Началась беготня возле детского дома взрослого персонала. Нянечки, охранник, медсестра и
даже повар тётя Зина – все меня искали. Дети, сбившись в кучку, стояли в беседке.
На крыльце главного входа скопились воспитатели из соседних групп. Они о чём-то
переговаривались между собой, и только редкие обрывки фраз доносились до меня: «Говорила
директору, что дырка в заборе», «сбежала», «пусть милиция ищет».
И милиция приехала. Кто-то вызвал её.
Долго меня не искали. Милиционер с тремя полосками на погонах, сержант, почему-то сразу
же направился к деревьям, где я пряталась и вывел меня зарёванную к воспитателям. Светлана
Борисовна кинулась меня обнимать, а старшие воспитатели с укоризной в её сторону; мол, молодая ещё, без строгости и опыта, а девку выпороть надо.
Сержант строго посмотрел в сторону воспитателей. Те мгновенно замолчали.
– Ты чего надумала в прятки играть? – обратился он ко мне.
– Я лягушонка нечаянно убила. Накормила солдатиками и он умер. – серьёзно объяснила
сержанту. – Простите меня. Я не хочу в тюрьму.
Светлана Борисовна заулыбалась. А милиционер ласково потрепав меня по голове, шутливо
произнёс:
– На первый раз прощаем. Старайся больше не убивать никого.
– Не буду – утвердительно вымолвила я и побежала к ребятам, которые ждали меня у беседки.
С тех пор, до самого отъезда из детского дома, никакими насекомыми и земноводными я
больше не увлекалась.
Негритёнок
Все мои истории не вымысел, они основаны на реальных событиях, произошедших в середине
70-х годах и начале 80-х.
Сложно, практически невозможно вспоминать свои юные годы. Проживаемые дни, годы,
казались, в тот период, бесконечно долгими. Нестерпимым желанием было, как можно быстрее
повзрослеть и забыть навсегда этот этап жизни. Стереть из памяти этот адский ужас и унижения.
Лишь по прошествии времени, пришлось осознать сущность этих испытаний, свалившихся в те
годы на меня, тогда ещё не полную сироту, попавшую в детский дом при родной матери.
В детстве я считалась трудным подростком, но, для шестилетнего возраста, достаточно амбициозной и целеустремлённой.
Начиная с пяти лет, я была не только физически сильнее ровесников, но умела читать и писать.
Этому меня никто не учил. Азы наук постигала самостоятельно, изредка прибегая к помощи
воспитателей. Внешность моя была не славянская: смуглая кожа, широкий нос с раздутыми
ноздрями, огромные чёрные глаза, мелкие кудряшки. В детском доме меня обзывали либо негром, либо цыганкой. Ужасно страдала от этого и часто ненавидела своих обидчиков, а больше всего злилась на маму, которая родила меня от отца-иммигранта.
Приходилось в ход пускать кулаки на особо ярых обидчиков.
Это было время «сам за себя»! Нельзя жаловаться, ныть, нельзя показывать слабость. Если ты
сильный, ты «выживаешь». Без разницы, сколько тебе лет!
В интернат по распределению попала сразу после детского дома. Нас, пятерых детей, привезли
из небольшого посёлка в чуть больший по размеру провинциальный городок Самарской области.
Одинаково одетые: в сереньких колготках, в сереньких платьях, на мальчиках серенькие пиджаки и тяжелые кожаные ботинки.
Провожатая, распорядилась постоять в фойе, а сама пошла искать директорскую.
Мимо по коридору, проносились старшеклассники, оглядывая нас с усмешкой,
смущённых и неуверенных.
С каждой минутой, нервничала больше и больше, жалея о своём приезде. Шум, гам сразу же напугали и создали у меня впечатление боязни незнакомого места.
В детском доме мы не особо отличались друг от друга по годам, а тут были дети гораздо старше.
Взрослый белобрысый пацан подошёл к нашей группе.
Взгляд его был наглый, руки он держал в карманах брюк и противно ухмылялся.
Увидев меня, его понесло:
– С Африки? Мама тебя под пальмой родила?
Смех был громким и язвительным.
Собралась толпа. Из таких же мальчишек. Указывая на меня пальцем, истошно заржали.
Я старалась не смотреть на них, еле сдерживая слёзы.
Наконец-то, после некоторого отсутствия, подошла наша провожатая с директором и увела в
кабинет.
Второй день был более мучительным и неприятным.
После завтрака нас, первоклашек, разбитых по парам, вывели из столовой и направили
в класс, где ждал учитель. Вдруг, кто-то резко схватил меня за шиворот и выволок из строя. Я
узнала знакомый смех вчерашнего обидчика. Это был Слава Копылов, девятиклассник, гроза
школы. Его в интернате боялись многие. И даже учителям и воспитателям с ним было нелегко.
Первая попытка вырваться не удалась – пробежать смогла лишь несколько метров. Копылов
рассвирепел и настигнув меня тремя прыжками, потащил в конец здания к кладовым, где никогда
никого не было. Прислонив к стенке, держа одной рукой за волосы, другой стал наносить удары в
живот. Это была невыносимая боль. Боль, которую невозможно было терпеть. Жгучая,
пронизывающая, резкая. Не хватало воздуха, я задыхалась. Не кричала, не звала на помощь, плакала и тихо стонала. Поиздевавшись, он отпустил меня.
– Никому не говори, – прошипел он мне в лицо, – иначе будет хуже.
Прошло несколько дней после этого инцидента.
Во время обеденной прогулки, когда наш класс играл на дворовой площадке, я, с двумя
девчонками, побежала смотреть футбол. Поле, на котором играли интернатские мальчишки против «домашних» (так называли ребят, живущих с родителями), из соседней школы, было в ста метрах от двора.
По пути я увидела идущего навстречу Копылова.
Ничего не объясняя одноклассницам, пустилась бежать. От страха мне казалось, что бегу со
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
