Северин. Мы не уполномочены разговаривать с вами, для этого скоро сюда придут наши пограничники.
Лестер. Мы также ждем своих людей с оружием и припасами и они придут раньше ваших. Но зачем нам увеличивать конфликт? Разве мы все - не люди науки и у нас не один идеал - помощь страждущему человечеству? Зачем путать в наши дела военных, а, быть может, и дипломатов, мистер Северин? Попробуем разобраться сами.
Северин. Ваша декламация бесполезна, Лестер.
Лестер. Вы нашли два экземпляра растения. Отдайте нам один экземпляр и пропустите к выходу. Вот все, что мы хотим. Мы пришли сюда раньше вас, но поделиться научными данными для общего блага - это элементарная гуманность.
Северин. Вам ли говорить о гуманности!
Лестер. Будем играть на чистоту. Мисс Тушмалова получила несколько вливаний хормолофила...
Северин (потрясенный). Хормолофил!..
Некрасова. Так вот в чем дело...
Лестер. Вы слыхали о моих опытах. Да, она потеряла память. Но, если вы примете наши предложения, я дам вам формулу противоядия. Эта формула во всем мире известна мне одному.
Берлога. Убирайся к чорту!..
Северин. Уходите.
Лестер. Хорошо. Тогда нам придется действовать иначе. (Скрывается за выступом скалы.)
Берлога. А-а, какой негодяй!
Северин. Хормолофил... Да, да, это опыты Лестера... "духовный контроль", как он называл их в печати. Дикая мечта лишить миллионы людей силы воли и памяти и превратить их в покорных рабов.
Берлога. Мариам... неужели?..
Северин. Ничего, ничего, Никодим Иванович, мы найдем, это средство.
Некрасова. Найдем! Не думала я, что когда-нибудь увижу Лестера...
Синицын. Смотрите, темная тень под мешками еще больше увеличилась!
Берлога. Да... уже из термоса вытекла вся вода... Нет, что бы ни случилось, но мы должны взять растения сюда! Я иду!
Северин (удерживая его). Нет! Сейчас это особенно опасно...
Синицын (неожиданно). А они не посмеют стрелять. Вот увидите! Ольга Васильевна, подержите... (Неожиданно передает автомат Оле и, прежде чем кто-нибудь успевает ему помешать, спрыгивает с глыбы.)
Оля. Алеша!
Северин. Синицын, назад!
Синицын медленно идет к рюкзакам. Хиггинс вскидывает пистолет.
Имасима. Не нужно! Он идет за растением. Идите тоже - навстречу и... возьмите у него!
Лестер. В крайнем случае, потребуй дележки, Хиггинс, Мы прикроем тебя! Иди!
Хиггинс быстро идет навстречу Синицыну. Тот делает последние шаги. Хиггинс - также. Теперь их разделяют только сложенные пирамидой вещи. Остановились. Северин и Берлога держат под прицелом Хиггинса, Лестер и Имасима - Синицына. Пауза.
Хиггинс. Ну, что ж, поделимся, парень, а? (Подмигивает.)
Синицын. Хотите предложить мне план Маршалла, не так ли?
Хиггинс. Не серди меня, мальчик. Я был призовым бойцом и сейчас еще вешу двести пятьдесят фунтов.
Синицын. В переводе на русский язык это шесть с лишним пудов или сто килограммов. Интересно, сколько граммов приходится на ваш мозг?
Пауза.
Оля. Он убьет его...
Хиггинс. Я с тобой не шучу. Я беру одну банку с растением, ты - другую. Идет?
Синицын. Я думаю, господин реакционер, сыграем иначе: я возьму весь рюкзак, а вы самого себя подмышку и оба бежим туда и сюда - кто скорее? Начали?!. (Схватил рюкзак.)
Хиггинс рявкнул и нанес удар правой рукой, но Синицын молниеносно присел, и кулак Хиггинса только рассек воздух. Хиггинс навалился на него, но Синицын рыбкой выскользнул в сторону. Выстрелы Северина, Берлоги, Лестера и Имасимы слились в один залп. В дыму Синицын, волоча за собой рюкзак, вскочил на хлоритовую глыбу и кубарем скатился по той стороне. Хиггинс пополз обратно. Берлога и Оля подхватили Синицына.
Берлога. Ранен?
Оля. Он ударил тебя в лицо?..
Синицын. Как вы сказали?.. Тебя?! Олечка! Спасибо!
Северин. Это был сумасшедший трюк, но, что делать, вы - удивительный молодец, Синицын... Никогда не думал, что вы...
Синицын. А что ж вы думали? Что советский журналист испугается какого-то гангстера?! Много чести! Ну, как? Оба термоса здесь?
Некрасова. Здесь, здесь!
Берлога. Наталья Михайловна, скорей, скорей все приведем в порядок!
Хлопочут над термосами.
Хиггинс (дополз до своих). Чорт его знает... (Смущенно ощупывает себя.) Кажется, все цело...
Лестер. Вы оказались старым тюфяком, Хиггинс. Ничтожество!
Хиггинс. Что? Посмотрели бы лучше на себя, чем оскорблять порядочных Людей! Я - ничтожество? А вы?
Лестер. Молчите!
Хиггинс. Не хочу молчать. Я - тюфяк?! Конечно, кому дело почище, кому погрязнее, но уж если хотите знать, профессор, то я не думаю, чтобы сам государственный секретарь Соединенных Штатов и я были сделаны из разного материала. А что мистер Дюфеллер платит вам и ему больше, чем мне, так это ваша ставка. Вы знаете, кто я? Голливуд, сделал из моей биографии четыре шикарных фильма. Все газеты писали, что я - это парадокс Америки! Поняли? Парадокс! Я серьезный специалист и не люблю, чтобы надо мной смеялись.
Лестер. Замолчите! Уже двадцать минут восьмого. С Хэн-Лаем что-то случилось...
Имасима. Умоляю - не теряйте спокойствия духа. У меня есть еще одно соображение.
Из центрального тоннеля доносится шум.
Северин. Товарищи! Идут! Синицын, на место!
Синицын. Есть!
Берлога. Да, идут! Уже видны огни...
Северин. Это могут быть китайцы...
Лестер. Приготовьте пистолеты! Для русских это еще рано. Вероятно, Хэн-Лай и его люди!
Оля (рядом с Синицыным). В случае чего... я подам вам следующий диск, Алеша!
Из выхода центрального тоннеля устремляются в пещеру лучи ярких фонарей. С автоматами на перевес идут капитан Шатров, Репин, Гулямов и команда пограничников. Фланговые бойцы держат на поводах мохнатых овчарок.
Синицын. Наши!..
Северин. Товарищ Шатров! Нарушители засели там, они вооружены!
Шатров. Эй, за скалой! Бросайте оружие! Выходить по одному, руки держать вверх!
Лестер, Имасима, Хиггинс бросают пистолеты, встают с поднятыми руками.
Лестер. Не спускайте собак.
Пауза. И вдруг в тишине раздается голос Тушмаловой.
Тушмалова. Я не скажу вам, где ущелье Бохдо... Никогда, не скажу...
Занавес
КАРТИНА ВОСЬМАЯ
Институт оживления организма. Образцовая операционная: просторная комната с закругленными углами. Сверкающие белизной стены без карнизов и выступов. Прямо всю стену занимает большое окно, но сейчас за его стеклами - чернота ночи. Посередине операционной с потолка спускается конусообразный рефлектор с яркими лампами дневного света. Сейчас операционная пуста, и лампы еще не зажжены. Справа дверь ведет в смежную комнату, и здесь в ожидании операции собираются приглашенные. На всех надеты белоснежные халаты и шапочки. Стоят группами, тихо разговаривая. В одной группе - академик Бестужев, Людмила Алексеевна и пожилые ученые профессора Платонов и Романовский, в другой доктор Воронов, Оля Сторожкова, Синицын, Берлога и молодые аспиранты и студенты. На всех лицах и в позах людей напряженное ожидание...
