На следующее лето Доржо взял отпуск и решил свозить мальчишек на родину матери, в дальний горный район. Сказано – сделано, он никого не стал предупреждать, да и некого было предупреждать, у Ольги почти не было родственников, так, дальние, которых Доржо даже не знал, взял билеты, и спустя сутки они уже находились в районном центре, где когда-то жила с матерью Оля. Еще по дороге, рассматривая мелькающие пейзажи в окно автобуса, он восторгался природой. Какая красота кругом, какие высокие, величественные горы, аж дух захватывает.

Устроились они в гостинице, хотя она мало походила на гостиницу, обычный одноэтажный дом с несколькими комнатами, устроились, оставили вещи и в первый же вечер пошли погулять по улицам райцентра. Ничего особенного не было, обычные улицы, дома, как и в любом районном центре. Но поразил воздух, чистейший горный воздух, хотелось дышать, дышать полной грудью, и невозможно было надышаться.

Вскоре они вернулись в гостиницу, все-таки они были с дороги, устали очень. Слегка перекусив перед сном хлебом с колбасой, Доржо с мальчишками легли спать.

Усыпив мальчишек, Доржо встал с кровати и подошел к окну. Ему не спалось, он никак не мог уснуть, он снова и снова думал о том, что по этим улицам когда-то ходила его Оля, дышала этим самым чистым горным воздухом, пила теплое парное молоко, бегала с подружками в школу, на дискотеку. Он посмотрел на мальчишек, оба крепко спали, притомившись за долгую дорогу, быстро оделся и вышел на улицу.

Он не знал, куда пойдет, просто чувствовал, что ему надо выйти, походить по улицам.

Вернулся он часа через два, тихонько прокрался к кровати и сразу же уснул.

А во сне к нему пришла Оля, в той же одежде, в какой он встретил ее в первый раз. Оля стояла на том самом месте, когда он познакомился с ней, и улыбалась своей светлой улыбкой, от которой у него всегда щемило сердце. Доржо рванулся к ней, но почему-то ноги не шли вперед, стали какими-то чугунными. А Оля вдруг перестала улыбаться и с укоризной сказала: «Ты почему не даешь мне свободу? Я хочу улететь, улететь туда, где мне будет хорошо и спокойно, но ты не отпускаешь меня. Отпусти меня, умоляю, отпусти….»

Доржо проснулся весь в испарине, перед глазами стояла улыбающаяся Оля, а в ушах слышался ее голос: «Отпусти меня, отпусти меня, отпусти меня…»

Доржо открыл окно и выпрыгнул на улицу, затем закрыл окно, нашел чурбак и сел на него. Он вытащил сигареты из кармана и нервно закурил.

Почему он увидел этот сон? Наверно оттого, что он сейчас здесь, на ее родине? Мысли метались в голове с лихорадочной быстротой. А если Оля права, и он действительно не дает ей уйти? Ведь не было дня, чтобы он не вспоминал о ней, он все время мысленно разговаривал с нею, спрашивал совета. «Наверно, это неправильно, – думал Доржо, – она умерла и должна быть спокойна, а я все время нарушаю ее покой».

Незаметно наступило утро, и Доржо с удивлением заметил, что солнце уже высоко в небе. Он вернулся в комнату тем же путем, как вышел, то есть через окно. Мальчишки еще спали.

– Как же они похожи на мать, – в очередной раз подумал Доржо, – особенно Баирка. Глаза, губы, нос, волосы – все материнское.

И тут он поймал себя на мысли, что опять думает об Оле, хотя ночью давал себе зарок, что не будет больше тревожить ее.

Доржо решил сходить в магазин и купить продуктов на завтрак. Небольшой магазин он приметил еще вчера, он чем-то привлек его внимание. Он не спеша собрался, выходя, предупредил женщину-администратора, что пошел в магазин.

Подходя к магазину, он вдруг почувствовал смутное волнение. Сердце начало учащенно биться. Доржо это сильно удивило. Он постарался подавить в себе это волнение и поднялся на крыльцо. Он протянул руку к дверной ручке и вдруг услышал смех, смех, так похожий на Олин. Он удивленно оглянулся, но рядом никого не было. Он понял, что смех доносится изнутри, из магазина. Он быстро открыл дверь и шагнул через порог. В магазине никого не было, не было видно даже продавца.

– Есть тут кто? – громко спросил Доржо.

Тут снова послышался до боли знакомый смех, и звонкий девичий голос произнес:

– Ну все, пока, подруга, я потом перезвоню, тут покупатель пришел.

Доржо подошел к прилавку, поднял глаза на продавщицу и…. буквально потерял дар речи. Перед ним стояла девушка, очень похожая на его Олю. В первый момент ему показалось, что он сошел с ума, и перед ним стоит его жена. Но потом, приглядевшись, он понял, что перед ним, конечно же, другая девушка, чуть моложе Оли. Хотя у нее было много общего с нею: одинаковые карие большие глаза, тонкий и правильный нос. Только губы у нее были другими, полные и ярко-красные. А у Оли были тонкие и бледные. И волосы у этой девушки были намного светлее, чем у Оли.

Доржо, видимо, слишком долго рассматривал ее лицо, потому что она строго посмотрела на него и спросила:

– Гражданин, вы что-то хотели купить?

Доржо очнулся, виновато посмотрел на девушку и произнес:

– Простите, пожалуйста, задумался. Дайте мне килограмм мятных пряников, банку трехлитрового персикового сока с мякотью и полкило ирисок. А еще батон, фрикадельки в томате, томатный сок и баклажанную икру.

Девушка быстро все собрала, сложила в авоську, которую Доржо принес собой.

Доржо расплатился, пора было уходить, но он никак не мог заставить уйти. Эта девушка манила его, притягивала, как когда-то Оля. И тут ему почему-то очень захотелось услышать ее смех. Прямо очень-очень. И тогда Доржо взял и просто ляпнул:

– Девушка, засмейтесь, пожалуйста.

Та не поняла его странной просьбы, с удивлением взглянула на него.

– Простите, пожалуйста, я не то ляпнул, еще не проснулся, видимо. Извините. До свидания.

Он взял авоську с продуктами в одну руку, банку с соком в другую и направился к выходу. Он затылком чувствовал, что она смотрит ему вслед, все хотел обернуться, но не мог найти в себе силы еще раз взглянуть на нее. И тут неожиданно он поскользнулся на чем-то скользком, взмахнул рукой, чтобы удержаться, но не удержался и опустился пятой точкой на деревянный пол. Боль была достаточно сильной, что он невольно громко застонал. Тут к нему подскочила продавщица и спросила:

– Вам очень больно? Можете встать?

Доржо мотнул головой и попытался было встать, как вдруг продавщица громко рассмеялась. И снова Олин смех, такой родной и неповторимый, ударил его по ушам. Он мгновенно забыл о боли, вскочил и уставился на девушку.

Та от его взгляда немного смутилась и быстро успокоилась.

– Вы простите, пожалуйста, что я так глупо рассмеялась, но вы выглядели так смешно. Упали, сидите на полу, а покупку свою все равно не выпускаете из рук.

Тут она снова прыснула, Доржо тоже не выдержал, и оба громко расхохотались.

– Да положите вы свои покупки на прилавок, – наконец сказала девушка, – ведь вам надо отряхнуться, вон, брюки сзади замарали.

Доржо последовал ее совету, положил покупки, отряхнул пыль с брюк, потом смело сказал:

– Доржо, – и протянул было руку, но вспомнил, что она у него грязная.

Он опять смутился, но тут девушка выручила его:

– Наташа.

И тут куда-то исчезли скованность и смущение, и они заговорили уже как старые знакомые. Доржо вспомнил, что также было тогда и с Олей. Вспомнив Ольгу, он вспомнил о сыновьях, которые, наверно, уже проснулись, сидят голодные и ждут папу. Доржо попрощался и вышел из магазина, тем более, что в магазин зашли покупатели. При выходе он взглянул на вывеску, отметил, что Наташа освобождается в семь часов вечера, побежал в гостиницу и влетел в комнату.

Он очень удивился, увидев, что мальчишек нет в комнате. Он вышел из комнаты и направился к администратору. Подходя к двери, услышал звонкий смех мальчишек, и у него сразу отлегло от сердца. Он постучался и открыл дверь. Баир и Баин сидели за щедро накрытым столом и уписывали за обе щеки вкуснейший сытный деревенский завтрак: вареное мясо, пирожки, сметану, и запивали все это молоком. Жалма Бодиевна, администратор гостиницы, немолодая полная женщина, ласково взглянула на Доржо: