— Да, конечно, — проворчал он. Про–взгляд Джиски был даже сильнее, чем его собственный.

«Может, попросить ее вычислить моего таинственного наблюдателя?» Но известие о беременности Венали его отвлекло. «Третий внук. Это здорово». Ему нравилось, что по десятому этажу особняка уже бегают маленькие Гарант и Хонали (все звали ее просто Лапочкой). Ролар, его старший сын, не терял времени зря.

— Ого, — с притворным испугом протянула Джиска. — Внимание, двойняшки.

Эдеард огляделся и увидел, что сквозь толпу гостей к ним приближаются Марили и Анали. Пятая и шестая дочки были идентичными близнецами, и с самого рождения они забавлялись, одеваясь и причесываясь одинаково. Вот и сегодня они нарядились в атласные платья одного и того же покроя, только у Марили оно переливалось всеми оттенками винокрасного цвета, а Анали выбрала для себя золотисто–желтую ткань. Эдеард снисходительно улыбнулся; озорные девчонки вряд ли этого заслуживали, но разве отец мог устоять? Им уже исполнилось по двадцать пять, и в высшем обществе Маккатрана они стали признанными звездами. Высокие, как отец, и стройные, как мать, они обладали исключительным изяществом, густыми иссиня–черными волосами, унаследованными от бабушки со стороны Эдеарда, и красивыми лицами, с которых не сходили лукавые усмешки. А если к прекрасной внешности добавить и высокое положение, то нечего было удивляться, что девчонки получали все, что хотели: наряды, ласки и преклонение сверстников.

— Папочка! — радостно хором воскликнули они и запечатлели по поцелую на обеих его щеках. — Мы превосходно провели вечер.

— Мы побеседовали со многими гостями.

— И убедили их голосовать за тебя.

— Напомнили, как много ты сделал для города.

— Хоть это и было очень давно.

— О таком никогда нельзя забывать.

— И они напомнят о твоих заслугах всем своим друзьям.

— И придут на выборы со всеми своими родственниками.

— Чтобы поставить крестик в нужном месте.

— Или им придется отвечать перед нами.

Разговаривать с близнецами было все равно, что слушать оглушительные птичьи трели.

— Спасибо вам обеим, — поблагодарил их Эдеард.

— Теперь мы выполнили свой долг.

— И хотели бы уйти.

— Потому что в особняке у Франдолов сегодня грандиозная вечеринка.

— И мы нашли себе подходящий эскорт.

Они обе захихикали и просительно заглянули отцу в лицо.

— Он такой красивый.

— И высокий.

— И служит в полку милиции Фоласа и Зельды.

— Но у него имеется и свое состояние.

— Это не какой–то младший сын.

— Настоящий кавалер.

— И с радостью служит городу.

— Ладно, ладно. — Эдеард поднял руки. — Давайте, убирайтесь отсюда. Идите развлекаться.

— Мы так и сделаем.

В уши Эдеарду ударил еще один взрыв смеха, и девочки развернулись к выходу. Они одновременно подняли правые руки и повелительно поманили кого–то пальцами. В толпе гостей Эдеард успел увидеть молодого мужчину в форме милиции — ярко начищенные пуговицы и превосходно сшитый красно–синий мундир. На вид Утраллис был не старше двойняшек, но широко расправленные плечи и квадратная челюсть придавали ему уверенный вид. На всякий случай Эдеард присмотрелся к его носу, подозревая отдаленное родство с Гилморнами — он вдруг вспомнил Ранали и беспомощного парня в ее кабинете. Их взгляды встретились, и в глазах молодого человека появилось такое виноватое выражение, а щеки вспыхнули так ярко, что Эдеард не мог ему не посочувствовать. Затем близнецы с двух сторон подхватили Утраллиса под руки и увлекли к выходу из зала.

Джиска вздохнула и покачала головой.

— Такой милый молодой человек. Бедняжка. Как же так получается, что все они с восторгом начинают вечер, а наутро крадучись выскальзывают из особняка, словно удирают из самого Хоньо?

— Ну, близнецы не такие уж и плохие, — осторожно заметил Эдеард.

— Папочка, ты за ними совсем не смотришь.

Он лукаво усмехнулся.

— Зато я очень внимательно следил за тобой.

Джиска приподняла свой бокал.

— Не беспокойся, теперь за мной присматривает Натран. Пять лет — срок немалый.

— Я на тебя не давлю. Кроме того, уже через два месяца перед Заступницей предстанет Маракас.

Она улыбнулась, но не скрыла своего недоумения:

— Не могу поверить, что он женится на ней. То есть… Хелиана хорошенькая и добрая, но не более того. Неужели мужчинам больше ничего не надо?

— Конечно.

— Бедняжка Тарали.

— У нее все будет в порядке, ее ждут великие дела. Когда–нибудь она станет Грандмастером гильдии врачей.

Он не скрывал своей гордости, когда речь заходила о младшей дочери, которой еще не исполнилось и двадцати двух лет, но она уже стала помощницей мастера гильдии. Шумные вечеринки, так любимые близнецами, ее ничуть не привлекали, и девушка полностью посвятила себя изучению медицины.

— Посмотрим, — ответила Джиска. — После выборов ты станешь главным констеблем. И, раз уж Дайлорн вступил в полк милиции, мне или кому–то из двойняшек придется стать послушницей, чтобы подняться до звания Пифии, и тогда ты станешь править всем городом.

Представить одну из сестер в простом одеянии послушницы оказалось почти невозможно.

— Ты не первая приписываешь мне такие амбиции, — сказал Эдеард.

— Правда? А кто еще?

Он посмотрел на свою дочь. Умная, красивая, элегантная, привлекающая внимание всех мужчин подходящего возраста, с практически неограниченными перспективами. Но самым важным своим достижением Эдеард считал ее безопасность и радостное будущее. Битвы, в которых он одерживал победы еще до ее рождения, мало что значили для молодого поколения. Он с грустью подумал, что стал таким признанным авторитетом, что для избрания на один из важнейших постов в городе ему уже не надо ничего доказывать.

— Это старая и длинная история. Спроси как–нибудь у Максена.

— О Заступница. Я знаю, что он твой близкий друг, но уже не могу больше слушать его рассказы о старых временах.

— О старых добрых временах, — поправил он ее.

— Как скажешь, папочка.

То ли из–за скептицизма Джиски, то ли из–за приближавшегося прилета Небесного Властителя, но в этот вечер Эдеард весьма критически разглядывал своего друга, пробираясь к нему через зал. Официальное одеяние Максена, отороченное густым мехом, свободно струилось вокруг его тела. Такой незаурядный покрой, по всей видимости, должен был скрыть не менее выдающийся живот, приобретенный Максеном за последние несколько лет. И его красивое лицо тоже заметно округлилось. А в модной короткой бородке появились седые пряди.

— Эдеард!

Максен широко развел руки и энергично обнял друга, словно они не виделись несколько лет. Эдеард с некоторым смущением ответил на его приветствие. В конце концов, на протяжении последних четырех десятилетий они встречались не реже двух раз в неделю.

— Клянусь Заступницей, это не вино, а какая–то дрянь, — пожаловался Максен, поднимая бокал под луч закатного солнца, пробившегося сквозь полукруглое окно.

— Не ной, его пожертвовал один из моих потенциальных избирателей, — ответил Эдеард.

— В таком случае я почту своим долгом осушить еще несколько бутылок в честь этого замечательного парня.

«Заступница, теперь мы даже стали говорить как аристократы».

— Не напрягайся. Знаешь, мне все равно, стану я главным констеблем или нет. Согласись, в нашей жизни было немало хорошего.

Максен взглянул на него с удивлением. Боковым зрением Эдеард заметил, как нахмурилась Кансин, но ее мысли, как и всегда, были тщательно скрыты.

— Не говори за других, деревенский мальчишка. — Максен старался разговаривать легкомысленным тоном, но ему это плохо удалось. — Что бы ты ни говорил, ты далеко опередил соперников. Маккатран хочет видеть тебя на более значительном посту.

Эдеард едва не спросил «Почему?», но придержал язык.

— Наверное, ты прав.

Максен обнял его за плечи и отвел в сторонку, бросив несколько неискренних извиняющихся взглядов в сторону предыдущих собеседников.