Его тонкое тело оказалось слишком сильным… или это я настолько ослаб, разомлев? Неважно.

Джефф прижал одной рукой оба моих запястья прямо над моей головой — он не мог охватить их оба своими тонкими, но не очень длинными пальцами, но я всё равно не мог пошевелиться, не смел сделать этого.

Его губы постепенно спускались от уха до ключицы, оставляя за собой влажную дорогу алеющих поцелуев. Ворот моей безрукавки не был застегнут, но он всё равно свободной рукой распахнул её, оголяя торс, оставляя эту часть одежды ненужной тряпкой, которая ничего уже не скрывала. Я чувствовал его горячие пальцы на груди, на ребрах на прессе. Он царапал и сжимал моё тело, вызывая у меня хриплые и несдержанные стоны. Я дрожал от возбуждения, которое испытывал сам и которое видел у него…

Горло предательски пересохло, а когда Джефф закусил пульсирующую жилку на моей шее, я только и смог прошептать:

— Е… ещё… прошу… — я выгнулся ему навстречу, натыкаясь на горячие пальцы, медленно движущиеся к ремню моих джинсов. Я хотел его прикосновений, они делали меня действительно счастливым.

Альфа покрывал моё тело поцелуями, а я не мог шевельнуться. Внезапно мне стало жутко стыдно, что в штанах, куда он сейчас лезет пальцами, слишком влажно от недавнего оргазма…

Я начал дергаться, но меня остановили, заткнув поцелуем, снова заставляя поддаваться ласкам, становившимися невыносимо приятными.

Он расстегнул мои штаны, и я оказался совершенно беззащитен перед его возбужденным взглядом. Его пальцы гладили мой член, размазывая семя по всей небольшой длине. Мне снова стало чрезвычайно стыдно, я чувствовал, как горю до кончиков ушей, моё тело дрожало и само подавалось к рукам.

— Я люблю тебя… — жарко выдохнул Джефф мне в шею, снова укусив, заставляя громко и сдавленно застонать.

Он отпустил мои руки и, подхватив под ягодицы, поставил меня на ноги. Я не мог сопротивляться…

Он стоял и смотрел на моё влажное и напряженное тело, я опустил взгляд на ширинку его штанов и понял, насколько же наши размеры различаются — он выглядел внушительно даже сокрытым под одеждой. Джефф вообще был одет, что меня расстроило — я хотел видеть его так же, как и он меня, поэтому потянулся дрожащими руками к пуговицам его рубашки… но он меня остановил, легонько ударив по тыльной стороне моих ладоней, после чего самостоятельно и нарочито медленно начал расстегивать пресловутые пуговицы.

Я никогда не испытывал такого благоговения перед чьей-то внешностью — и как я мог считать его жалким? Он был тонким, но я точно знал, что он сильнее меня и что подчиниться ему не зазорно.

Его грудь была покрыта шрамами неизвестного мне происхождения, у него торчали рёбра, но проглядывался красиво очерченный пресс. Его руки казались неестественно длинными для его роста, собственно, как и «живые» пальцы, которыми он оглаживал собственную кожу, загадочно улыбаясь от того, насколько я пожираю его глазами. Я не привык к такому, обычно я забавлял Марка, чтобы тот возбудился видом моего тела, а не только касаниями — это входило в раздел «умение важнее размера».

Я стоял перед ним… относительно возвышаясь, но внутренне преклоняясь. Мои колени дрожали после его ласк, и я только удерживаясь рукой о кафель мог сохранять вертикальное положение…

Не знаю, зачем это взбрело мне в голову, но я медленно стянул с себя джинсы вместе с трусами, не обратив даже внимания, что они безнадёжно испачканы моей же собственной спермой. А после… очень робко, осторожно повернулся к Джеффу спиной. То, насколько мне было страшно — не передать словами, но я вряд ли бы выдержал первый опыт подобного секса, если бы смотрел ему в глаза и мог целовать и отвечать на поцелуи. Я, возможно, просто боялся… не знаю чего, но боялся. Уж явно не процесса, ведь всё было столь естественным, что ранее я даже представить не мог, что даже заминка с раздеванием может оказаться такой чувственной и безумно смущающей, я вообще не был склонен к смущению.

Руками я упёрся в ледяную кафельную стену, после чего почувствовал две горячих ладони на моей талии, призывающих прогнуться в спине… Я последовал молчаливому приказу и ощутил себя настолько беззащитным… но это чувство было до одури приятным. В воздухе витал возбуждающий запах моей собственной, омежьей смазки, от которой вся внутренняя сторона бедер была влажной и блестящей.

Пальцами одной руки Джефф прошёлся от талии до ягодиц, наслаждаясь тем, в каком я нахожусь сейчас положении. Когда его пятерня легла на мою ягодицу и сильно, но не болезненно сжала её, я не сдержал сдавленного стона. Он отвёл ягодицу в сторону, а мою дырочку обдало прохладным воздухом, от чего я мелко задрожал и попытался дёрнуться, но рука на талии не позволяла никуда двигаться.

Тонкие и мягкие пальцы дотронулись до пульсирующего отверстия, собирая смазку, а после вторгаясь в меня, заставляя шумно выдохнуть. Палец внутри меня был всего один, но и тот доставлял уйму незнакомых, но от этого не менее приятных ощущений. Это не было больно ни капли, наоборот, этого было мало. Я не чувствовал себя заполненным настолько, насколько хотел. Сбито дыша, я попытался что-то произнести, но рука с талии переместилась на мои губы, и мне пришлось отвлечься на посасывание и покусывание пальцев, которые медленно двигались в моем рту, заставляя дыхание сбиваться ещё сильнее.

Тем временем Джефф добавил второй палец и двигал ими поступательно, разминая и готовя меня… но я просто изнывал от нетерпения. Мне не хватало пальцев. Я сошёл с ума, я совершенно не осознавал своих действий — все мои желания начинались Джеффом и им же заканчивались.

— Рей… — горячий шёпот на ухо, я ощущаю, как тело альфы прижалось ко мне, как его возбуждённый орган медленно, дразня и издеваясь, трётся между моих ягодиц. — Ты готов? — вопрос, который скорее формальность. Ни он, ни я не ответили бы отрицательно на эту ненужную фразу.

Я вжимаюсь в него тазом, выгибая спину ещё сильнее. Он целует мою шею, а после… шепчет снова:

— Ты… готов? — от этого шёпота по всему моему телу пробегает волна мурашек, а я могу лишь выдохнуть со слабым стоном. Снова вжимаюсь в него, только ещё сильнее. Сжимаю задницу, пытаясь хотя бы немного унять зуд, от которого я, кажется, сойду с ума, если Джефф не сжалится и не войдёт в меня.

Сжалился.

Сначала я почувствовал, как чувствительные стенки постепенно раздвигаются. Всё происходило слишком медленно — я чувствовал буквально каждый миллиметр погружающегося в меня члена. Когда я подумал, что всё так и продолжится, с громким несдержанным всхлипом я подался навстречу бёдрам альфы, насаживаясь на того полностью. Наградой за своеволие был хриплый выдох прямо в ухо и болезненно-приятный шлепок по ягодице, которую тут же сжали.

О, это потрясающее чувство наполненности. Я водил бёдрами из стороны в сторону, вертел задом как мог, чтобы максимально прочувствовать орган Джеффа внутри себя. Я настолько свыкся с этим ощущением, что, когда он начал опять же нарочито медленно и постепенно выходить из меня, очень раздосадовано всхлипнул.

Но за неполным выходом последовал очень резкий, но ничуть не болезненный, от которого я захлёбываюсь в собственных стонах и чуть не давлюсь пальцами, что ещё снуют у меня во рту.

Резкие толчки, горячее дыхание точно в шею, рука, плотно сжимающая мою ягодицу — господи, это настолько снесло мне крышу, что я даже не пытался сдерживать стоны. Я двигался навстречу, разочарованно всхлипывая, когда меня останавливали, заставляя, к примеру, ещё сильнее выгибаться, или вжимали в стену голой грудью. Я тёрся о холодный кафель в то время, как горячее тело моего альфы вбивало меня в него.

От всего этого я достаточно быстро испытал второй оргазм за день, который был в разы мощнее, чем тот, от первого прикосновения. Через минуту рваных, отчаянных толчков, Джефф тоже кончил. Меня даже не волновало, что я могу залететь; я как-никак омега. Парень вышел из меня и оставил вязкую сперму стекать по бёдрам. Кажется, трусы придётся использовать как тряпку для соблюдения какой-никакой гигиены.