О, о ее порядке он уже достаточно наслышан.
Так что просто останавливается, нагибаясь, подхватывает ее под коленями и взваливает на плечо. Не очень-то аккуратно, и пока она бессильно лупит по его спине, несет ее прочь. Куда подальше от этого места.
— Ты говоришь так каждый раз, когда тебя собираются убить, а я слишком далеко, чтобы помочь тебе. И это бесит, Рэй, — ему плевать, что он говорит с ее задницей, или скорее даже лодыжками, исцарапанными, в старых белесых шрамах (один принадлежит ему во всех смыслах, оставлен сейбером во время первой из стычек), потому что она все извивается, пытаясь сбежать. — Видишь ли, меня бесит, что ты собираешься умирать без меня!
Рэй только рычит, сдавленно ругается, припоминая всю его одержимую родню, а потом сдается и позволяет нести себя.
— Это всего лишь царапина, идиот.
По ее лодыжке течет тонкая струйка крови, в этот раз алой, еще теплой. Рана совсем небольшая, но глубокая, и оставит на коже новый след.
— Царапина? Царапина?!
О Сила, он дотащит ее до шаттла и там придушит. Закует в кандалы и как следует отшлепает, или просто...
Просто позволит делать то, что она захочет. Это сложнее всего, но правильно.
— По крайней мере, я еще жива. Если ты не задушишь меня по дороге, здоровяк, — в его руках Рэй так и вьется, пытаясь устроиться на плече, и вертит головой по сторонам. — Нет, нам не туда, ты пропустил поворот.
В трущобах легко заблудиться, и он кружит бесконечно долго, следуя ее подсказкам. Они спугивают парочку торговцев риллом и шлюх, которые долго свистят им вслед, предлагая присоединиться за десяток кредитов.
Хибара, где Рэй прячется, не больше его гардеробной, и одной Силе известно, зачем ей все это. Помятые стенки все в зарубках, старый матрац брошен прямо в углу, а все остальные поверхности заняты разобранными механизмами, старыми деталями и растениями в кадках — одни сорняки, без света здесь толком ничего не цветет.
— Ты можешь уйти, если хочешь, — глухо произносит Рэй, утыкаясь носом в его шею, и старается смотреть в другую сторону, пока он осторожно спускает ее на пол, помогая стоять ровно. — И забыть дорогу сюда, хотя... — она хмыкает и коротко смеется, — это не так уж и сложно. Верховному нечего делать в такой дыре.
В которую ты загнала себя сама, хочется ему ответить, но Кайло молчит.
— Я мог бы забрать тебя с собой, — он усаживает ее на стол, сдвигая в сторону весь мусор, стягивает сапоги один за другим, затем избавляется от брюк. И аккуратно стирает кровь с лодыжки, уперев ее босую ступню в плечо для устойчивости.
Здесь нужны бакта-пластыри, оставшиеся на Ипсилоне, а у него с собой ничего нет, кроме чистого платка и обычной воды. Нет даже обезболивающего, и Рэй тихо шипит сквозь зубы, когда Кайло чуть наклоняется, чтобы провести языком по ране.
Наслаждение, прокатывающееся по Узам, слегка смягчает боль.
— Я мог бы... — ему мало, и он целует ее ступню, проходясь языком по узловатым полоскам старых шрамов, — одеть тебя в драгоценные шелка и окружить роскошью, достойной моей императрицы.
Чуть выше, и Рэй стонет, еле слышно, прикусив губу. Но больше не пытается сбежать или хотя бы отвернуться.
— Подарить тебе всю воду, чтобы смыть с твоего тела пыль и грязь. И сотни миров, чтобы ты выбрала любой, какой захочешь, и больше не ютилась в этой дыре.
И этого... о, он знает, отрываясь от теплой кожи и глядя в ее глаза, никогда не будет.
— Мне хватит тебя, — от нее все еще пахнет потом и чужой кровью, но Рэй тянется навстречу, обхватывая голыми ногами его поясницу. Вжимается со всей силой, на которую способна, и мягко трется о его бедра. — Кайло.
Одного имени, одной мысленной просьбы, протянувшейся сквозь Узы, хватит, чтобы он сошел с ума. Как тогда, впервые увидев ее, дрожащую девчонку, бесстрашно замахнувшуюся на него мечом, коснуться которого она не имела никакого права.
В этом вся Рэй, ей не нужны права, ей не нужны слова, все, что она хочет, она берет. Как и он.
— Снимай с себя все, — командует он, — снимай, пока я не сорвал эти тряпки сам, — и она с нетерпением выпутывается из заскорузлой от крови туники, расстегивает пояс и отшвыривает в сторону, а затем помогает Кайло с одеждой.
Все летит на пол, и столешница дрожит, звенит от летящих на пол инструментов, ходит ходуном, когда он толкается в нее сперва пальцами, заставляя бедра вздрагивать и подаваться навстречу. А затем раздвигает их еще шире, чтобы войти.
Она слишком мокрая, тесная внутри, и, о Сила, как же он скучал по ее стонам.
По голодному, жадному хныканью, по острым ногтям, расцарапывающим его спину, по влажным шлепкам и больше всего по разделенному на двоих наслаждению, перекатывающемуся по Узам. Оно такое острое и яркое, что он вот-вот взорвется.
— Обещай мне, — Кайло наваливается сверху, вдалбливается с такой силой, что стол под их телами трещит, угрожая развалиться. — Обещай... мне... что... — ему не хватает воздуха, и Рэй делится им, впиваясь в рот до вкуса крови на языке. — Что ни за что не...
— Я не умру без тебя... — захлебывается она стоном, бьется под ним, стискивая ноги, выгибается в его руках и, кажется, снова плачет. — Обещаю, Кайло, пожалуйста... Пожалуйста...
Не наемники, не Сноук, никто другой.
Он сам убьет ее однажды.
====== Desert blues (Кайло Рен/Рэй) ======
Комментарий к Desert blues (Кайло Рен/Рэй) Очень само по себе, ни рейтинга, ни сюжета.
В компанию к прекрасному саунду – Darkside – Heart
Оммаж на то, что все равно никто смотреть не станет, так что пофиг)
Эта мелкая тощая бродяжка, мусорщица, небось, все идет и идет за ним, без остановки. Гонится, пытаясь поспеть за его размашистыми шагами, молча, безропотно.
Переставляет свои тонкие ноги, напоминающие сухие стебли, торчащие из песка — сожми в руке, и рассыплются. Но нет, тянется следом.
И ей плевать на то, что за ним след из крови — своей и чужой. Каплями, сгустками, ломкими хлопьями с волглого плаща, изодранного в клочья после схватки с наемниками.
Молчит и только пялится своими странными, светлыми глазами, похожими на расплавленное стекло или тот же песок. Может, умоляет, чтобы остановился? Дал хотя бы вздохнуть?
Нет, яростно сверлит его своим взглядом, и Кайло так и чувствует это — точно тонкая игла, вонзившаяся в плечо, пониже дырки, оставленной одним из наемников. Можно и не оборачиваться, какая разница, подмоги не будет. Со всех сторон, это же пустыня, тут дела никому нет до одиноких ублюдков, застрявших на солнцепеке с раной в груди.
Даже если это магистр Рен, правая рука Верховного Лидера.
Небольшая разница сейчас, когда маски нет, раскололо от выстрела в упор, а одежда вся — кровавые лохмотья.
Хорошо, хоть одна девчонка заступилась.
Не ждала, пока его пристрелят, накинувшись со всех сторон, пока снимут с трупа все ценное, а остальное бросят сарлаккам на съедение.
Сама рванулась из темноты, молчаливая и быстрая, как тень. Разъяренная как фурия, и посох в ее руках — обычная металлическая палка — сверкал молнией, раздавая удары направо и налево.
Толкнула в сторону, не дав заряду бластера прожечь дыру в животе, и задело лишь слегка. Опалило плечо, разворотило мясо под костью, но прошло навылет. Закрыло рану опаленными, обугленными краями, и крови больше не вытекло.
Зато чужой крови на нем предостаточно. Если выжать плащ, полтора шлема наберется, был бы тот шлем еще. Или на флягу будет, что у этой странной мусорщицы к поясу привязана.
Воды бы, и Кайло морщится, облизывая запекшиеся губы, искусанные, все в сухих корках. Все из-за песка, его в воздухе больше, чем под ногами. От песка глаза все слезятся, рана только больше чешется и в носу свербит.
А девчонка все равно за ним чешет во все исцарапанные, в белых полосках шрамов ноги, посохом себе помогая, когда по колено в песок проваливается. И молчит.
— Эй, — хрипит Кайло, — и пустыня вторит его голосу. Эй-эй-эй-рэй-рэй-рэй, дробится множеством эхо. — Не ходи за мной!
