«Роуз вытащила меня в салон красоты.

Кто-нибудь, спасите».

Ответ не заставил себя долго ждать, похоже, Хейл не занимался должным образом, а откровенно скучал.

«Эту блондинку в законе не остановить.

Ничем не могу помочь, развлекайся, αγαπημένη**».

Я слабо улыбнулась, озадаченно глядя на последнее слово. Намёк на то, что мне тоже нужно учить греческий?

Кабриолет остановился на светофоре. Хейл барабанила пальчиками по рулю, ожидая, когда загорится зелёный.

— Эй, Роуз, ты знаешь греческий? — поинтересовалась я, поворачиваясь к блондинке.

Вампирша удивлённо взглянула на меня, нахмурив идеальный лоб.

— Совсем немного, — призналась она, пожав плечами, обтянутыми меховой жилеткой.

Я протянула ей мобильник, чтобы родственница смогла увидеть незнакомое мне слово. Я могла бы воспользоваться переводчиком, но мне было интересно, знает ли Хейл язык.

— Дорогая. Кажется, он хочет, чтобы ты выучила греческий, — моя собеседница криво улыбнулась ярко-красными губами, а затем нажала на газ, так как зажегся нужный сигнал светофора.

Я театрально застонала, и мы рассмеялись. Хоть я и не очень-то хотела ехать в салон красоты, но всё же была благодарна блондинке за то, что она решила провести со мной время.

Следующие несколько часов прошли в бесконечных манипуляциях над моим телом. У меня сложилось ощущение, что происходит повторная подготовка к свадьбе Хейл, поскольку меня отшлифовали по полной программе. Должно быть, когда Розали приезжает в подобные заведения, то заказывает полный комплекс процедур, начиная с маски из водорослей и заканчивая массажем пальцев.

Я вышла из салона, чувствуя себя так, словно меня простирали в стиральной машине и несколько раз отжали. Розали же была в восторге и сияла, как начищенный пятак.

— Не хочешь заехать в пекарню? Ни у кого не получается так хорошо делать черничные кексы, как у тебя, — блондинка умоляюще взглянула на меня, явно не в восторге от того, что ей одной придётся весь вечер делать пироги.

— Да брось ты, — отмахнулась я, раскусив её хитрый план.

Вампирша победно улыбнулась, скользнув на водительское сидение и ударив по газам. Лучше уж пекарня, чем одинокий вечер в особняке. Должно быть, я стала выглядеть намного лучше, но не успела толком рассмотреть себя в зеркале. Розали не нужно было читать мысли, чтобы знать, чего я хочу.

— Зеркало в бардачке, — невзначай произнесла она, не отводя взгляд от дороги.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы вытащить круглое зеркало на свет и взглянуть на себя. Мои карие линзы ещё не успели раствориться, поэтому глаза можно было принять за человеческие. Кожа действительно выглядела гладкой и ровной, ни одной морщинки. Кажется, ко мне вернулся прежний облик. Более-менее. С синяками под глазами сделать ничего не удалось — пришлось замазать их большим количеством тональника. Я криво улыбнулась своему отражению.

— Теперь я буду звать тебя матрац, — вампирша бросила на меня короткий взгляд, весело рассмеявшись.

— Это не смешно, — пробурчала я, пряча улыбку.

Неужели всё, что мне было нужно — это вылазка в салон красоты и хорошая компания?

Через полчаса машина остановилась у пекарни. В воздухе витал запах запеченного мяса и ягод. Я и Роуз быстро скользнули на кухню через задний вход, чтобы не мешать Эсми обслуживать клиента.

Когда мать семейства зашла в помещение, то увидела нас в белоснежных фартуках, раскатывающих тесто для пирогов. На её лице застыла счастливая улыбка. Должно быть, ей стало легче от того, что я находилась здесь.

— Белла, ты выглядишь просто отлично. Кажется, тебе уже намного лучше? — вопрос прозвучал осторожно, словно мать семейства не хотела задеть меня.

— Спасибо, миссис Каллен. Да, я в порядке, — я улыбнулась ей, отвлекаясь, чтобы заправить прядь волос за ухо, так как она выбилась из импровизированного пучка.

— Может, вы с отцом побудете вместе? Мы разберёмся здесь, — блондинка с энтузиазмом мяла тесто, всем видом показывая желание проработать до конца вечера.

С её стороны было очень заботливо предоставить родителям свободный вечер. Даже будучи вампиром у тебя всё время полно дел. Если ты, конечно, не новорождённый. Подумав об этом, я моментально сникла, но не показала этого. Быть новорождённым — это как быть несовершеннолетним. Слишком много запретов.

— До закрытия еще четыре часа, — кажется, Эсми засомневалась, закусив нижнюю губу, тем самым смазав бежевую помаду.

Блондинка возмущенно встрепенулась, прекратив работу.

— Эй, мам, мы оставались здесь уже кучу раз. Не волнуйся, всё будет в лучшем виде. Мы уже большие девочки, — на последних словах Хейл взглянула на меня, как бы молча прося поддержать её.

Я же отрешённо выкладывала тесто в форму для пирога, поэтому не сразу ответила на молчаливый призыв.

— О, да. Большие девочки, точно, — это прозвучало несколько странно, поэтому вампирши молча уставились на меня.

Что? Неужели я сказала что-то странное?

Эсми грустно улыбнулась, покачав головой.

— Вы всегда говорите о своей взрослости, но ведёте себя совсем иначе. Хотя бы взять в пример Эдварда, который самый старший из вас. Он совсем забывает звонить мне, я ничего не слышала от него уже полторы недели!

Мы с Роуз нервно переглянулись. Значит ли это, что этот кровосос что-то задумал? В последний раз я видела его в злосчастную встречу с Деметрием. После этого от него не поступало зловещих звонков или смс. Я думала, что он просто забыл обо мне или слишком занят своей подружкой. Но Эсми была той, кому он звонил хотя бы раз в несколько дней.

— Не волнуйся, мам, уверена, что он позвонит тебе в ближайшее время. Поезжай к отцу, удачного вечера! — Хейл придала своему голосу беспечное звучание, чтобы успокоить мать, которая вновь погрязла в мрачных мыслях.

Эсми на некоторое время застыла, а потом резко ожила, нервно приглаживая волосы и торопливо произнося:

— Да-да, конечно, спасибо, дорогая. Список заказов на столе, если что-то будет нужно — позвоните.

— Лучше выключи телефон, чтобы тебя никто не донимал, иначе не отдохнёшь, — посоветовала блондинка, а затем весело помахала уходящей матери.

Как только дверь закрылась, улыбка исчезла с её лица. Вампирша повернулась ко мне, в её медовых глазах мелькнуло отвращение.

— Что этот ублюдок снова задумал?

Я тяжело вздохнула, возвращаясь к своему пирогу с мясом.

— Понятия не имею. Главное, что меня это не касается. Я всё еще не пережила тот позорный вечер. Он пил мою кровь так, словно она была сделана для него. Чувствую себя так, будто он меня изнасиловал, — последние слова я выплюнула сквозь сжатые зубы.

Форма для пирога треснула. Я отрывисто выругалась, прежде чем вытащить оттуда бесформенный комок теста и направиться к мусорке, стараясь не смотреть на Розали, чтобы она не могла увидеть моего лица.

Блондинка молча наблюдала за мной, скрестив руки на груди. Вскоре в помещении раздался её певучий голос:

— Я понимаю, что ты чувствуешь. Мой жених изнасиловал меня со своими дружками и бросил умирать на улице. Унизительно — это мягко сказано.

Мне стало неловко, так как я поняла, что задела блондинку. Я прекрасно знала об этой кошмарной истории, но сделала из произошедшего со мной трагедию.

— Извини, Роуз, я вовсе не хотела…

Она прервала меня покачиванием головы, не позволив договорить.

— Я просто хочу сказать, что ты должна быть сильной и не терять своё достоинство. Он не смог сломать тебя, — хоть на её губах играла печальная улыбка, голос звучал твердо.

— Спасибо, — почти шепотом пробормотала я, глядя в её глаза.

Хейл кивнула, молча возвращаясь к работе. Я хотела последовать её примеру, но за стеной зазвонил телефон. Должно быть, кто-то хочет заказать себе ужин. Чтобы вырваться из неловкой обстановки, я стремительно бросилась к телефону, поднимая трубку после нескольких аккордов мелодии.

— Добрый вечер, пекарня «Незабудка», что вы хотите заказать?