– А где же моя невестка, могу я на нее взглянуть? – вдруг сказал отец Бальжи, Мунхэ.

Груня вся похолодела, как же она покажется, она ведь вся в синяках.

Тут в проеме показалось встревоженное лицо матери.

– Сват хочет тебя видеть, что делать, доченька? Отец совсем пьян, нарушает все обычаи сватовства и ничего ему не скажешь против, – прошептала мать.

– Как, как я покажусь в таком виде? – ужаснулась Груня.

И тут раздался громкий крик пьяного отца:

– Доченька, выйди, покажись, тебя сват зовет.

Груня вздрогнула и решилась пойти на зов отца, все равно не отстанет. Она нерешительно подошла к пологу, разделявшую половину, и откинула шкуру. Но она не успела показаться, потому что кому-то, очевидно, отцу Бальжи, стало плохо, раздались крики, а затем все выскочили из юрты. Груня облегченно перевела дыхание.

– Груня вышла замуж за Бальжи, все задуманное ею получилось, но она не знала, что ее ожидает, какая супружеская жизнь ждет ее, – рассказывала Наташа.

Бальжи никогда не скрывал, что не любит жену, ругался, что она специально его споила и сделала все, чтобы выйти за него замуж. Он гулял с гулящими женщинами, часто не ночевал дома, супружеский долг выполнял лишь тогда, когда был мертвецки пьян, он тогда попросту насиловал ее, как и в первый раз, в трезвом же виде он даже не приближался к ней. Груня уже даже и не знала, стоило ли ей выходить замуж за него, зная, что он ее не любит. Счастье так и не пришло к ней, жизнь стала для нее мукой. Побои, изнасилования, полное игнорирование – вот и вся семейная жизнь с любимым мужем. Ночами Груня думала: «Что же я наделала, как же дальше жить, никакого просвета. Ребеночка бы, но почему-то никак не удается забеременеть». «Наверно, оттого, что они занимаются этим с ненавистью, – размышляла Груня. – И потом, муж все время пьян».

Так прошло три года, и Груня забеременела. Сначала она не поверила в свое счастье, но все сходилось к тому, что это правда. К этому времени умерли родители Бальжи, он стал полноправным хозяином, и издевательства удвоились, поэтому Груня была очень удивлена, узнав о беременности. Сплошные слезы, ругань, издевательства, побои, все время во взвинченном состоянии, и вдруг такой подарок судьбы – беременность. Когда она сказала об этом мужу, он как-то странно скривил губы, недобро усмехнулся и пошел прочь. Груня без сил опустилась на пол и думала: «Не на счастье ты появляешься на свет, мой малыш, не будет тебе счастья».

Но удивительно, Бальжи повел себя совсем по-другому, он стал меньше пить, уже не поднимал на нее руку, не ругался, чаще ночевал дома. И Груня постепенно начала успокаиваться, уже не плакала, беременность протекала нормально, исчезли тошнота и рвота, мучившие ее в первые месяцы беременности.

Мать Груни не могла нарадоваться, что у дочери все налаживается. Она все время переживала за дочь, но ничем не могла ей помочь. Вечно пьяный, в дурном настроении, зять попросту обрывал ее, когда она пыталась поговорить с ним. Был бы жив муж, было бы совсем по-другому, но его насмерть задавило деревом сразу после замужества дочери, вот бедная женщина и мыкалась одна, мучаясь мыслью, что ничего не может сделать для дочери.

Рожать Груню муж повез в больницу, не доверился деревенским бабкам-повитухам. Груня родила девочку, доношенную и здоровенькую. Муж привез их домой через неделю. Для Груни наконец-то наступили счастливые дни. Муж совсем бросил пить, все время ночевал дома, а главное, души не чаял в дочери. Он часто брал ее на руки, любил возиться с дочуркой. Он менялся на глазах. Перестав пить, изменился и внешне, стал таким же молодым и красивым, как раньше. К Груне он теперь обращался не то, чтобы с нежностью, просто по-дружески, разговаривал нормальным тоном.

Прошло пять лет, маленькая Лайжит, веселая хохотушка и щебетунья, полностью наставила отца на путь истинный. Отец ее просто обожал, девочка даже спать не ложилась без него, всегда дожидалась его с поездок. И Бальжи, зная, что дочурка его ждет, старался никогда не задерживаться.

И отношения у супругов наладились, они уже очень хотели родить второго ребенка, особенно об этом мечтала Груня, которая хотела родить мужу наследника, но забеременеть пока никак не удавалось.

Муж разрешил забрать мать к себе, и Груня с удовольствием приняла это предложение. В маленькой семье воцарился мир после рождения девочки.

Как-то душной летней ночью разразилась страшная гроза. Дождь лил, как из ведра, гремел гром, сверкала молния, сильные порывы ветра то и дело налетали шквалом. Груня лежала и шептала слова молитвы, чтобы все обошлось. Хорошо, что у дочки крепкий сон, и она ни за что не проснется.

И тут раздался страшный удар грома, казалось, небо раскололось на части, Груня вскрикнула, вскочила с постели, крепко спавший муж проснулся от ее крика:

– А? Что? Что ты кричишь? Что случилось?

И тут раздался страшный треск, какой-то непонятный гул. На ходу натягивая халаты, Бальжи и Груня выскочили на улицу, и от увиденного застыли от страха. От удара молнии вспыхнуло сухое дерево, которое Бальжи все время хотел спилить, но все как-то не доходили руки. Горящее сухое дерево раскололось на куски, и большая часть упала на деревянную крышу, которая сразу занялась огнем, и сразу же вспыхнул дом. В это время ветер усилился, прогоняя дождь, и сухой дом горел с огромной быстротой. Бальжи отчаянно вскрикнул:

– Дочка, Лайжит! – и с воплем побежал в дом.

За ним рванулась Груня, но не успела. Раздался еще один страшный удар грома, вспыхнула молния, и при свете женщина увидела, как рухнула старенькая сухая крыша. Женщина с воплем рванулась в дом, в огонь, за мужем, но тут из горящей двери навстречу ей выскочила мать, на ней горел кое-как накинутый тэрлиг, а пламя уже охватило волосы матери. Она кинулась к дочери, схватила ее за руки, но Груня тем временем сбила пламя с головы матери и стянула с нее пылающий тэрлиг. Потом она попыталась вырваться из ее цепких рук, но тщетно, мать вцепилась мертвой хваткой. И тут из огромной черной тучи, которую пригнал шквальный ветер, полил обильный дождь, туша пожар.

Все было кончено очень скоро, ненастье прекратилось внезапно, как и началось, лишь возле обгоревшего дома на коленях стояла обезумевшая женщина и не мигая смотрела туда, где лежали обломки того, что совсем недавно было домом, где весело смеялась девочка, бегая и топоча по всему дому.

А сейчас эта маленькая девочка и ее любящий отец лежали под этими обломками, безразличные ко всему, уже не нуждавшиеся ни в чем.

Мать после полученных ожогов скончалась через несколько дней. И осталась Груня одна на всем белом свете. Поначалу все думали, что она сошла с ума. Она целыми днями бродила по деревне, ее все время видели на могиле родных, хотя бурятам категорически запрещается посещать могилы близких. Но она никого не слушала, ни с кем не разговаривала. Потом она понемногу начала приходить в себя, но ни с кем больше не стала связывать свою судьбу, вела отшельнический образ жизни, всю жизнь прожила одна, и со временем из веселой, общительной женщины превратилась в одинокую, вечно брюзжащую, ноющую старуху, – закончила рассказ Наташа.

Доржо поражался перипетиям судьбы. «К кому-то она благосклонна, к кому-то безжалостна, отчего это?» – думал он. Ведь такая же злодейка судьба унесла его родителей, когда они были совсем молодыми, оставив его, маленького мальчика, совершенно одного. И неизвестно, как бы повернулась его судьба, если бы не его приемные родители, которые дали ему все, что могут дать любящие родители.

Судьба за что-то жестоко наказала Оленьку, наградив ее страшной, неизлечимой болезнью, осиротив двоих мальчишек, заставив страдать его, Доржо, и его родных. Почему его мальчики обречены жить без матери, ведь мама – это самый дорогой и близкий человек на свете, и она всегда должна быть рядом с детьми.

Заметив, что ее рассказ навел Доржо на грустные размышления, напомнил о личном горе, Наташа вдруг обняла Доржо, притянула к себе и поцеловала в губы. Это был их первый поцелуй, сладкий и нежный, головокружительный и опьяняющий. Доржо, не помня себя, крепко обхватил Наташу и начал целовать, целовать, целовать…