершать убийство, видит бог, здесь было много убийств. Только смотрите, не произносите имени Мак-Гинти в связи с преступлениями; всякий шепот доходит до него, и он не такой человек, чтобы пропускать это мимо ушей. А вот и дом, в который вы идете. Вы скоро узнаете, что старый Джекоб Шефтер самый честный человек в городе.

– Благодарю вас, – сказал Мак-Мурдо, пожав руку своему новому знакомому, и двинулся к дому, а подойдя к нему, громко постучал во входную дверь. Ему отворило существо, какого он не ожидал увидеть.

Перед ним была молодая и необыкновенно красивая девушка, белокурая, с прекрасными темными глазами, составлявшими контраст с цветом ее волос. С некоторым замешательством и любопытством она взглянула на Мак-Мурдо, и краска залила ее бледное лицо. Молодая девушка чудесно выглядела в ярком свете, лившемся из дома, и Мак-Мурдо мысленно сказал себе, что никогда не видел картины прекраснее. Прелестная фиалка, выросшая на одной из черных груд шлака, не могла удивить его больше. Очарованный, он стоял и смотрел на нее.

– Я думала, это отец, – сказала красавица с приятным шведским акцентом. – Вы хотите видеть его? Он в городе, и я жду его с минуты на минуту.

Мак-Мурдо продолжал смотреть на нее, не скрывая своего восхищения. Под властным взглядом незнакомого человека она опустила глаза.

– Я не тороплюсь, – наконец сказал Джон. – Мне рекомендовали ваш дом, и я думал, что условия жизни в нем годятся для меня. Теперь я в этом уверен.

– Вы быстро приходите к заключениям, – с улыбкой сказала она.

– Только слепой не поступил бы так же, – ответил Мак-Мурдо.

Эта любезность заставила ее засмеяться.

– Входите, сэр, – сказала она. – Я – мисс Этти, дочь мистера Шефтера. Моей матери нет в живых, и хозяйством заведую я. Посидите возле печки в первой комнате и дождитесь отца. Да вот и он, вы можете условиться с ним.

По дорожке шел коренастый старик. В нескольких словах Мак-Мурдо сказал ему, в чем дело. Знакомый Джона Мерфи дал ему адрес Шефтера, сам узнав его еще от кого-то. Старый швед согласился принять нового жильца. Мак-Мурдо не торговался и сразу принял все условия, по-видимому располагая большими деньгами. За двенадцать долларов в неделю (внесенных вперед) хозяин дома обещал ему предоставить комнату и полное содержание. Вот таким образом Мак-Мурдо, по собственному признанию, бежавший от суда, поселился под крышей Шефтеров. Это был первый шаг, которому предстояло повлечь за собой длинный ряд событий, нашедших свой конец в далекой стране.

Где бы ни появлялся Мак-Мурдо, окружающие быстро запоминали его. Через неделю он стал самым видным лицом в доме Шефтера. В меблированных комнатах старого шведа было еще десять – двенадцать жильцов – честные старосты рабочих или приказчики из местных лавок, еловом, люди другого калибра, нежели молодой ирландец. Когда они собирались по вечерам, Джон первый находил удачную шутку, прекрасно рассказывал, отлично пел, вообще, казался человеком, рожденным для общества. От него веяло магической силой, которая поднимала настроение у окружающих. Тем не менее ирландец порой проявлял способность впадать в неудержимый гнев, и это породило в его соседях по дому Шефтера уважение и даже страх. Он не скрывал своего глубокого презрения к закону и ко всем его служителям, что восхищало одних из его слушателей и приводило в трепет других.

С самого первого дня Мак-Мурдо стал ухаживать за прелестной мисс Этти, не скрывая, что она покорила его сердце с первого взгляда. Медлить Джон не любил. На второй день молодой ирландец признался в любви и потом постоянно твердил красавице о своем чувстве, не обращая никакого внимания на ее ответы, которыми девушка старалась лишить его надежды.

– Нашелся другой? – говорил он. – Тем хуже для него. Пусть остерегается. Неужели я из-за какого-то другого упущу свое счастье? Говорите «нет» сколько вам угодно, Этти; наступит день, когда вы скажете «да». Я достаточно молод, чтобы ждать.

Он был опасным человеком с увлекательными речами и ласковым обращением. Кроме того, его окружал ореол таинственности и неведомых приключений, а это возбуждает в женщине сперва любопытство, а потом – любовь. Он хорошо описывал область Манагана, далекий красивый остров, низкие холмы и зеленые луга, все, что издалека, в месте, занесенном снегом, казалось особенно прекрасным. Потом Мак-Мурдо переходил к рассказам о жизни северных поселений, о мичиганских лесных лагерях, о Буффало и, наконец, о Чикаго, где он работал на заводе. Дальше чувствовался намек на что-то романтическое, на события, пережитые им в этом большом городе и настолько странные, что о них он не мог говорить открыто. С сожалением упоминал Джон, что ему пришлось порвать прежние знакомства, покинуть все привычное, уйти в незнакомый мир и закончить свои скитания в этой безрадостной долине. Этти всегда слушала его, затаив дыхание, и в ее темных глазах блестело сострадание и жалость… А ведь то и другое часто переходит в любовь.

Как хорошо образованный человек, Мак-Мурдо быстро получил временное место в одной конторе. Благодаря своим занятиям он большую часть дня проводил вне дома и потому не нашел времени представиться главе местной масонской ложи. Но ему напомнили о его упущении. Однажды вечером в комнате Джона появился его железнодорожный знакомый, Мик Сканлен, человек с резкими чертами лица, черноглазый и нервный. Казалось, он был рад увидеться с Мак-Мурдо. Выпив два стакана виски, Мик объяснил хозяину комнаты цель своего посещения.

– Я помнил ваш адрес, Мак-Мурдо, и решил навестить вас. Знаете, меня крайне удивляет, что вы еще не представились мастеру. Что помешало вам зайти к нему?

– Я искал заработок… был занят.

– Если даже у вас нет времени, вы должны отыскать минуту, чтобы представиться ему. Боже мой, вы поступили очень неразумно, не побывав в Доме Союза в первое же утро после приезда. Если вы обидите его… Вы не должны этого делать!

Мак-Мурдо слегка удивился.

– Я более двух лет принадлежу к ордену, Сканлен, но никогда не слышал о подобных строгостях.

– В Чикаго, может быть, их нет.

– Но ведь здесь то же самое общество?

– Вы полагаете? – Сканлен долго и пристально смотрел на Джона, и в этом взгляде было что-то зловещее.

– Разве я ошибаюсь?

– Через месяц вы ответите мне сами. Знаете, я слышал, что после того, как я вышел из вагона, вы толковали с полицейскими.

– Как вы узнали о моем разговоре с ними?

– В нашей местности быстро узнают все хорошее и дурное.

– Да, я высказал этим собакам мое мнение о них.

– Ей-богу, вы придетесь по сердцу нашему Мак-Гинти.

– А он тоже ненавидит полицию?

Сканлен захохотал.

– Не полицию, а вас он возненавидит, если вы не явитесь к нему. Примите дружеский совет: немедленно идите в Дом Союза, – сказал Сканлен и простился с Джоном.

В тот же вечер другой разговор повлиял на Мак-Мурдо в том же направлении.

Неизвестно, заметил ли, наконец, старый Шефтер внимание Джона к Этти, или его новый жилец стал очевиднее ухаживать за ней, – во всяком случае, хозяин меблированного дома позвал молодого ирландца в свою комнату и без предисловий приступил к делу.

– Мне сдается, мистер, – сказал он, – что вам приглянулась моя Этти. Это так или я ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, – ответил Джон.

– Ну, теперь же скажу, что вам не стоит свататься к ней. Вы опоздали.

– Она говорила об этом.

– И не обманула вас. А фамилию другого вы знаете?

– Нет, я спрашивал, но она отказалась ответить.

– Наверное, она не хотела вас пугать.

– Пугать? – Мак-Мурдо так весь и загорелся.

– Да, да, мой друг. Совсем не стыдно бояться Теда Бальдвина.

– А кто он такой, черт возьми?