Но ему никто не отвечает.
Тишина преследует его и в командном зале, напоминающем мертвецкую, а не оживленный центр.
— Рэй! — это все, о чем он может думать сейчас. О ее испуганном лице, о ее тонком и нежном теле, хрупком словно водный цветок. Он боится увидеть ее, потому что знает, что она будет мертвой, как и все встретившее его на Церберусе, старшем корабле Ордена, но знает, что если не найдет ее, сойдет с ума раньше.
Безумие уже подбирается к нему, царапает по шее острыми коготками. Усаживается на плечи и давит.
— Рэй! Ты где?
Он переступает через мертвых, раненых, ему плевать на все эти груды тел, сваленные в коридоре.
И наконец он слышит ее крик. Жалобный, тихий, словно стон крохотного зверька, а не человека.
— Рэй! — она стоит к нему лицом, но ее закрывает другая фигура, закутанная в белое с ног до головы.
— Отпусти ее! — он выкидывает вперед руку, и его охватывает Тьма, наполняя разум. Но даже эта мощь, помноженная на страх за Рэй, не может сделать абсолютно ничего.
— Рэй, все будет хорошо, слышишь меня? — говорит не с этим странным пришельцем из ниоткуда, а с испуганной девушкой Кайло. — Я убью его, ты просто закрой глаза, и все закончится.
— Все хорошо? — ослепительно белая фигура наконец поворачивается, и Кайло щурится, потому что не может узнать, кто это.
Кто-то знакомый.
До безумия.
— Ничего не будет хорошо, — это женский голос, хриплый и надломленный. — Это я тебе обещаю.
Она поднимает руку, сверкающую сталью в кровавом свете аварийных ламп, и стаскивает капюшон, обнажая украшенное шрамом лицо. Это лицо, что он видел во сне слишком часто, и теперь не забудет никогда.
Как и прежде оно искажено от ненависти.
— Сейчас все закончится, — Рэй кладет металлическую ладонь на лоб его «Рэй», и та с тихим вздохом обмякает, падая на пол.
Живая, но без сознания. И без воспоминаний.
Теперь это не та самая девушка, что обнимала его по ночам и вместе с Кайло считала звезды, оставшиеся до рассвета. Теперь это всего лишь жалкая подделка, с выкрашенными в темный цвет волосами, вытатуированными веснушками и глазами — Рен не видит это, но уже помнит — цвета неба.
А настоящая Леди Ситхов, та самая, что предназначена ему судьбой, никогда не будет его.
— Ты монстр, — выплевывает это ругательство Рэй. Все как тогда, как в пыточной, когда он хотел сделать ее своей навеки. — Проклятый ублюдок, издевающийся над девушками.
— Я… — он смотрит на нее, такую ослепительно прекрасную в кровавом мареве, его личную немезиду, и не хочет оправдываться.
Безумие подобралось слишком близко к разуму, и он держался, как мог. Пока она не вернулась.
— Я скучал, Рэй, — Кайло улыбается с грустью.
Он знает, всегда знал, что однажды все закончится именно так. Один из них обречен умереть.
Но это не мешает ему насладиться последними мгновениями. Ее запахом — пота, песка и крови. Ее глазами, внутри которых плавают искры расплавленного золота Джакку. И даже ее ненавистью, потому что она подошла так близко к любви, что никто не смог разобрать, где закончилось одно и началось другое.
====== Same blood (Бен Соло/Рэй) ======
Комментарий к Same blood (Бен Соло/Рэй) Любимый инцест, чо ж поделать)
Она была его сестрой. Его, черт ее задери, родной сестрой.
Может, если бы он смотрел за нею с самого начала, качал в колыбельке, помогал задувать свечки на первом торте, искал подарок от зубной феи за первый выпавший зубик, все бы сложилось совсем по-другому.
Но судьба привела ее к нему на порог в день ее восемнадцатилетия. Бросила прямо там, под дверью, вместе с жутким чемоданом, заляпанным разноцветными наклейками, такими яркими, что в глазах рябило, с драными на коленях джинсами и россыпью веснушек на носу.
— Я Рэй, — улыбнулась она, поднимаясь с пола, и стряхнула невидимые пылинки с колен. — Привет, Бен. Можно я поживу с тобой?
Она выглядела так, словно возникла из неоткуда. Словно была тем самым долгожданным подарком, которого ему пришлось ждать больше десятка лет. Его родная сестра.
И как он мог отказать?
Конечно, Бен знал, что у отца были интрижки. Полно связей за спиной у матери, вечно занятой на работе. Множество женщин, одна красивее другой, пусть он и клялся, что за всю свою жизнь любил только одну единственную. Разве кто-то мог предугадать, что все сложится именно так, а не иначе?
Рэй зашла в его дом, подождала, пока он не втащит ее пожитки и не закроет за собой дверь, и тогда обняла его. Оставляя на его одежде свой запах, пронзительно-чистый, свежий, словно она была солнцем и ветром одновременно. И поцеловала в губы, как если бы они не были родными братом и сестрой, а кем-то гораздо ближе. Больше. Важнее.
— Спасибо, — ее улыбка была самым красивым, что он видел в своей жизни. — Я не знала, куда мне идти.
В этот момент Бен был готов простить отцу все.
Она осталась жить у него в гостиной, на старом диване, и скоро он совсем привык к ее присутствию. К запаху и многочисленным бутылочкам в ванной, к разбросанным по всей квартире шмоткам. Ко второй паре обуви — тонкие песочные босоножки, такие маленькие, словно принадлежали ребенку, — устроившейся на его ботинках сверху. Как будто ей было мало места.
Она никогда не закрывала за собой дверь в ванную, и он частенько наблюдал за тем, как она купается. Как блестят под жемчужной пеной ее золотистые плечи. Как намокают и темнеют волосы, собранные в растрепанные пучки. И как она поет, хлопая ладонями по воде и устраивая настоящий потоп в ванной.
— Полотенце! — ее голос несся из ванной, разбиваясь по дороге на множество мелких эхо, от которых он не мог сбежать или спрятаться.
И Бен шел. Тащился, еле переставляя ноги. Отдавал полотенце молча, отворачиваясь так, чтобы она не могла видеть, как он краснеет.
Она была его личным безумием.
— Почему ты не хочешь увидеть своих родителей? — спрашивал он у Рэй. — Они же твоя семья.
— Ты моя семья, — всегда отвечала она одно и то же. — Они бросили меня. Но не ты.
И что тут было возразить?
Она была теплой во сне. Она всегда приходила к нему в постель и прижималась так, что ее было не оторвать. Закидывала ноги, и ее волосы вечно лезли ему в нос, щекоча.
— Я не могу спать одна, — улыбалась Рэй извиняюще по утрам, когда он проклинал себя и свое тело, реагирующее на каждое ее движение. — Иначе мне кажется, что я снова потеряюсь.
— Рэй… Рэй, — он ловил ее за руки, тряс и заставлял смотреть ему в глаза, потому что боялся, что не выдержит сам. Она была его сестрой, но он не мог позволить себе любить ее так, как хотел. — Хватит! Так не может продолжаться дальше. Я не могу.
— Но я же… — она была так близко, что он мог бы сосчитать все веснушки на ее носу. Перецеловать все родинки на шее и плечах. — Бен, я просто…
— Хватит, Рэй. Уйди. Иди к себе.
Это было все равно, что отрывать себе руку. Он прогонял ту, что хотел и любил больше всего, но не мог по-другому.
Он так надеялся, что она окажется ему не родной сестрой. Что возможно в жизни бывают чудеса, и Рэй действительно настоящая сирота, а он совершенно чужой человек в ее жизни. Тогда он мог бы…
Но результаты были вполне однозначными. Лаборатория крови Сан-Франциско. Рэй Соло. 99% совпадения.
Он проиграл.
А вечером Рэй пришла не одна.
— Это Финн, — сбросила она по привычке свои мокрые и все в грязи босоножки в прихожей на его дорогие ботинки.
Она привела в его дом чужого парня и оставила их двоих пялиться друг на друга в прихожей, как будто ей было интересно посмотреть, что же будет дальше.
А Бен ревновал. Ревновал дико, до ненависти, до алых пятен, вспыхивавших под глазами.
Как будто Рэй принадлежала ему. Была его личной собственностью.
Может, на самом деле все так и было. Ему было плевать на то, что в их венах течет одна кровь, и это связывает ему руки. Ему просто хотелось, чтобы этот незнакомый парень исчез. Испарился, оставив их с Рэй вдвоем. Как это было раньше.
