Это человек, с упавшего звездолета, или вернее то, что от него осталось.

Обожженная маска лица, вся в лопнувших пузырях и ожогах. Рваная рана в груди, позволяющая видеть красную блестящую плоть и тяжи мышц, сквозь изодранную одежду пилота.

И все же он жив, и его руки слабо царапают песок, как будто он все еще на что-то надеется, а в глазах застыл страх.

— Помоги мне, — шепчут его губы, хотя из них не выходит ни звука. — Помоги...

Рей видит смерть впервые. Она смотрит, как вытягивается на песке изломанное тело и как в глазах человека застывает тупое удивление, а губы перестают шевелиться.

И как солнце, вынырнувшее из-за облаков, заливает все окружающее жутким багровым сиянием.

У пришельца огненно-рыжие волосы. Как кровь. Как солнце над Джакку.

Вот тогда она начинает истошно кричать. Плакать.

И, наверное, даже не помнит, как привлеченный ее воплями Ункар Платт отпиливает мертвому пилоту правую руку с уцелевшим протезом. За такой можно взять много кредиток, так что он доволен. Эта никчемная девчонка с ее ужасно громкими рыданиями еще отработает свое.

Ункар резко дергает, и протез с треском выскакивает из выемки, обнажая белую кость, торчащую из предплечья.

А мир перед глазами Рей заполняется кроваво-красным, совсем как волосы мертвеца, как солнце Джакку. И песок под раздробленным телом.

Смерти Рей больше не боится, хотя та следует за ней по пятам в облике рыцарей Рен.

Но сегодня дело не в Кайло.

Черное небо расцветает от взрывов, и вниз сыплются огненные звезды — обломки кораблей. Все вперемешку — Первого Ордена и повстанцев. А она даже помочь не может, просто бежит прочь, потому что так велел Люк.

— Беги и выживи, чего бы это ни стоило, — до сих пор звучит в голове его голос, а сердце тревожно поджимает. Рей останавливается и бросает последний взгляд туда, откуда она так долго бежала — разрушенное поселение, виднеющееся сквозь заснеженные стволы деревьев, выгорело дотла и тлеет.

В лесу спрятан ее маленький истребитель. Так что она успеет выбраться отсюда целой и невредимой, а с учителем встретится позже, в условленном месте.

И все же что-то не дает ей покоя. Будто что-то вот-вот должно произойти, только она еще не знает.

Смерть нагоняет ее на опушке, где лежат обломки развороченного СИД-истребителя, и над ними еще тянется дымок — сбили совсем недавно. Может, полчаса тому, когда и началась битва.

Снег усыпан мертвыми телами в белой броне, и Рей кажется, что она бредет по бесконечной дороге, выложенной из трупов.

Идет на автомате, стараясь не задевать ничего, что совсем недавно было кем-то.

И останавливается только тогда, когда слышит чужой хрип.

Среди моря белых тел заметить его несложно.

Черная одежда с нашивками выдает в раненом кого-то из Первого Ордена, но Рей сейчас думает совсем не об этом.

У него огненно-красные волосы, словно облитые светом солнц Джакку. По белому подбородку ползут струйки крови, а в груди, повыше сердца, блестит обломок трубы, пронзившей тело насквозь.

Мужчина заходится в кровавом кашле, а потом замечает ее, и рука его тянется к бластеру. Оружие выронено слишком далеко, и дотянуться он не может, это только причиняет еще больше боли. Хотя он очень старается.

— Ты... Это ты, Рей... — выдыхает он, и вместе с хрипом на губах лопаются кровавые пузыри. Он знает ее. Конечно, знает. Он из Первого Ордена, собиравшегося захватить Рей живьем, чтобы доставить к Сноуку.

Хотя даже этот факт не дает ей права уйти.

Вместо того чтобы бежать, бежать без оглядки и надеяться, что он умрет, Рей прячет световой меч за пазуху и опускается на колени рядом с раненым.

Все, что она видит сейчас — это страх в его глазах. Тот самый страх, пробившийся сквозь маску обреченности, как тогда на Джакку, где Рей видела первую смерть.

— Не надо, — отпихивает он ее ладони, когда она смыкает пальцы вокруг обломка трубы и призывает к себе Силу. — Я все равно сдохну.

— Нет, – качает головой она. — Не сегодня. Я справлюсь.

Ему больно. Он хрипит и стонет, когда Рей тащит на себя застрявший кусок металла, и проклинает ее на всех ей известных языках. А в ее разуме, хоть Рей об этом и не просила, возникают смутные образы. Там кровь, снова кровь, и еще много смерти.

Взрывающиеся звезды в темноте и агония миллиардов угасающих жизней.

Она спасает человека, который вовсе не заслуживает жизни.

— Ты знаешь, кто я? — шепчет ей мужчина. Все в ржавых засохших потеках крови, лицо кажется еще более белым. А огненно-рыжие волосы, падающие на лоб в беспорядке, вот-вот полыхнут пламенем. — Они убьют меня, — равнодушно говорит он, как будто уже смирился со своей смертью.

— Меня убьют на подлете к твоим драгоценным повстанцам. Разорвут на части с превеликим удовольствием, как только увидят, — закашливается он, хорошо хоть без крови в этот раз, и морщится от боли.

— Им есть за что, — шепчет Рей, пытаясь справиться с дурнотой, накатывающей плотной пеленой. И больше всего ей хочется отпустить эту криффову железяку и сбежать куда подальше. Прочь, пока она сама не свалилась в беспамятстве.

— Да, кивает он, — Но я не жалею. Ты не видела все до конца, не хочешь досмотреть?

Рей хочет сказать «нет». Эти проклятые три звука, позволяющие ей поступить ровно так же, как и в детстве — сбежать. Но Сила не спрашивает.

В этот раз она не видит падающих звезд. Не видит кровь на чужих ладонях.

Рей видит пустыню. Джакку.

Кроваво-красное солнце наплывает на второе, чтобы поглотить собой, и воздух наливается тревожным светом. А маленькая Рей, крохотная девчушка, безуспешно пытается вырваться из лап Ункара Платта, который оттаскивает ее от человека с огненно-рыжими волосами.

Это тот самый мужчина, что сейчас лежит перед нею с дырой в груди, только гораздо моложе, сам еще почти подросток, в здоровенной черной шинели с нашивками Первого Ордена.

— Я вернусь за тобой, слышишь? Я вернусь, Рей, обещаю, — сбивчиво клянется он ей и пытается оторвать от запястья цепкие детские ладошки. — Вот увидишь, мы еще будем вместе.

— Кто ты? — задыхается Рей, потому что не может дышать. Миры сливаются — настоящее и прошлое, все дрожит и расплывается в одно здоровенное темное пятно, а в ушах стоит звон.

Она так долго гналась за ускользающим призраком прошлого, что забыла, какой он. И сейчас и не знает, что делать.

— Хакс, — еле шевелятся окровавленные губы. — Видишь, мы все же встретились. Так что считай, что я сдержал слово. Кое-как, правда... Ты уж прости.

Мир над их головами вздрагивает, и небо мутнеет, покрываясь багровой коркой, и по нему скользят огненные обломки разбившихся кораблей

Тогда, в семь лет Рей впервые видела смерть.

Но больше этого не будет.

====== Options? (Рей/Кайло Рен) ======

Комментарий к Options? (Рей/Кайло Рен) Писалось как стеб, так что так и воспринимайте)

— Вы это серьезно? — возмущенно посмотрела Рей на то, что ей, собственно говоря, предложили.

Примерно такой поворот событий мог присниться ей только в кошмаре, но сейчас она была очень далеко от сна, и разложенные перед нею вещи наощупь казались вполне себе реальными.

— Вот это...

Ну ладно, первое она могла бы пережить. Ну, могла бы.

Вот на Джакку за глоток воды и не так вывернешься, кожей наизнанку, если понадобится.

Но второе? А то, что предлагалось вместо...

— Нет, — решительно замотала головой Рей и прикрыла глаза для пущей убедительности. — Серьезно, нет!

— Да, — не менее жестко возразила ей Лея. — Пойми, Рей, это последнее о чем мне хотелось бы тебя просить, но...

— Вот и не просите, ни за что! Никогда! Да такое... — Нет, ну в голонете такого добра было навалом, но одно дело наткнуться на такие картинки на паде, а другое увидеть вживую. Там не только челюсть на полу останется, сердце же не выдержит.

— Но это наш последний шанс, — снова насела на нее Лея. При всех ее внешних данных и славе миролюбивой и доброй женщины в некоторых моментах она была тем еще тираном. — От тебя не потребуется ничего особенного. Ты только выйдешь и отвлечешь Рена, Бена, то есть, — поправила она себя. — Десять секунд. Ну, максимум, пятнадцать. А все остальное сделает Люк.