Взявшись за домашние дела, разговаривая с животными, Римма немного отвлеклась, но ночью опять пришли тягостные думы.
– Что делать? Как успокоить мужа, помириться с ним?
Римма знала характер мужа, поэтому понимала, что придется нелегко. Она решила: «Завтра съезжу еще раз, увезу передачу, наготовлю ему вкусненькое, все, что он любит. Посмотрю на его реакцию. Если будет так же себя вести, то больше навещать в открытую не буду». Римма понимала, что чем больше она будет перед ним виниться и каяться, муж еще больше будет вредничать. Поэтому она не будет заходить к нему, и как-нибудь с помощью больных или медсестер будет передавать передачу, но будто не от нее, а там видно будет. Римме ничего другого в голову не приходило, поэтому эта мысль показалась ей правильной. У мужа характер матери, а чем больше Римма стелется перед свекровью, та еще больше от нее отворачивается.
– Так что попробую бороться их же оружием, не хотите общаться, не буду, – решила Римма и успокоилась.
Конечно, если бы мужу было очень плохо, его жизнь была под угрозой, Римма не стала бы так поступать.
На следующий день она поехала к мужу, поговорить, но встретила в коридоре свекровь:
– Здравствуйте, мама. Я к Ми…
– Ты зачем приехала? Ты его чуть не угробила, ты зачем приехала? Убирайся отсюда, шалава, – перебив ее, начала кричать свекровь.
Римме стало неловко перед людьми, которые проходили мимо или стояли у окна в коридоре. Увидев, что назревает скандал, все заинтересованно посмотрели в их сторону. И тут Римму вдруг взяла злость, за что, почему она должна терпеть вечно выходки этой истеричной и злобной женщины.
– Закройте рот немедленно! Я вам кто, чтобы так на меня кричать? Орите на своего сына! И не смейте больше на меня кричать, вам понятно? – четко и внятно сказала Римма, глядя прямо в глаза свекрови.
– Вам понятно я все сказала? – повторила Римма, видя, что та стоит и молчит.
Свекровь смотрела на нее удивленными и испуганными глазами и не могла не произнести ни слова.
– А сейчас я пойду к своему мужу, а вы будете стоять здесь, – прочеканила Римма, отодвинула рукой свекровь, открыла дверь и зашла в палату.
Миша не спал, он лежал и все слышал. Это было видно по его глазам, в них еще плескались искорки смеха. Но, увидев Римму, он сразу сделал недовольное и хмурое лицо.
– Ты зачем приехала, я не хочу тебя видеть. Уезжай, – недовольно проговорил он.
Римма, все еще находящаяся в запале после стычки со свекровью, жестко сказала:
– Не переживай. Я приехала проститься. Вот твои вещи привезла, которые могут тебе понадобиться, врач просил кое-какие документы. Скорейшего выздоровления. Пока.
Римма увидела, как от удивления расширились глаза мужа, промелькнул испуг, он сделал движение, будто хотел схватить её за руку, но потом вредность взяла свое, он отвернулся. Римма круто повернулась и пошла вон, невольно подумав, что Миша – достойный сын своей матери.
Войдя в палату, она не закрыла двери и сейчас увидела свекровь в проеме дверей, которая стояла с таким же удивленным выражением на лице, как и у сына.
Римма гордо вскинула голову и прошла мимо свекрови, не удостоив ее взглядом.
Та долго смотрела ей вслед, покачивая головой, вот, мол, она оказывается, какая, может зубки показывать.
А Римма вышла из больницы, отошла за угол и села на скамейку. Ей было не по себе, ее трясло, она ведь никогда открыто не перечила свекрови, да и с мужем старалась быть всегда ласковой и предупредительной. И тут такое высказать, да еще когда Миша болен. Ей вдруг захотелось пойти обратно, извиниться перед ними, но умом она понимала, что поступила правильно. И, если она пойдет к ним сейчас виниться, то навсегда останется для них ничтожеством, над которым можно измываться.
Римма встала и направилась к остановке. Проходя через больничный парк, она спиной почувствовала чей-то взгляд. Повернувшись, она увидела свекровь, которая стояла у окна и смотрела на нее. Римма нарочито весело улыбнулась и пошла прочь веселой и бодрой походкой, хотя на душе у нее скребли кошки.
Приехав домой, она с радостью увидела свет в окнах. «Урра, папка приехал», – обрадовалась Римма. Забегая во двор, увидела, что скотина вся обихожена, влетев в дом, увидела не только отца, но и Анютку.
– Как, и дочка здесь? Как хорошо, что ты приехала, доченька. Мне так тебя не хватало, – радостно говорила Римма, сама тиская и тетешкая свою ненаглядную принцессу.
Та весело смеясь, отбивалась:
– Мам! Мне щекотно, мама.
Глядя на веселых и горячо любимых девочек, Юрий Будаевич обнял обеих. Римма притихла в объятиях. Господи, как хорошо, когда рядом любимые и любящие люди. Если б еще Миша был бы рядом!
В том, что он вернется, почему-то Римма была теперь уверена. Его растерянный взгляд сказал ей больше, чем его злые слова. И свекровь смотрела ей вслед тоже растерянным и немного удивленным взглядом.
В последующие дни она провела с отцом и дочерью, им было хорошо вместе, спокойно. Они не могли наговориться, часто ходили гулять в лес, на речку. Анечка была так рада присутствию родных, их вниманию, что носилась повсюду с веселым и звонким смехом. И ни разу, заметили оба, ни разу девочка не спросила об отце. Это больно ранило Римму. Миша, Миша, что же ты наделал своим равнодушием, единственная дочка даже не вспоминает о тебе. К мужу она так и не поехала, хотя душа так рвалась туда. Но и отец, и Тася, которые знали о случившемся, отговорили ее:
– Не езди, подожди немного, ты все сделала правильно.
Но Римма все еще колебалась, окончательные сомнения развеяла свекровь Таси, бабушка Долгор.
– Ты даже не сомневайся, вернется. Бальжиевы (она назвала девичью фамилию свекрови) все такие вредные, им все наперекор делать надо, когда уж слишком далеко зайдет. А такую невестку и жену где они еще найдут? Вот свекр твой понимал, и эти два дурака поймут. Но ты не делай первого шага, пускай сами сделают, поубавь им спесь, – весело сказала бабушка и тихонько ущипнула Римму.
Женщину немного смутили слова о дураках, но в душе была согласна с нею.
И вот прошло недели три. Римма сепарировала молоко, и за звуком сепаратора не услышала, как стукнула калитка, и потом только почувствовала, что кто-то вошел. Не выпуская ручку сепаратора, она оглянулась и быстро встала, удивленная увиденным.
На пороге стояла свекровь. Но куда девалась ее надменность, ее презрительный и холодный взгляд? Перед Риммой стояла женщина со смущенным лицом, глаза виновато смотрели на нее.
Вышедшие на шум Юрий Будаевич и Анютка тоже притихли. Затем девочка все же подбежала к бабушке, та ее подняла на ручки, стала целовать ее. Вытащила из сумки пакетик с гостинцами и отдала внучке. Римма, увидев их встречу, подобрела, успокоилась, было заметно, что свекровь пришла не ругаться, поэтому пригласила за стол.
Свекровь не стала отказываться, прошла, села и молча наблюдала, как та сноровисто и ловко накрывает на стол. Стол получился богатый, молочная пища в изобилии, соленое сало, холодное мясо большими кусками, как раз вчера забили овцу, да еще мама отправила с оказией гостинцы. Расстаралась, достала сгущенку, полукопченую колбаску. И вареной колбасы тоже отправила. Наверно, стояла опять три-четыре часа в очереди. Фруктов прислала внученьке, и не с магазина, а те, которые продают на рынке. Крупные краснобокие яблоки, яркие апельсины радовали глаз. Они с отцом посмеялись, наверно, ползарплаты истратила на фрукты, ведь они стоили недешево, от четырех-пяти рублей за килограмм. А о сгущенке и тушенке и речи нет, по большому блату до сих пор достают. А главное, мама отправила плитку настоящего зеленого чая. Это было настоящее богатство.
И сейчас Римма сварила зеленый чай. Она заметила, как задрожали ноздри у свекрови, учуяв запах чая, поэтому она поставила перед нею большую чашку вкуснейшего чая, забеленного густым деревенским молоком. Та приняла чашку и с удовольствием сделала глоток. Римма налила чай отцу и себе, Анютке – молочка, которое она очень любила. Все начали пить чай, с шумом прихлебывая освежающий и бодрящий напиток. Разговор не вязался, все никак не могла начать. Лишь Юрий Будаевич попробовал:
