Так что все буквально стоят на ушах, а от количества охраны в глазах рябит. Но Хакс честно старается игнорировать всю суматоху и изображает занятость, прячась в одном из медотсеков, предназначенных для высших чинов.

Не лучшее место для пряток, хотя тут тихо и пусто.

В отличие от соседнего, где сейчас будет полно раненых с их стонами, криками и запахом крови.

— Так вот где вы, генерал, — его настигает голос вездесущего Кайло Рена. Тот стоит в дверях и неловко опирается о косяк, оставляя мазки красного на панели. Ранен, конечно. Черная ткань слева под мышкой просто блестит от крови. — Ну что ж, может, это и к лучшему. Помогите мне, — и Рен тянет к нему руку.

Приходится отложить в сторону незаполненные бумаги и помочь.

Рана выглядит скверно — выстрел бластера попал под ребро и оставил там обугленную дырку, в которую вполне спокойно можно засунуть палец. Счастье, что не задел легкое.

Сам Рен даже раздеться не в состоянии, слишком много ремней и застежек, так что все это тоже достается Хаксу.

— Спасибо, — сдержанно благодарит его Кайло, а затем опускается на медицинский стол. — Подайте мне пластыри с бактой.

Хакс смотрит на рану, с которой нормальный человек стоять не сможет, а Рен кривится и зубами надрывает пакет с бактой, щедро расплескивая вонючую дрянь на свой бок.

— Я позову меддроидов, — предлагает Хакс и собирается уйти. Потому что просто физически не может находиться рядом с Реном. Кровь и обнаженная спина, перекатывающаяся буграми мышц, действуют на него слишком неправильно. К тому же, Кайло форсъюзер, и счастье, что он занят своей раной, а не чужими мыслями.

— Нет. Мне нужна Рей. Найдите ее.

Долго искать ученицу Рена не требуется. Она караулит снаружи медотсека, настороженно озираясь по сторонам, когда рядом проносят очередной труп. И каждый раз вздыхает с облегчением, понимая, что это не Кайло.

— Где он? Что с ним? Почему он не отвечает мне?

— Понятия не имею, — хочется сказать Хаксу, но он не успевает, потому что она проносится мимо как вихрь.

Смотреть на эту безумную парочку и их объятия Хакс и не собирается. Так что пропускает летящую стайку меддроидов, направляющихся туда, где сейчас Рен и заботящаяся о нем Рей, и уходит к себе.

Ощущение чужой крови, застывшей на его пальцах после того, как он помогал Кайло дойти до стола, действует на нервы. Этот запах, запах соленой крови и пота, до сих пор бьет по ноздрям, и все же Хакс украдкой поднимает свою ладонь к лицу. Вдыхает, а затем слизывает ржаво-красные следы.

В этот раз их вздохи и стоны слышит, наверное, весь седьмой отсек.

Начинает, как всегда, Рей, а затем ей вторит Кайло, и стены снова мелко трясутся, а пол под ногами Хакса ходит ходуном.

— Чтоб вас... — шепчет он и сжимает руки в кулаки, пытаясь успокоиться.

Не выходит.

Перед глазами все еще стоит видение чужой спины, здоровенной, усыпанной родинками и шрамами. Бесконечное множество старых рубцов, побелевших от времени, и гладкие бугры мышц. Рука поверх свежей раны, измазанная в крови и липкой бакте.

Хакс вздрагивает. Ему кажется, что это его собственная рука. И это он дотрагивается до груди Кайло.

А поддерживающая Рена с другой стороны Рей смотрит на него и улыбается.

— Дотронься до него, Хакс. Ну же, — предлагает она, и в низком свете медотсека ее улыбка кажется оскалом хищного зверька, готового наброситься на свою жертву, стоит ей замешкаться. — Давай, ты ведь этого хочешь, — ее рука, смуглая, золотистая, ложится поверх окровавленной ладони Хакса и переплетает пальцы.

Она с силой давит на рану, заставляя Кайло дернуться и запрокинуть голову назад.

Рен хрипло стонет, задыхаясь. Он сглатывает, и Хакс, словно завороженный, смотрит за тем, как ходит кадык, перекатываясь под белой кожей, а его собственные пальцы все сильнее погружаются в чужую плоть, теплую и влажную.

Видение исчезает так же быстро, оставляя Хакса наедине с собой, неконтролируемым возбуждением и затихающими стонами за стеной.

Только вместо вздохов ему слышится его собственное имя.

— Хакс... — отдается внутри головы, шелестит за плечом так близко, что хочется обернуться.

— Иди к нам, — рассыпается довольным смехом женский голос, и ему вторит еще один, мужской. — Мы знаем. Мы все знаем...

Это невыносимо слушать, потому что можно сколько угодно затыкать уши. Зов никуда не исчезает, наоборот, становится громче, четче, и Хакс понимает, что он даже не владеет собственным телом.

Ноги несут его вперед, к двери. Наружу. К ним.

В покоях Кайло Рена темно, и воздух напитан возбуждением.

Это и запах, теплый, мускусный, и шорохи тел, скользящих друг по другу, сплетенных в тесный клубок. И тихие стоны, срывающиеся с губ Рей.

Она лежит, раскинувшись на постели, под Реном, обнаженная, блестящая от пота и разгоряченная.

Ее затуманенный взгляд скользит по темной комнате и наконец останавливается на Хаксе, застывшем перед кроватью.

— Ты пришел, — улыбается она одними уголками губ, — вот и славно.

— Ш-ш-ш, — накрывает ее рот ладонью Кайло. — Не сейчас, Рей.

— Хакс, — приветствует он Хакса кивком головы, а затем берется за вибронож.

Маленькое мерцающее лезвие скользит над шеей Рей, словно оглаживая золотистую кожу, а затем оставляет один крохотный порез на ключице.

— Еще, — стонет от удовольствия Рей и выгибается под Кайло. — Пожалуйста, еще.

Следующая кровавая полоска появляется над правой грудью, еще одна на бедре.

В этот раз лезвие входит куда глубже, и Хакс наконец понимает, почему она так кричит.

Это зверское удовольствие, темное и жуткое, и все же Рей смеется сквозь слезы. Наслаждается этим, как и сам Рен. Она задыхается и только сильнее сжимается вокруг его тела, точно не желая отпускать, пусть ей и причиняют боль.

— Иди к нам, — внезапно говорит Кайло. — Иди, — звучит его низкий голос внутри головы Хакса, и тот повинуется.

Словно на автомате, Хакс принимается расстегивать ворот мундира, стягивает с себя рубашку и бросает на пол, усеянный чужой одеждой. Переступает через валяющуюся перед ним маску и идет к Рей, дотрагиваясь до нее.

Ее кожа вся горит огнем, хотя наощупь она точно вода.

— Поцелуй ее, — приказывает Рен, а сам снова заносит вибронож над ее бедрами.

Рей стонет Хаксу прямо в рот, прикусывает ему губу, отдавая частичку боли, а затем раздвигает ноги перед новой порцией кровавого блаженства.

— Возьми меня, — умоляют ее глаза. — Возьми и дай мне забыться.

Хакс так и делает. Тянет Рей на себя, переворачивая ее слабое, содрогающееся тело и целует внутреннюю часть бедер, покрытую кровоточащими ранками. Слизывает кровь, чувствуя острый вкус железа на языке, и тянется выше. Он касается ее клитора, раздвигая влажные складки, и заставляет Рей хныкать от нетерпения.

— Пожалуйста, — просит она и цепляется за простыни, — пожалуйста, еще.

Хакс смотрит на Кайло, и тот кивает, покручивая рукоять виброножа в руке.

— Заставь ее плакать, Хакс. Или это сделаю я, — теперь мерцающее лезвие касается скулы Хакса, но тому совсем не страшно.

Более того, почему-то хочется потянуться навстречу ножу. Подставить щеку, а затем почувствовать то же, что и Рей.

Боль, смешавшуюся с наслаждением.

Лезвие всего лишь царапает его кожу, быстро и остро, и это становится последней каплей самообладания.

Опрокинув Рей на спину, Хакс одним движением стягивает с себя брюки вместе с бельем и входит в нее. Бедром раздвигает ее ноги еще сильнее, сжимает ее грудь в руке, пока кровь не пачкает пальцы.

Он двигается в ней, пока Рей не приходит в себя и не закидывает руки ему за шею, притягивая к себе. Она расцарапывает Хаксу спину и стонет, а затем прижимает ступни к кровати и выгибается под его телом, приподнимаясь к его бедрам, чтобы ощутить последние и самые сильные толчки.

Рей содрогается, и лицо ее блестит от пота и слез.