Тушмалова. Да. Мечников, Павлов и Богомолов, считали, что сто пятьдесят лет - это нормальный срок.
Дюфеллер. А я прожил немногим больше половины...
Тушмалова. Настоящая наука давно установила, что самым жестоким и безжалостным врагом человеческого долголетия является капитализм.
Дюфеллер. Почему?
Тушмалова. Потому что он пожирает здоровье, счастье и жизнь миллионов людей в пользу единиц, таких, как вы, которые сами от этого ни здоровее, ни долговечнее не становятся.
Дюфеллер. Мне нет дела до других. Пусть они сами о себе заботятся.
Тушмалова. Они и заботятся. Уверяю вас.
Шум лифта. Из левой двери выходят Хиггинс и профессор Эйвери - худой бритый мужчина с сильной проседью в волосах и утомленным лицом.
Дюфеллер. Это профессор Эйвери - мой гость.
Тушмалова. Такой же, как я?
Эйвери (бросил на нее быстрый взгляд). Вероятно. (Садится.)
Дюфеллер. Ученые дотянули мой возраст до девяносто семи лет. Я соблюдаю особую диэту. Я пью и впрыскиваю себе в кровь омолаживающие лекарства. Я построил этот высокогорный дворец, чтобы жить в среде, недоступной микробам. Но время идет. Что пользы в моем золоте. Если бы даже я платил за каждый лишний день моей жизни по пяти миллионов долларов, по пяти миллионов! - то и тогда я смог бы прожить еще двенадцать тысяч дней, а это значит - тридцать два года наверняка!
Пауза.
Но нет на земле такого дьявола, который совершил бы со мною эту сделку. Время идет. Мне нужны от науки новые средства. И немедленно. Теперь уже дорог каждый час. {К Тушмаловой.) Вы нашли цветок жизни - это редкое китайское растение?
Тушмалова молчит.
Имасима. Легендарный джи-тшау!
Лестер. Который содержит в себе еще неведомый человеку элемент - экаиод.
Дюфеллер. Вы полагаете, что эти средства смогут продлить мою жизнь?
Лестер. Мы твердо надеемся на это.
Дюфеллер. Что вы скажете, - профессор Эйвери?
Эйвери. Я не верю в существование джи-тшау и не верю в открытие экаиода.
Дюфеллер. Вы мстите мне? Берегитесь, профессор. Вы не хотите мне помочь. Три месяца, которые вы гостите у меня, могут превратиться в годы. Не надейтесь на мой конец. Я завещаю, чтобы вас никогда не выпустили отсюда. (К Тушмаловой.) Я хочу слышать ваше мнение.
Тушмалова. Джи-тшау существует и он содержит экаиод. Я не скрываю истины. Но свойства экаиода еще неизвестны. Однако, он не может быть элексиром жизни или элексиром долголетия. Это средневековая чепуха. Таких качеств в природе не существует. Ваши ученые или невежественны, как алхимики двенадцатого века, или обманывают вас. Вот все, что я могу вам сказать, господин Дюфеллер. И больше я не скажу вам ни слова, пока вы не вернете мне свободу.
Лестер. Она пытается утаить свое открытие, босс.
Дюфеллер (Тушмаловой). Вы знаете место, где растет этот цветок?
Тушмалова молчит.
Имасима (развертывает на столе карту). Вот, прошу вас, в этом районе - к востоку от Мраморной стены. Но район велик. Это скалистый хаос. И найти что-либо можно только по точным указаниям.
Дюфеллер (с трудом поднимается и, опираясь на трость, поданную ему Иреной Дюпон, делает два судорожных шага к столу, наклоняется над картой.) Нельзя ли купить этот район?
Лестер. Сомневаюсь. Хотя это на самом краю советской границы, но большевики не продадут даже метра земли. Это не в их обычае.
Дюфеллер. Жаль. (к Тушмаловой.) Вы укажете место, где нашли цветок?
Тушмалова молчит.
Вместе с профессорами Эйвери и Лестером вы завтра полетите сюда.
Эйвери. Эйвери никуда не полетит.
Дюфеллер (смотрит на него). Вы когда-нибудь слышали, что Дюфеллер младший любил шутки? Вы полетите. Иначе ваша жена и дети... вы знаете, где они.
Эйвери закрыл лицо руками.
(Повернулся к Тушмаловой.) Я хорошо заплачу вам за эту услугу. Я дам вам пять миллионов долларов, когда вы привезете мне этот цветок и независимо от того, поможет мне он или нет. Я ковал свои деньги вою жизнь и теперь могу потранжирить. Ну?
Тушмалова молчит.
Хотя это немного скупо. Я дам вам десять миллионов.
Лестер. В любом месте земного шара вы построите себе роскошные лаборатории. Вы будете свободны и независимы.
Тушмалова молчит.
Дюфеллер. Какая ваша цена?
Тушмалова молчит.
Не выводите меня из себя, мисс. Вы пожалеете. Я могу разозлиться.
Тушмалова. Имейте в виду, что злость сокращает жизнь.
Дюфеллер медленно возвращается в кресло.
Лестер. Поймите, моя дорогая, что мы должны как-нибудь договориться.
Тушмалова (встает). Нет. Вы ни к чему не принудите меня, как, очевидно, принуждаете профессора Эйвери, который, я знаю, считается лучшим физиологом Америки. Я не выдам вам открытие советской науки.
Имасима. Прошу вас подумать - это ваше открытие, это ваша личная собственность!
Дюфеллер. Вы скрываете свои желания, молодая женщина. Что вы хотите получить?
Тушмалова. Ничего. Я хочу только одного - вернуться на свою родину.
Лестер. Хорошо. Вы вернетесь.
Тушмалова. Ценой предательства? Нет.
Дюфеллер (медленно). Я вижу, Лестер, что вы плохо подготовили мисс к нашему разговору.
Тушмалова. Не угрожайте мне, господин Дюфеллер. Я не боюсь. Самое страшное уже случилось - я увидела вас.
Дюфеллер. Разве я так безобразен?
Тушмалова. Для меня вы, как кошмар. Мы - советские люди, что значат для нас миллиардеры? Мы только читаем о ваших злодеяниях. Да и кто знает вас, даже в вашей стране? Ближайшие слуги. (Обвела жестом присутствующих.)
Эйвери. Не причисляйте меня к ним! Я вынужден... (взгляд Дюфеллера бросает его на место.)
Тушмалова. Известно, что вы держите человечество за горло, меняете президентов и королей и гоните миллионы людей на мировые бойни. Вы скрываетесь под защитой несгораемых стен, наемных убийц и лживой прессы. Вы, как древние рептилии силурийской эры... да, да, как огромные алчные драконы прячетесь в джунглях капитализма в наш современный век, хотя принято считать, что драконы уже не существуют...
Дюфеллер (сидя с протянутым к Тушмаловой микрофоном, резким жестом останавливает Тушмалову). Почему вы все время разговариваете со мной как политик? Вы - женщина и всего лишь колониальный врач. Какое вам дело до политики?
