Но самое сильное впечатление мой вид произвел, конечно же, на Димку и Ваську. Не могу сказать, что мне это не понравилось. Наоборот, их реакция была весьма любопытна — оба не могли оторвать от меня взгляда, в то время как я из-за них хотел провалиться под землю.
Ну зачем, ну зачем же так глазеть, ей богу?! Девушек что ли никогда не видели?
Кажется, я даже немного покраснел…
Да за что мне все это, в самом-то деле?!
Однако, после того, как они отошли от первоначального шока, а я справился со своим смущением, мне пришлось тоже весьма сильно удивиться…
— К-как ты все рассказал еще до моего возвращения?! — Моему негодованию не было предела.
— Успокойся! Ты же сама потом вышла к нам в этом вот виде!
— Но ты не имел права говорить это без обсуждения со мной! И вообще, «в этом» — это в каком?!
— Саш, включи мозг: он бы и так все понял. — Синбир засмеялся. — В красивом, Саш. В очень красивом. Впервые вижу тебя в нормальной одежде, и со стороны ты даже кажешься такой… счастливой.
— Ах ты… Зубы-то не заговаривай, сил у меня не убавилось, и, если что, мой кулак все еще может отпечататься на твоей роже!
— Сил не убавилось, а как на счет ловкости? — С этими словами Димка побежал в противоположную от меня сторону. — Поймаешь, сможешь и побить!
— Ты придурок, я просто хотел…а показать это вам всем сам…а!
Синбир остановился и, приоткрыв рот, будто до этого собирался что-то сказать, внимательно посмотрел на меня…
— Что-то не так?
— Давай серьезно. Кто ты и куда дел моего Санька?! Шмотки шмотками, но ты даже говоришь через «а»!
— Че-го-о?! Это я, я просто себя… Контролирую! Я же… девушка… как-никак.
Говорить это было одновременно приятно, противно, странно, неестественно…
Я путался в ощущениях и не мог понять, какое из них было сильнее.
— Ладно-ладно, это все ради вот этой твоей физиономии. Видел бы ты ее! — Я победоносно улыбнулся. — Вот поймаю сейчас и подправлю ее тебе! По своему вкусу.
— Саш, ты очень красивая… — Будто очнувшись, Васька вдруг подал голос. — Не сердись на Димку, ты ж его знаешь.
— Рада, что тебе нравится. — Я замялся, смотря то на брата, то на друга. — Да прекрати же ты лыбиться как идиот! Нет, я сейчас серьезно тебе моську немного поразукрашиваю!
— Да что ж вы какие шумные… Чем вы тут занимаетесь? — Сначала в комнату донесся недовольный голос Ярослава, а потом зашел и он сам.
Был он не один — вместе с ним шел Виктор и, видимо, направляясь к нам, они что-то весьма увлеченно обсуждали.
— А зачем Саня бабой переоделся?
— Потому что это теперь СамарА. — Синбир снова рассмеялся. — Приятно познакомиться.
— Чё?! Вась, вы что, серьезно? — Виктор непонимающе посмотрел на брата.
— Ну, как видишь… Я удивлен не меньше. Кстати, а Димка все знал с самого начала! Знал и молчал!
— Ну, так было нужно… — Синбир стушевался.
— Кстати, Вась, ты, похоже, все-таки был прав… — Не знаю почему, но тогда, в присутствии всех дорогих мне людей, мне почему-то захотелось сказать именно это.
— В чем именно?..
— Тут лучше. — Именно так: довольно громко и вполне радостно. Так, чтобы слышали все.
Ведь именно в тот момент я, наконец, поняла, что отступать было уже некуда. И что себя надо принимать такой, какая я есть. Девушка — так девушка. Время масок прошло. И, пусть это будет трудно, я все же буду той, кем должна быть. А образ Самара навсегда останется в моем сердце как память о помощи, некогда оказанной мне Казанью, и о тех веселых днях беспризорничества на Волге, в один из которых я и встретила самую главную часть своей будущей семьи. А Ярославль и Кострома удачно дополнили ее потом.
Впервые в жизни я почувствовала себя по-настоящему счастливой.
— Вам-то, может, и да, — Голос Виктора вернул меня в реальность. — А вот я намерен свалить отсюда при первой же возможности. — Удивленные, мы обернулись к нему. — Ну что вы так смотрите? Сами посудите: вы тут в безопасности, со временем станете, может быть, настоящей семьей… У Ярослава и Кристинки вон как раз детей нет, вот порадуете. А я так не могу. Я не хочу сидеть на шее у кого-либо, да и защищать меня не нужно, сам справлюсь. К тому же, это выглядит предательством наших с Васей настоящих родителей…
— Но я не…
— Не волнуйся. Я понимаю, почему ты так поступаешь, и одобряю твой выбор. А ты взамен одобри мой. С Ярославлем мы все уже обсудили. Кстати, у него для вас есть кое-какие новости, поэтому давайте лучше дадим ему шанс их рассказать.
— Так вот. Надеюсь, вы не будете против, если с этого дня вы станете моими воспитанниками? Я уже подготовил все необходимое, и в нем, среди всего прочего, есть кое-что, что должно будет закрепить ваш новый статус.
Разместившись в большой и уютной комнате на втором этаже его дома, мы внимательно слушали нашего нового… папу. Точнее, я-то слушала вполне себе внимательно, а вот Вася и Дима то и дело отвлекались и переспрашивали. Не хотелось думать, что именно было причиной, но не поймать их взгляды на себе я все же не могла. И что же они во мне нашли-то, а?! Ну ладно брат — он-то, наверное, рад, что я, наконец-то, больше не притворяюсь, не сражаюсь и вообще, вспоминая его слова обо мне, его наверное полностью устраивало такое окончание нашего большого волжского приключения.
А вот Вася… Когда я переводила свои мысли на него, в голове сразу всплывали картины нашего поцелуя. Интересно, что он думал тогда? Нравилась ли? Наверное, я волновалась зря, ведь ответ сам буквально читался в его глазах — казалось, он пытался рассмотреть новую меня во всех деталях, его взгляд робко бегал по мне, и, когда я пыталась поймать его своим, он смущался и отворачивался, делая вид, что все же слушает речь Ярославля.
— Я заменил названия ваших городов на более русские. Таким образом, Сары-Тин стал Царицыным, Сары-Тау — Саратовом, а вот аналога для Самара у меня не нашлось, но, когда я увидел нашу Сашу в новой этой одежде, я подумал… А почему бы просто не добавить в конце названия букву «а»?[5] На самом деле, я тоже сначала думал, что наша Сашенька это юноша, да и в такой компании представить девушку… довольно трудно, не находите? — Ярославль прервался, чтобы промочить горло, а затем продолжил. — И еще: вы теперь не просто города. У каждого из вас построят крепости — это обяжет вас защищать рубежи вашего нового государства. Вы, в целом, и так ребята не промах, но, если что, обращайтесь — я помогу. И да, Самара, не переживай о том, что, якобы, не сможешь теперь драться — крепость будет и у тебя тоже, да и вряд ли кто-то упрекнет тебя за твои желания. Девушки тоже, знаете ли, разные бывают.
Я улыбнулась. Все же Вася был прав — Ярославль действительно оказался очень хорошим олицетворением…
— А что на счет меня? — Спросил Димка.
— А вот с тобой, Синбир, есть некоторые проблемы.[6] Если ты не против, мы можем потом переговорить наедине, и я объясню тебе ситуацию подробнее.
— Хорошо. — Казалось, что братик на секунду сник, но настроение довольно быстро вернулось к нему, и даже, заметно улучшилось, словно он вспомнил что-то хорошее. — Есть еще один вопрос.
— Слушаю.
— А расскажите нам об олицетворениях. Кто мы? Зачем нужны? И все остальное, что посчитаете нужным… Просто, понимаете, у нас не было никого, кто мог бы хоть немного познакомить нас с самими же собой.
Вопрос явно заинтересовал и всех остальных, и мы, как по команде, уставились на единственного взрослого в комнате, ожидая ответа.
— Хорошо, начнем с… Бога?[7]
Я посмотрел на брата, справедливо полагая, что он будет не в восторге такого толкования. Но в тот момент это было по крайней мере чем-то, что могло запомнить пустоту на месте жизненно необходимых нам знаний. Дима едва заметно закатил глаза, но слушать не перестал.
— Он вездесущ, мир наполнен его волей также, как воздухом. Он может влиять на нас. Да-да, вы не ослышались, может. И делает это с помощью орудий — личностей и народов. Каждый народ, проживающий на определенной территории и имеющий свою отличную от других культуру, имеет также и специальную личность-сосуд с наиболее частыми внешними признаками людей этой местности. Да, как вы уже понимаете, это и есть мы — олицетворения. Ведь и называемся мы так потому, что все мы созданы им, и носим и реализуем его волю на Земле.
