Франк пошевелил губами, словно подбирая нужные слова, но ответить ему не довелось. Опять хлопнула тяжёлая дверь и в кафе просто влетела новая гостья.

-Сидите и не знаете? - сухопарая старушка с короткой стрижкой и в больших роговых очках остановилась перед центральным столом, переводя дух. Все вокруг потянулись к ней словно стальные стружки к магниту. - Тот дом на Янтарной улице всё-таки обвалился. Сейчас спасатели разбирают завалы, но как вы все понимаете, без помощи им не обойтись. Франк - грузи в машину снаряжение и заводи мотор. Девочки, бросайте отчёт, поедете в больницу. Там кстати, семья пострадала, у всех четвёртая группа. Нужно найти донора.

-У меня четвёртая! - толстяк в жилетке поднял вверх свёрнутую трубочкой газету. - какая больница?

Старушка покачала головой.

-Вам нельзя, Блюм, вы уже сдавали позавчера...

-Моя дорогая Сара,- толстяк иронично вздёрнул левую бровь, - у меня ещё на четверых таких как ты хватит! Больница?

Сара развела руками. Кафе преображалось. Непонятное легкомысленное сборища праздных посетителей кафе на глазах у Инги превращалось в какой-то полувоенный отряд, где каждый знал своё место и, главное, цель. Девушка словно завороженная следила за этим почти магическим превращением. Рита подобрала волосы, туго стянула их в узел на затылке.

-Ну что, припадочные, понеслась? - Рита хитро подмигнула и непонятно откуда вытащила и поставила на стол объемистую санитарную сумку, из которой запахло лекарствами. Одна из девушек, корпевших над чеками - блондинка с длиной косой - окинула взглядом Риту.

-Переодеться не хочешь?

-Да будет тебе известно, подруга, разбирать завалы, оказывать первую помощь и транспортировать раненных в этом сезоне модно именно в вечернем платье и туфлях на шпильках! А ты, сестга? Сестга! Сестга! Тебе говорю! Ты с нами?

Инга вздрогнула - она не поняла, что обращаются к ней. Она поднялась, кивнула. Вихрь, сорвавший всех этих людей, увлёк и её. Толстоватый бармен , проворно пакуя стаканы в деревянный ящик, кричал им вдогонку -"Припадочные, я с вами, только посуду по дороге в приют заброшу!"

***

Спустя три часа в тусклом свете единственного фонаря на заднем дворе больницы стояли три женских фигуры. Вернее сказать, стояли двое, а третья (это была Инга), согнувшись в три погибели, держалась за стену. Ингу неудержимо рвало, и на все попытки подруг оказать ей помощь или выразить сочувствие, девушка жестом приказывала оставить её в покое и не смотреть на неё.

Блондинка с длинной косой осуждающе смотрела на нарочито равнодушно курившую Риту.

-Ну ты нормальная, нет? Зачем ты потащила её с нами? Представляешь, какой для неё это шок! Они же не знают, что такое боль, они не слышали как плачут раненные дети, а ты её сразу...

-Шок будет у моих соседей, когда я вернусь - Рита осмотрела своё изгвазданное платье и порванные чулки, - а ей ничего не будет, она сама хотела жить настоящей жизнью. Вот и добро пожаловать! - и она щелчком послала догоревший окурок прямиком в урну.

-А в чём она настоящая? - Инга уже пришла в себя, хоть и выглядела ужасно и пошатывалась при ходьбе, - в том чтобы видеть кровь, грязь, страдания?

-Боль, отчаяние - это настоящее,-очень серьёзно сказала блондинка, - А еще любовь, милосердие, самопожертвование, великодушие... Тебе плохо, понимаю. Мы все через это прошли. Инга. Тебе просто надо привыкнуть. Пойдём, я тебя устрою на ночлег?

-Мне нужно пройтись. - Инга на дрожащих ногах пошла прочь. - я скоро вернусь. Дождитесь меня. Ладно?

Рита посмотрела вслед удаляющейся Инге и обняла блондинку за плечи.

-Вот никогда не одобряла этот твой полурелигиозный пафос, подруга. Но сейчас ты всё верно сказала.

***

Сначала был просто кирпич. Когда он искрошился, Инга нашла кусок арматуры с куском бетона и с размаху била им по стене, словно кувалдой, пока не выбилась из сил. "Всё бесполезно" - подумала она.

-Бесполезно! - словно эхо, услышала она за спиной чей то голос. На тусклый свет фонаря из темноты вышла Лора, сопровождаемая, точно свитой, разнокалиберной сворой собак. - Стены, построенные из равнодушия, не пробьёшь никаким тараном. Правда, все пытаются. Думаешь откуда вдоль стены столько обломков?

-Вы же все называете их бумажными... - чуть не плача проговорила Инга.

-Потому что рвутся как бумага, если по одну сторону - отчаяние и боль, а по другую... -Лора замолчала. - А еще они здорово горят! Словно картонные домики. Я видела целых два раза, и надеюсь увидеть в третий. Когда у них там, за бумажными стенами, случается какой-нибудь катаклизм, стена бывает, не выдерживает и начинает пылать. Когда это случится, я со своими собачками сяду где-нибудь повыше, буду щёлкать орешки и глядеть, как они мечутся. Все те, кто знать не хотел ни о чужом горе, ни о чужих слезах...

На лице Лоры едва заметно играла мстительная злорадная усмешка. Инга с ужасом слушала эту зловещую речь. Потом представила, как стоит среди пожара и дыма её мама, в отчаянии стискивая пальцы, и неожиданно разозлилась.

-Замолчите! Слышите? Замолчите! Как вы можете так ненавидеть людей? - Инга наверно впервые в жизни повысила свой голос до крика и выплеснувшаяся наружу ярость словно опустошила её. Она стояла, растрёпанная, тяжело дыша, не в силах больше ни вымолвить ни слова, ни пошевелиться. Лора же казалась невозмутимой, словно не услышала Инги, только её собаки глухо заворчали, обступая, словно охрана, свою хозяйку.

-Я знала многих людей, - спокойно сказала Лора, - теперь люблю собак.

Лора с нежностью погладила по загривку огромного рыжего пса.

Инга повернулась и, спотыкаясь, пошла прочь. Перед её мысленным взором стояло лицо матери, такое, каким она всегда мечтала его увидеть, но редко видела в реальной жизни - улыбающуюся кротко, нежно и очень искренне. "Я найду тебя, мама! - сквозь слёзы обещала себе Инга, - даже если мне придётся колотить в эти стены всю жизнь. И мы будем вместе!"

***

С того момента, как исчезла Инга, прошло почти пять лет. Хелена Стайн неуклонно следовала инструкциям доктора Хорта, и её статус, её репутация, казалось, только укрепились. "Несмотря ни на какие неприятности, она выглядит прекрасно, она безукоризненно одета, прекрасно ладит со всеми, мила и успешна" - так, или примерно так думали все, кто её знал. Но мало кто догадывался, каких огромных усилий ей это стоило. Она почти перестала думать о дочери, которая так её подвела. Её перестала мучать бессонница и страх перед окружающими. Она вернулась в зону комфорта и как ей казалось - уже навсегда. И когда удобный и безопасный мир вокруг неё казалось, принял незыблемые черты, отвердел, закристаллизовался, именно в этот момент пришла беда, откуда не ждали. Подземные пожары, вспыхнувшие где-то на окраинах, где в незапамятные времена находились угольные выработки, медленно, но верно, проникли в городскую черту, вызвав кое-где уже пожары внутренние - скрытые и открытые, быстро, впрочем, локализованные. Подземные же пожары усмирить не удавалось, что сильно портило репутацию района, а вместе с ним и репутацию его жителей. Последние из кожи вон лезли, чтобы показать, что у них всё отлично, и никакой пожар им не помеха. Праздники, фестивали, концерты, другие увеселительные мероприятия не отменялись, наоборот, стали проводиться с большим размахом. "Праздник должен продолжатся!" - этот слоган был быстро подхвачен и стал очень популярен. Хелена сама наблюдала с балкона праздничное карнавальное шествие, где сквозь хохочущую толпу с трудом пробивались пожарная машина и кареты "скорой помощи". Весёлые, позитивные люди хлопали по кузову, осыпали машины конфетти, нехотя расступаясь и смыкаясь опять, чтобы слиться в едином безудержном веселье. Каждый словно хотел сказать другому - "Да, у нас тут неприятности, и кому-то сегодня не повезло, но не будем же мы грустить из-за этого, ведь жизнь так коротка!" Хелен старалась поддаться этому же настроению, но что-то омрачало её радость. Вчера ночью звук сирен разносился особенно часто. Интуитивно Хелен почувствовала, что что-то произошло. Что-то, что касается именно её. Она позвонила Хорту. Без обиняков спросила, знает ли он что-то, всё -таки он имеет косвенное отношение к коммунальной службе. После череды отговорок и недомолвок Хорт всё же рассказал. Район становится опасным - кое-где защитная стена даёт трещины. Это может создать угрозу всему городу. Поэтому с завтрашнего дня коммунальщики отсекают район от благополучной части города. Будет действовать пропускной пункт, но впустят меньше десяти процентов, только самых статусных или за кого поручатся родственники из других районов. В груди у Хелен похолодело. Её статус едва дотягивал до положенного значения. Однако Хорт заверил, что он замолвит за неё словечко, позаботится, чтоб всё было хорошо. Главное, чтобы утром в девять она была на пропускном пункте на углу Цветочной и Старой Каменной. Хорт будет ждать её там и всё устроит.