А еще Рэй прекрасно знает это лицо. Это лицо Бена Соло. Того самого, что она поклялась не убивать.

Только вот…

Кожа ненастоящая. Как и все остальное. Он словно голокрон — осколок старого разума, только спрятанный под оболочку искусственной новизны. Киборг.

Теперь понятно, почему все это время она не могла почувствовать его в Силе. От человека же там ничего не осталось.

Искусственные руки, ноги, ненастоящее лицо, слишком ровное и гладкое, а сейчас под рассеченной оболочкой видны прозрачные провода и металлические сочленения.

— Ты не должна была видеть меня, Рэй, — он закрывает ладонью лицо, наверное, спрятать хочет свое уродство, только обугленная перчатка развалилась, и сквозь дыры проглядывает тот же искрящийся поток микросхем.

Он должен был умереть, потому что человек не может существовать, если его практически нет. Что в нем живого? Глаза? Сердце? Все это сплавлено из проводов и металла.

Мозг?

Она смеется, чувствуя себя беспомощной. Скованной по рукам и ногам плотной вязью клятвы, данной умирающему.

Она обещала пощадить Бена Соло.

— Да мне плевать. Ты не заслуживаешь пощады. Ты не заслуживаешь того, чтобы жить, — ей все еще хочется размозжить его ненастоящую голову о камень и посмотреть, как гаснет в этом жутком теле жизнь, вернее то, что даже и жизнью назвать нельзя. — Ты чертов монстр!

Рэй снова плачет, даже не замечая этого. От ненависти к нему и к себе, давшей это обещание.

Теперь она обречена навеки вязнуть в этом омерзительном сожалении. Что не сделала то, что должна была. Что не освободила галактику от чудовища, собравшегося поглотить ее. Что даже уйти не может, потому что он пойдет за нею следом, искореженный обломок из металла и искусственной плоти, учуявший свою добычу.

А еще потому, что он прав. И он станет ее учителем, ведь больше некому.

Она всегда рядом с ним. Все еще помнит запах горелой плоти на вдохе, но теперь это заменяет холодная вонь стали. Поддельная плоть облекает скелет Кайло Рена, укрывает собой, защищает хрупкие проводки. Только Рэй этим не обмануть. В этом монстре от человека остались разве что воспоминания. О Бене проклятом Соло.

И все же только при ней он снимает с себя шлем. Дает увидеть себя настоящего. Дает почувствовать это, хотя Рэй никогда не стала бы просить. Он ненавистен ей целиком, со своими прозрачными ладонями, внутри которых таится свечение микросхем. С ненастоящим лицом, способным на любые эмоции — грусть, ярость, даже редкий смех, рвущийся бархатной записью из фальшивого горла.

Он отдает ей все знания, что есть внутри его головы. Ни один голокрон не справится с таким количеством. Это словно невидимая библиотека из знаний — устаревших, опасных, вместившихся внутри одного человека.

И делится не только тем, что считает нужным и важным, как это делал Люк, выдавая все по крупице. Нет, Рен выдает ей столько, что она сама уже не знает, как заставить голоса заткнуться. Прошлое без маски чужого видения кажется не таким радужным.

И так Рэй узнает, что жил однажды Энакин Скайуокер, который превратился в Дарта Вейдера. Жил Бен Соло-Скайуокер, который однажды умер и спасся только благодаря семейному упрямству, вырвался из объятий смерти и воссоздал себя заново. Так он стал Кайло Реном. Дартом Реном. А еще жил Люк Скайуокер, который решил, что Свет без Тьмы вполне способен существовать, так что решил убить собственного племянника. На всякий случай. А когда не вышло в первый раз, то попытался снова.

Рэй живет на его корабле. Спит в соседней каюте. Сама не замечает, как странная жизнь увязывает их вдвоем воедино. Словно те самые звезды, соревновавшиеся на небе. Они тоже были вынуждены стать единым целым, чтобы существовать вечно.

В конце концов даже его плоть, всегда прохладная и необычно мягкая под ее пальцами, перестает казаться чем-то уродливым и необычным. Это всего лишь плоть. А она привязана к другому, к Бену Соло, все еще своим обещанием, и еще больше своим разумом.

И она до сих пор его боится. Знает, что он не тронет ее, свою единственную ученицу, но боится того, что он меняется.

С каждой чужой смертью. Они действительно все ему безразличны. Даже его мать, генерал Органа, умирающая с удивленным взглядом на остекленевших глазах, не знает, кто под маской.

А вот Рэй знает. Хладнокровное существо без сожалений.

И хотя генерал Органа-Соло ей самой не дорога, Рэй ее видела всего один раз в своей жизни, она нагоняет Кайло после казни, цепляется за тяжелый плащ, не пускает уйти.

— Она была твоей матерью. Почему ты не скорбишь? — спрашивает Рэй, заглядывая в его искусственные зрачки. Она потеряла одних родителей, затем Люка, а теперь даже представить себе не может, каково это будет — потерять Рена. Он заменяет ей все. И новую пустоту она вряд ли выдержит.

— Матери? Я не знаю, о чем ты, Рэй, — Кайло проводит рукой, затянутой в черную перчатку, по ее щеке. Стирает слезинку и разглядывает ее, оставшуюся соленой каплей на его пальцах. Он не знает, что такое слезы. Он не помнит ничего. — Почему я должен скорбеть, если мы выиграли эту войну?

Теперь Рэй понимает, в конце концов от Бена Соло не осталось ничего. Ни тела, ни души, ни даже воспоминаний. Ничто ее больше не держит.

Но какая разница, если она увязла в нем слишком глубоко, что никогда не захочет освободиться.

====== Suicide Girl (Рэй/Кайло Рен) ======

Комментарий к Suicide Girl (Рэй/Кайло Рен) Часть называется так из-за того, что это наглый и беспощадный кроссовер с Отрядом Самоубийц, хотя название сюда подошло бы совсем другое. Но пусть остается)))

Предупреждение – ситх Рен. У нас же тут безканоние тотальное, так что можно все.

А ведь когда-то она была нормальной. Более того — хорошей.

В Сопротивление верила, до последнего, пока за это же сама не поплатилась.

Рэй шмыгает носом, жалея, что не может тряпку изо рта вытолкнуть, потому что чихнуть хочется, но тогда она скорее подавится, чем избавится от нее.

Руки примотаны намертво, более того, даже пальцы перевязали, чтобы она и мизинчиком шевельнуть не смогла. Знают уже, что джедаям порой одного мизинца достаточно, чтобы все в воздух поднять. Хотя джедай из нее не вышел. Ну как, вышел, да только ненадолго.

Люк был хорошим учителем, серьезным и обстоятельным. Но в будущее заглядывать не умел, иначе все то, чему обучил, вырезал из ее головы самостоятельно, заменил кашей из каких-нибудь абсурдных фактов. А теперь уже и не поможешь ничем. Рэй не стала джедаем, зато из нее вышла неплохая ученица ситха. И знания с обеих сторон пригодились.

Вот бы она еще и от ремней, опоясывающих голову в виде шлема, избавилась, тогда показала бы, чего стоит год обучения у Кайло Рена.

Она мотает головой, хотя это бесполезно. Только мошки перед глазами летают. Тьма побери это Сопротивление! А вдруг у нее получится немножко изогнуться и достать до узла…

— Не советую, — раздается сзади холодный голос. Дэмерона теперь не узнать, война с Орденом никого не щадит, а особенно хорошо проходится она по самым пылким, человечным.

Волосы вперемешку – седина с чернотой, хотя сколько ему? Тридцать же, было тридцать, кажется, в той другой жизни, когда они еще дружили. А глаза наоборот выцвели, будто ему много плакать пришлось. Хотя мужчины же не плачут, это все сказки. Да и кто станет плакать по Финну, так и не вышедшему из комы?

— А то что? — усмехается Рэй, жалея, что не может сказать это, потому что во рту клок ткани с руку толщиной. Может, убьет ее? Хаха, это даже смешно.

— Тут все под напряжением, Рэй, — продолжает По, будто услышав ее язвительную шпильку, — дернешься не так, посмотришь не туда, или подумаешь не о том, что тебе мозги поджарят.

Ей хочется смеяться.

Поджарят мозги? Серьезно? Неужели он думает, что эта жалкая попытка испугать ее вообще может сравниться с пытками Кайло? Вот кто умеет пытать так, что после жизнь перестает казаться реальной.

Сама Рэй отходила долго, наверное, с месяц боялась на Рена глаза поднять, зная, что за любой промах он ее снова скрутит ментально. Потом привыкла понемногу, даже руку подавать научилась, когда он звал ее. Идеально вышколенная ученица, что тут сказать.