- Что, получается?- насторожено взглянула на меня из-под моей руки.
- Ну вот то, как мы с тобой "записи слушаем"?
Опять уткнулась мне в плечо:
- Не знаю, как-то... Я не соображаю, оно само начинается...
Больше на эту тему разговоров не было, но с каждым разом она эту методу совершенствовала и обогащала. От чего я только обмирал и... Какие тут могут быть комментарии, как говорится "ноу комент"! Так что у нас, как бы, медовый месяц образовался.
И всё бы нормально продолжалось, сессия закончилась, матанализ сдал, как обычно, повышенная стипендия была обеспечена. Началась сессия у неё, но она меня заверила, что у них сессия чистая формальность, их до одури гоняли в течении семестра, так что она её сдавала более чем успешно, - а по другому, мамина и папина доця, не могла и не умела. Сплошное совершенство.
Но, обязательно какая-то кака и случится. Было очередное дежурство, ни чего не обычного, три выезда на горящие мусорники. Погасили на какой-то стройке горящий вагончик-бытовку. Опасались, что сторож там лежит. Эти орлы обогревательные козлы поставят, докрасна раскалят, и спать пьяными заваливаются.
Поэтому мы с Козаком, прежде всего рванули искать вход. Около входа меня поразила картина, стекло в окне расплавилось светилось багровым светом, и, мягкое как тесто, упало на оконную решетку, и в каждом квадрате которой выдувалось парусом, вид - загляденье. Козаченко топором сбил замок, сразу ясно стало, что там ни кого нет. Сторож, на своё счастье, вышел, на минутку, супца, грамм двести, выпить, да задержался.
Но мы, на всякий случай, проскочили в помещение. Козак орудовал стволом, а я за ним подтягивал рукав. За пару минут всё было кончено. Но тут, под тяжестью вылитой "калеками", как называет их Карандаш, частично провалился верх, но нас не задело, мы уже выскочили, чуток только облило. Козак, на всякий случай, обматерил "калек", поливавших крышу. Потом начали надёжно проливать, что бы с гарантией очага возгорания не осталось.
Вдруг кто заорал:
- Осторожно высоковольтная линия.
Над бытовкой и в правду проходили провода высоковольтной линии. Дело очень опасное, пока обходишь очаг возгорания, подтягиваешь рукав, ствол может выписывать при этом самые различные траектории, куда угодно посылая струю воды. Не дай бог, на провода, даже самому злостному врагу такой судьбы не пожелаешь...
Я как-то, сдуру, влетел, правда, к счастью, не на высокое напряжение. Гасили в каком-то гастрономе в подвале холодильник. Ох, и чего в нём только не было... И я, не думая, струю со ствола прямо на пламя в холодильнике.
Судорога! И я сижу опираясь о стену, вроде в нокауте. Тогда Галаган меня вытащил. А всего-то попал на распред щит триста восемьдесят вольт. Неопытный ещё был, только поступи на службу. Теперь приезжаем на объект, первый вопрос - электрику вырубили?
В общем, сейчас управились с бытовкой благополучно. В части все завалились спать, а я студент. На службу явлюсь по будням, с института, в три часа пополудни, а в выходные в восемь, как все порядочные пожарные. Поэтому и отдуваться за эту льготу должен. Вот и сейчас, принял пост на фасаде. Кто его знает, зачем этот пост нужен? Но не наше это дело определять, что нужно, а что нет. Получил приказ и исполняй.
Не успел и прикемарить, опёршись о стену, как заревела сирена - на выезд, тревога! Сирена у нас хорошая децибел на сто двадцать, мёртвого поднимет. Все к своим боёвкам, натянули и в боевое отделении, сидим, ждём пока Карандаш путёвки получит и разведданные, если что-то есть.
Выскакивает, шоферам путёвки в зубы, и к нам на первый ход, около водителя на своё законное.
- Чего там? - раздражённо спрашивает Козаченко: - Опять мусорник?
- Не, задымление.- отмахнулся Карандашёв, что озабоченно листая.
- А дымосос? - заинтересовался Козак. Карандаш пожал плечами, мол не наше дело пришлют, хорошо, а нет, так будем нюхать.
Так что, хрен, редьки не слаще, это сейчас будет тот же мусорник, но в каком-нибудь вонючем подвале. На меня напала зевота, не могу остановиться, челюсть выворачивае.
Мчимся с сиреной по ночному городу, пустые улицы, редкие окна светятся в тёмных домах. Впереди на дороге, только жёлтые пятна света уличных фонарей. Вспомнилось, как Витёк, давным давно, хотел освоить гитару и разучивал "мои ночные друзья фонари", под её бринканье. Но скоро бросил и гитару и пение тоже.
С визгом сирены и рёвом моторов, подлетаем к какой-то многоэтажке. Остановиться не успели, а Карандаш командует Козаку, он у нас командир отделения:
- Фонари в зубы и ищите вход. Пошёл.
Нам второй раз повторять не надо, из рундука под сидением боевого отделения, достаём аккумуляторные фонари, и на периметр. Со всех дырок подвала валит густой чёрный и ужасно смердючий дым. Сразу, по клубам дыма, находим забранное решёткой окошко в подвал.
- Тоха, кусачки!
Я бегом к машине, достал здоровенные кусачки, ими мы и решётки и замки перекусываем. Сразу же выкусаю решётку, довольно быстро управился. Отгибаем, её остатки в строну.
Вот это дуру Козак и вклепал, ведь команда была, только найти вход. А он, как говорят, по молодости лет и от избытка старания... Чёрт, а ведь это я по молодости... Он же и слова не сказал, а меня черти толкнули... Ну это уж потом я сообразил, а тогда ведь Козак остановить должен был, он же командовал.
Лезу туда первым, за мной Галаган. Подсвечиваю ему. Затем, с трудом, протискивается Козак. Ни каких комментариев по поводу его габаритов, воняет так, что и дышать не хочется, да и дым глаза выедает.
Сидим в каком-то задымлённом закутке, ограждённом фундаментными блоками. В каждой стене по узкой щели между блоками.
- Дымосос где.- орёт Козак в рацию. Не слышим, что ему ответили.
- Тоха, ты,- показывает на щель в левой стене.- Васёк.
Ему показывает на щель в правой стене. Но я уже проталкиваюсь, мешает широкая боёвка, пояс с топором, главное оружие рядового топорника. Обследую такое же помещение, ни кого. Нахожу, сквозь дым, следующую щель, протискиваюсь сквозь её. Кашель начинает разрывать лёгкие, дым разъедает глаза, пластиковое забрало ни хрена не помогает, да оно не на эти условия делалось. Надо было включаться в ИП (изолирующий противогаз). Да куда там в нём по этим щелям лазить, тут и без него с трудом лезу. Прошёл ещё два или три таких же ограждённых фундаментными блоками, помещений, иду в направлении дыма.
Дышать невозможно, лёгкие как ножом режет. Припадаю к самой земле, что бы глотнуть воздуха посвежее, но утыкаюсь в чьи-то ноги. Вижу гору тлеющего зловонного тряпья. Ору захлёбываясь кашлем:
- Нашёл! И жмурика! - слышу невдалеке кто-то прокашливает, как и я, задыхаясь дымом.
- Где вы? - орёт Карандаш не вдалике: - Вход здесь поблизости. Лезьте на голос.
Ко мне кто-то подползает. Худой, значить Васёк Галаган. Тянем с ним за ноги жмурика. Впрочем, может он ещё и не жмурик, зря я его так, может откачают.
Среди пожарных ходит анекдот: "Пожар в морге, приезжает расчёт, очаг возгорания ликвидируют, пострадавших вытаскивают, искусственное дыхание, подключают кислород. Начкар докладывает дежурному по городу: шестеро пострадавших, всех откачали!" Так может, и этого бедолагу откачают.
Пока мы подтаскиваем его к щели, оттуда уже Козак заливает, через её и нас, и тлеющее невдалеке немалую кучу какого-то барахла. Вода чуток освежила, но смрад невероятный, не передаваемый. Что там горит? Помню на занятиях рассказывали, что перья при горении, а особенно тлении выделяют какой-то цианид. А разная синтетика что-то ещё хуже. Надеюсь нет там не перьев ни пластика.
Подаём пострадавшего ногами в перёд, ну и тяжёлый, сил нет, ноги ватно подгибаются. Там уже Карандаш в ИП, помогает вытащить.
Вылезли на свежий воздух, откашливаем утробно до боли в лёгких. А потом меня сотрясает рвота. В желудке ни чего нет, на дежурстве, я пощусь, беру на сутки литр кефира и городскую булку. Всё это уже давно съедено и переварено. Но рвотные судороги выворачивают желудок наизнанку, жёлчь обжигает горло и наполняет рот такой горечью, что желудок заходится ещё сильнее, в судорогах, меня сгибает пополам. Мельком вижу, что и Козак с Васьком строгают по круче меня.
