Комментарий к
Для лучшего понимания сюжета фанфика желательно ознакомиться с источниками, рассказывающими о таком событии, как Костюмированный бал 1903 года, состоявшемся в Зимнем дворце - знаменитом маскараде, во время которого вся знать Российской империи присутствовала в чрезвычайно роскошных костюмах “допетровского времени”. Бал был приурочен к 290-летию дома Романовых.
16 (27) мая 1903 года, г. Санкт-Петербург, Зимний дворец. 17:00.
Вряд ли нашлась бы в году пора, более прекрасная чем середина мая, когда природа, уже полностью проснувшаяся от зимней спячки, обретала свою настоящую красоту и мощь. Все кругом, от черемухи и сирени на улицах до старательно подобранных цветочных композиций в дворцовых садах и скверах, цвело, играя на солнце множеством радужных отблесков, переливалось воздухе целым букетом различных ароматов от приторного тягуче-сладкого до легкого и нежного.
В такой же самый день, только ровно два века назад, праздновал становление полноценным олицетворением и он — тот, кого еще ребенком назвали будущим Императором, олицетворением всей страны, ее надеждой и опорой.
Сегодня же Санкт-Петербургу исполнялось уже двадцать два года[1], и по этому случаю в Зимнем дворце был запланировал бал, который должен был стать самым грандиозным из всех празднеств страны за последние годы.
Весь свет общества, вся аристократия, главы всех губерний — все они сегодня числились в списке гостей. В их глазах Петербург был тем, кто подарил стране величие и силу, кто сделал Империю уважаемой и влиятельной державой, «жандармом Европы», и потому, даже несмотря на ряд внутренних проблем, Петр все еще оставался для всех тем, кто будет править Империей еще долгие-долгие годы.
Но отдельные позиции среди приглашенных занимала все же семья Петра. Еще бы, ведь это был, в первую очередь, его праздник, его переход в новый этап жизни, и потому его близкие и родные должны были быть рядом в этот столь важный для Петра день, дабы поздравить с очередным рубежом и поддержать Императора в новых начинаниях.
Вечер должен был стать еще и костюмированным балом, тематикой которого было выбрано время начала правления Петра — те годы, когда уставший от власти Москва передал ему страну, живущую по строгим нормам «Домостроя», запуганную опричниной и уставшую от Смуты. Новый молодой царь не питал интереса к старым порядкам и, восходя на престол, грезил о переменах по европейскому типу — и сейчас, спустя несколько веков было видно, что изменения, внесенные им в жизнь страны были отнюдь не напрасны.
Но иногда, он знал, было полезно и другое: взять и оглянуться назад, посмотреть, как было и как стало, быть может, в чем-то даже вернуться к истокам, ведь кем бы ни был каждый в настоящем, за его плечами всегда есть несколько собственных страниц из прошлого, которые не будут забыты никогда.
И потому он сам был одет подобающе: поверх нижней рубахи, изукрашенной замысловатыми узорами, был надет опашень с меховой оторочкой по краю. Такая же окантовка была и на его длинных рукавах, ниспадавших практически до пола. Это был костюм царя, костюм самого Москвы, и потому Петербург с нетерпением ждал встречи с ним и его реакции на столь знакомую одежду.
Близился вечер, а значит и торжества, и потому гости потихоньку уже начинали съезжаться. Первым, конечно же, прибывала семья. Вот сам Господин Великий Новгород, переполненный гордостью за любимого младшего сына, поднимается по ступенькам, уверенно жмет Петру руку, а затем заботливо, по-отечески обнимает. Вот братья, Ярославль, Вятка, Тверь, Архангельск и Романов-на-Мурмане, а также племянник Пермь — почти все со своими парами, все в нарядных костюмах старой царской Руси: кафтанах и сарафанах, отделанных богатым золотым шитьем, бисером и драгоценными камнями. Вот и любимая сестренка, Гатчина, — она, как всегда немного опоздав к началу, приехала позже остальной семьи. В сарафане из золотой парчи, ниспадающем до пола, кисейной блузкой и кокошником с вуалью поверх она была особенно прекрасна и, казалось, светилась изнутри добротой и счастьем.
Петр встречал всех в первом же зале — как виновнику торжеств, ему приписывалось лично выразить почтение каждому гостю и показать, как визит каждого олицетворения важен ему лично. Но, по мере того, как дворец наполнялся народом, улыбка как самого Императора, так и вновь прибывших, становилась все более и более натянутой и неискренней, а приветственные слова и вовсе редкими. Петербург уже начал было уставать от всех формальностей, ему хотелось поскорее закончить встречи и перейти непосредственно к самому действу.
Но было и еще кое-что, огорчавшее его больше всего: один из гостей, которого он ждал с особенным нетерпением, все еще не появлялся, и это довольно сильно расстраивало Императора. Это был Москва, в последнее время находившийся чуть ли не всегда подле Петра и ставший ему одним из самых близких друзей. Именинник верил, что князь не пропустит праздник, посвященный его Государю, и потому все же лелеял надежду увидеть его позже.
В прочем, если не брать во внимание отсутствие Михаила и прочие мелочи, Петербурга устраивало почти все: и размах, с которым праздновался его день рождения, и количество гостей, и пышность, лоск и атмосфера чего-то поистине величественного, царившая как во дворце, так и вокруг него. В этот вечер он был не просто Императором, он был центром этого небольшого аристократического мира — и, конечно же, нельзя было сказать, что ему это не нравилось.
16 (27) мая 1903 года, г. Санкт-Петербург, Зимний дворец. 19:00.
— Развлекаетесь, Ваше Императорское Величество? — Голос, послышавшийся позади Петра спустя пару часов после официального начала праздника, заставил того обернуться. Сама церемония уже кончилась, и сейчас был небольшой перерыв перед танцами, в который гости могли отдохнуть, перекусить или совершить променад по скверу во внутреннем дворе дворца. — Я смотрю, Вы принарядились по случаю праздника, выбрали наряд, действительно достойный вашего положения.
Сам Москва был одет куда проще, но тоже вполне себе изысканно: его перламутрово-белый кафтан был подвязан контрастным бордовым кушаком и украшен такого же цвета мехом. Золотые застежки для петлиц дополняли костюм, делая его более торжественным.
Эта одежда ему очень шла, и Петр невольно залюбовался своим собеседником. Тот, в свою очередь, совсем не показывал заинтересованности в одежде Петербурга, успешно скрывая ее за заигрывающими взглядами.
— Михаил Юрьевич! Вы все-таки здесь! — Взяв себя в руки, Император мягко улыбнулся. — А я уже успел расстроиться, все думал, неужели Вас совсем не будет. Нехорошо заставлять именинника ждать и волноваться.
— Именно поэтому, Ваше Величество, я и не мог не прийти. А за опоздание прошу прощения, просто были неотложные дела. Но теперь я уже свободен, — Москва улыбнулся в ответ, — и полностью в Вашем распоряжении.
— Полностью? — В голосе Петра зазвучали хитрые нотки. — Ну что ж, в таком случае, Вы же не будете возражать, если мы прогуляемся на улице? Скажем, сходим в сад?
— Почему же не во внутреннем дворе, мой Государь? Вы можете подвергнуть себя опасности, выходя за пределы территории дворца.
— Ваша идея чрезвычайно хороша, если бы не одно «но»: во внутреннем дворе слишком людно. К тому же, я слышал, как моя сестра с подругами собиралась отправиться туда, чтобы подышать свежим воздухом. — По началу неуверенно коснувшись руки Москвы, Петр уже через секунду несильно сжал ее в своей, потянув гостя из залы. — Как хорошо, что Вы все же пришли! Вы спасете меня от всей этой скуки и рутины!
— Мне казалось, Вам нравится быть в центре внимания. — Приподняв одну бровь в порыве удивления, заметил Москва. — Что же скажут Ваши гости?
— Отец найдет, что им сказать. — Петр замешкался, остановившись в дверях главного входа. — По крайней мере, я на это надеюсь. К тому же, официальная часть уже давно прошла, и теперь мое присутствие там не столь важно.
