Он был когда-то женат, взял из соседнего села некрасивую, рослую женщину, старую деву за тридцать. Поговаривали, из-за ее приданого, которое посулил ее отец, из-за коров, коней и денег. Неизвестно, были ли деньги, но живности в его хозяйстве прибавилось заметно, сундуки с приданым забили его дом доверху. Но семейного счастья не получилось, года через четыре жена скончалась, сильно застудив легкие, и с тех пор он жил один.

И вот теперь он сидит у них дома, хочет взять в жены самую молодую, красивую Жалму, и за это обещает поставить на ноги маму.

Сестры и Жалма были в растерянности, как же быть. Появилась слабая надежда на выздоровление мамы. Она уже лежала в районной больнице, но там не было необходимых лекарств, потому что нехватка тогда ощущалась во всем. А тут частный фельдшер, вполне возможно, что у него могли бы и быть необходимые лекарства, ведь во время войны было много людей, которые откуда-то все доставали. Такие часто приезжали к ним в деревню, привозили продукты и меняли на драгоценности, хорошую одежду, скот. Это были, главным образом, толстые мордастые мужчины, каким-то образом избежавшие войны, наглые и самоуверенные…

Жалма Бодиевна, тяжело вздохнув, отпила глоток уже остывшего чая и продолжила:

– Через месяц я стала его женой, а тот фельдшер действительно поставил на ноги маму. После его лечения она поднялась и прожила еще семь лет. Все были счастливы, когда мама выздоровела. Только я одна была несчастна. Нет, конечно, я тоже радовалась, что мама с нами, но чувство вины перед Улзы, который продолжал писать мне письма, не проходило, да и семейная жизнь с этим человеком была невыносимой. Это был страшный человек, каждую минуту попрекал меня куском хлеба, говорил, что «если бы не он, все мы сдохли бы с голоду, и мать давно бы съели черви», вот такие страшные слова я слышала каждый день.

А Улзы вернулся с войны живым и невредимым, весь в орденах и медалях, и сразу же приехал к нам домой. А мы с мужем уже жили на стоянке, в сорока километрах от деревни, пасли колхозных овец.

Сестры потом рассказали, что, услышав весть о ее замужестве, Улзы долго молча сидел, как пришибленный, потом сказал:

– А я еще не хотел верить, когда мне написали об этом.

Сестра объяснила ему, почему я вышла замуж за нелюбимого, что побудило меня. На это Улзы промолчал, потом резко встал и уехал потом в неизвестном направлении, забрав с собой старенькую мать и сестру-вдову с ребенком. Говорили, что уехали на родину матери.

Через год с небольшим у нас родился сын, еще через год я родила дочку. Казалось бы, живи да живи. Но я уже не могла жить в одном доме с этим уродом, уже твердо решила уехать к родным. Он поднимал на меня руку, изменял мне, вся работа по хозяйству лежала на мне, на мне были и ребятишки. Я исхудала, измучилась, не раз посещала мысль о самоубийстве, но я не могла оставить детей.

И вот как-то он опять отсутствовал несколько дней, я собрала необходимые вещи и дожидалась его, чтобы сообщить о своем уходе. Дурочка, надо было молча уехать, ведь на дворе не старое время было, можно было найти защиту. А я, глупенькая, все еще в глубине души была благодарна ему за маму, поэтому хотела, чтобы все было честно. Я почему-то думала, что он согласится, пойдет ко мне навстречу, ведь он все равно не любил меня, все бегал к бабенке из соседней деревни, которую любил еще в юности. Та была замужем, но это, видимо не смущало ни его, ни ее.

Так вот, он приехал через три дня, сразу после обеда, но приехал не один и на грузовой машине. С ним было еще трое каких-то незнакомых мужчин. Они быстро зашли в дом и начали выносить мебель и грузить на машину.

Муж подошел ко мне и на мой вопрос коротко ответил:

– Мы уезжаем, я уже уволился, получил трудовую на руки, поедем в большой город, где заживем как короли.

При этом он нехорошо усмехнулся и скривил губы.

Я пыталась сопротивляться, но было бесполезно, нас насильно посадили в машину. Так, не предупредив никого, я вынуждена была покинуть родные края и вскоре оказалась в чужом большом городе.

…Доржо сидел и с изумлением слушал историю женщины, как могло в советское время случиться такое? Почему она не обратилась к власти, ведь его всегда могли приструнить. Он и не заметил, как невольно произнес вслух эти слова.

Жалма Бодиевна горько усмехнулась.

– Мне пытались помочь, услышав новость о моем замужестве, к нам дважды приходил председатель, дядя Жамсо, спрашивал, почему я решила выйти замуж, по своей ли воле. А я тогда его прогнала, сказав, чтобы не вмешивался в мою жизнь. Сестры тоже молчали, ведь мы дали Рабдану обещание, тем более мать пошла на поправку. И потом, когда мы уже жили вместе, приезжали ко мне и комсомольцы, и парторг, но я стояла на своем, мол, все хорошо, не лезьте ко мне.

На новом месте муж очень ловко устроился куда-то кладовщиком, в какую-то организацию, я особо и не вникала и не пыталась, бесполезно, все равно не скажет. Он стал приносить домой дефицитные продукты, вещи, но все тайком. Он все время водился с какими-то подозрительными людьми. Но я никогда не обращала ни на что внимания, мне было безразлично, где и чем он занимается, я была занята лишь детьми.

Не знаю, может, так и жили бы с ним до сих пор, или убил бы меня когда-нибудь, но однажды случилась встреча, которая перевернула всю мою жизнь.

Отправив детей в школу, я пошла на рынок и вдруг встретила моего Улзы, которого так и не забыла, продолжала любить. Он шел мне навстречу, улыбаясь какой-то жалкой, вымученной улыбкой. Я застыла на месте, не могла не произнести ни слова, видя, как он направляется ко мне. Подойдя, он тихо сказал:

– Здравствуй, Жалма.

Я долго ничего не могла ничего произнести, меня стала бить, нет, прямо колотить дрожь. Потом я внезапно заревела и рванулась прочь. Я бежала, не разбирая дороги, на кого-то натыкалась, на меня кричали, но глаза были залиты слезами, я ничего не видела и бежала, бежала. Очнулась, когда он схватил меня за руки. Оказалось, я прибежала на берег реки, куда я часто приходила выплакаться. Здесь был пень, на который я садилась и подолгу сидела, смотря на воду и вспоминая детство, юность, родных. Здесь я выплакивала свое горе, ведь мне не с кем было поделиться, муж запрещал мне общаться с людьми. И работать он мне не давал, а чтобы меня не привлекли за тунеядство, фиктивно устроил меня куда-то на работу. У него теперь везде были свои люди.

Так вот, я тайком начала встречаться с Улзы, в любую минуту я старалась уйти из дому на свидание к любимому. Я расцвела, встречи с любимым давали мне силу. Он все уговаривал меня сбежать с ним, забрав детей. Работал он в этом городе на заводе, мать свою похоронил несколько лет назад, сестра удачно вышла замуж и жила в где-то в деревне.

– Меня здесь ничего не держит, мы можем сейчас устроиться в любом месте, сейчас не старое время, соглашайся.

Но я боялась мужа, знала, что он не успокоится, пока не найдет, не отомстит.

А Улзы все хотел встретиться с мужем, поговорить с ним по-мужски, но я ему запрещала, так как знала, что тот способен на все, он и его дружки.

Я могла бы обратиться в милицию, но боялась, боялась за детей, за Улзы.

И вот час расплаты настал.

Муж как-то странно начал присматриваться ко мне, а потом даже сказал:

– Ты как-то похорошела, расцвела, что с тобой?

Я испугалась, все, вот и попалась.

После этого я стала осторожнее, уже не бегала на свидание в любую минуту, больше сидела дома, но было уже поздно.

Как-то муж пришел в обед с работы, сел обедать и спокойно так сказал:

– Ну что, твой любовник все-таки нашел тебя?

Я помертвела от страха. А муж встал, подошел ко мне и уставился своим страшным взглядом. Все, будет бить, подумала я, мне конец. Хорошо, детей дома нет, играют на улице, промелькнула мысль, а то увидят, как меня бьют, испугаются.

Но муж не стал меня бить. Он отошел от меня, сел за стол и спокойно сказал:

– Ты можешь идти.

Я не поверила своим ушам.