- Пусть получит, о чем мечтает! Ха-ха.

- Признаюсь, ты меня удивил. Когда мы говорили тогда с тобой, я не поверил, что ты желаешь пройти обращение. Или это какой-то хитрый ход? Ты пытаешься провести меня? Своего властелина?!

- Я полностью в вашей власти, что я могу предпринять против вас?..

- Это так. Но ты же еще не знаешь, как я хочу поступить с орденом. Ни его, ни кукол больше не будет. Я уничтожу всех обращенных в Кед-Феррешем ради их же блага, прекращения мучений их душ. Я расплавлю всех кукол, прикажу - и они сами прыгнут в тигель!

- Значит, я разделю их судьбу. - Крошечные глазки загорелись. - Я погибну, достигнув совершенства!

- Что же, раз он так хочет...

- Ваши трактаты будут сожжены. Я исправлю последствия Первого Раскола. Нечистая ветвь вновь станет единой! Вернет могущество, благодатные впредь не посмеют насмехаться над нами. Из-за вас, раскольников, мы пережили века раздора и унижений. Я прекращу это, обе великие ветви будут сначала равны, а затем благодатные подчинятся и признают наш авторитет и первенство.

- Истину не уничтожить так просто. Вы сожжете святые цветы, но пламя не тронет корни. Придет подходящее время - и Кед-Феррешем вернутся, потому что мудрость и правда всегда возвращаются. Ты и сам в душе понимаешь это. Кто знает, может, когда-нибудь ты самолично возродишь орден. А затем - обратишься. Я желаю тебе такого, желаю добра. В тебе есть благоговение перед знанием, ты достоин обрести истину и покой.

- Ха-ха-ха.

- Ты ошибаешься. В моем понимании, дорога к истине, к свету - это совсем другое. Счастье не в покое, а в справедливости. В свете для всех, для каждого.

- А что есть справедливость?

- Кончай уже с ним.

- Ты уже этого никогда не узнаешь, не заслужил. Ты предал своего властелина, изменникам не место в садах света.

Ураш покачал головой. Хранитель был спокоен и несколько печально улыбался.

- Когда-нибудь ты прозреешь, Элден. Я вижу, твой щит уже начинает трескаться. Нельзя не заметить, что в тебе что-то свербит. Почему ты порой вздрагиваешь? Скребешь пальцами, едва уловимо подергиваешь головой? Скрываешь, но я слишком долго был хранителем ордена.

- Хватит уже с ним размусоливать. Прикажи - пусть его четвертуют прямо здесь.

- Ты снова ошибся, Ураш. Плохой из тебя и воевода, и чтец мыслей, и предсказатель.

Хранитель сделал три шага к Элдену и очутился у подножия тронной лестницы.

- Нет-нет! Я отчетливо вижу! - Ураш глядел снизу вверх, прямо в глаза Элдену. - Твой щит трескается! Ты познаешь истину, станешь одним из нас! Тебе уготована не судьба властелина, но судьба пророка! Ты уничтожишь орден, чтобы возродить в большем величии, ты возглавишь нас, примешь сан хранителя. Достойнейший из когда-либо рожденных людей, вот что значит поведешь к свету! Ты - проводник к истине, не властелин - святой!

- Заткни его!

- Я думаю, нам пора заканчивать. Разговор приобретает какой-то глупый оборот. Верно, с тобой все же худо обращались, раз ты городишь подобные нелепицы. Ты тронулся умом, Ураш.

- Правильно!

- Что тебя гложет? Я вижу!

- Прикажи!

- Глас истины! Вот он! Ты слышишь его!

- Ты ополоумел. Но я уважу твою просьбу - ты пройдешь обращение. А затем отправишься в тигель.

- То произойдет даже раньше, чем я думал, ты - обещанный пророк! Скоро настанет час прозрения, успокоение снизойдет в душу каждого! Да простятся всякому его прегрешения, да падет ярмо страдания, древнее проклятие! Об этом миге писали и Эш-Рувим, и Рукмахарн, и Рапитмхалим, и Лафирт-ренегат. Я сам послушником переписывал истлевшие трактаты. Мог ли тот отрок предположить, что час прощения наступит так скоро? Нет! О, какое счастье, что я стал частью замысла провидения, что данное мне предначертание столь велико и щедро! Разве я заслужил такое доверие истины?! Милость и благовесть предо мною!

Ураш упал на колени и приложился лбом к первой ступеньке тронной лестницы, прямо в след от сапога властелина.

- Н-да...

- Разное писали в трактатах о том, каким будет пророк, - возбужденно говорил Ураш. - Кто-то твердил, что это солдат, бросивший кровавое ремесло, или барон, отошедший от дел и обретший успокоение в землянке вдали от людей, или благодатный жрец, понявший ошибочность и тлетворность своего пути, или усердный крестьянин, покинувший в сорок два лета дом и ушедший странствовать. Или даже (впрочем, так считали лишь наши орденские парии), что пророком будет вообще девочка! Но один из славных мудрецов, достопочтенный Хамуши, - он, кстати, тоже на старости лет обратился в Кед-Феррешем - так и писал: пророком станет вештак, способный поднимать мертвых и ставший властелином. Именно к нему снизойдет глас истины. Как хорошо, что мне в детстве доверили переписывать трактат Хамуши! Что я прочитал пророчество! А то можно утонуть в тысячах свитков с неверными истолкованиями.

- Он окончательно обезумел, идиот.

- Мне очень жаль, что в моем плену тебе повредили рассудок. Я постараюсь сделать все возможное, чтобы найти того, кто посмел тебя бить, вопреки воле властелина. - Элдену действительно стало жалко хранителя. - Не знаю теперь, уважить твою просьбу или нет. Ты же мне еще тогда, до всего этого, говорил, что прям мечтаешь стать Кед-Феррешем, но не можешь из-за хлопот, выпадающих на долю руководителя ордена. Я-то понимаю, что ты тогда был в здравом уме и нагло лгал мне. - Жалость к Урашу вдруг пропала. Элден ощерился. - Но сделаю вид, что я все-таки поверил! Уведите!

- Молодец. Ты - настоящий властелин. Хозяин судеб.

* * *

Властелин сидел в ложе возведенной вдоль тракта временной трибуны. Снизу послушно шли на переплавку Кед-Феррешем, узкие сапоги поднимали клубы грунтовой пыли, та оседала на безжизненно обвисших в штиль капюшонах.

- Я всегда этого хотел, - сказал Элден сидящему по правую руку Дираишу.

- Мне кажется, вы уничтожаете их зря. Они теперь ваши, могли бы добро послужить.

- Что? Добро послужить? Ты забыл, как умер Дараган?!

- Я все помню, но они серьезная сила. Вы сейчас резко ослабили наше войско.

- Которое в любой миг может на меня наброситься.

- А то!

- Вы что-то подозреваете?

- Я должен всегда что-то и кого-то подозревать, если желаю удержаться на троне. И еще. Не забывай - уничтожая Кед-Феррешем, я приношу счастье своему народу, в каждый дом. Кукол все ненавидели и боялись. Теперь люди увидят милость своего властелина, станут воздавать мне песнопения на ярмарках и в тавернах, на сенокосах и выгулах. Узрят наконец, что я веду их к свету! Я докажу им не словами, но делом! Кстати, о словах. Вы нашли Эр-Вейна?

- Нет, мой повелитель. Предпринимаем все возможное. Понимаете, хм... трудно найти лазучаров, не используя при этом самих лазучаров. - Губы Дираиша расплылись в широкой улыбке. - Вот.

- Это и есть ответ на твои сомнения. Если без лазучаров я не могу убедить народ словом, тогда я докажу делом!

- К свету!

- Тогда вам следует уже, в конце концов, выбрать нового достомола. Нехорошо, когда целая ветвь обезглавлена.

- У нечистых нет достомолов - и ничего. Обе ветви должны быть в равном положении.

- Истина.

- Так вы гневите не только благодатных жрецов, но и народ. Вы же знаете, чернь любит повнимать в храмах речам благодатных. Те уже наверняка наущают против вас. Они изобретательны, какие только выдумки не шлет им эфир в светлые головы. Дайте им достомола.

- Я не могу всем угождать. Если я буду стремиться каждому сделать приятно, закончу свои дни явно не на троне.

- Подарков мешок - серпантины кишок.

- Это же совсем небольшая уступка. Подумайте все-таки о своей репутации.

- Если бы я о ней так рьяно заботился, ты бы точно не сидел рядом со мной. Властелин и дитя меченого Чудотворцем обряда, где такое видано? То, что ты здесь, подле меня, в глазах баронов примерно то же самое, как неназначение достомола в глазах жрецов. Пожалуй, даже худшее оскорбление. Ведь так я пятнаю не их честь, а собственную. Властелин, марающий свое имя, кидает тень на весь Сафарраш. Так-то.