Ходьба почти не согрела Араминту, и до верхней границы леса ей так и не удалось добраться. С заходом солнца она свернулась у небольшого валуна и, не переставая дрожать, погрузилась в тревожную полудрему. За ночь еще дважды шел дождь.

Утром она поняла, что нет никакой еды. Наклонившись к небольшому ручейку, чтобы зачерпнуть ладонью ледяной воды, она услышала голодное урчанье своего желудка. Такой несчастной Араминта еще никогда себя не чувствовала — ни в тот день, когда ушла от Ларила, ни при виде огня, пожирающего ее дом. Сейчас все было гораздо хуже. Мало того, она еще никогда не чувствовала себя такой одинокой. Она оказалось в мире без людей. Если что–то случится — она вывихнет лодыжку или растянет колено, — на многие световые годы вокруг нет никакой помощи. Останется только упасть прямо на склоне долины и ждать голодной смерти.

При этой мысли и от осознания риска вчерашней переправы через реку у нее снова задрожали руки и ноги. Запоздалый шок, реакция и на реку, и на схватку в парке Бодант. После этого, продолжая путь наверх, она старалась двигаться как можно осторожнее. Ничего съестного вокруг по-прежнему не попадалось. Под ногами шелестела желтоватая трава, мерцающая лавандовыми искорками цветов. Араминта угрюмо брела вперед, стараясь припомнить все, что знала о тропах сильфенов. Информации было совсем немного: даже в энциклопедической статье, хранившейся в ячейке памяти, содержались в основном общеизвестные мифы. Тропы существовали на самом деле, но ничего похожего на их карту не было, и некоторые поклонники средневекового образа жизни отправлялись наудачу, преследуя личные, зачастую неразумные цели. Лишь немногие из них возвращались обратно, большинство исчезало бесследно. Кроме Оззи, конечно. Теперь Араминта догадалась, что и он тоже дружил с сильфенами. «Как и Меллани, кем бы она ни была в своей остальной жизни». Араминта злилась на себя за то, что не позаботилась дать команду юз-дублю провести хотя бы поверхностную выборку сведений. Больше недели назад Крессида рассказала ей о загадочном наследии, а она даже не подумала что–то выяснить, не задала ни единого вопроса. «Глупо».

Воспоминание о Крессиде помогло ей сосредоточиться. Крессида никогда не позволила бы себе утонуть в болоте жалости к самой себе. «А ведь она тоже моя родственница».

Араминта чувствовала, что в приближающемся лесу начинается другая тропа, и по пути к ней стала перечислять положительные моменты в ее ситуации. Во–первых, она ощущает тропы, значит, этот этап путешествия скоро закончится. Отсутствие еды сильно удручало, но наследие Прогрессоров позволяло выживать в любом мире. Еще в раннем детстве, на ферме, играя с братьями и сестрами, она узнала, что Прогрессоры почти не рискуют отравиться растениями в чужих мирах, поскольку их вкусовые сосочки распознают опасные вещества. Кроме того, их метаболизм позволяет самостоятельно вывести сильный яд из организма.

Но, несмотря ни на что, трава на склоне не казалась ей достаточно привлекательной.

«Я подожду, пока не окажусь в другом мире».

К тому времени, когда она поднялась к первым покрытым мхами деревьям, заметно похолодало. С нижнего конца долины в ее направлении снова ползли плотные тучи. Дождь при такой температуре окончательно лишит ее силы духа.

Араминта поспешила в лес, шелестящий продолговатыми золотистокоричневыми листьями. Из травы под ногами поднимались пучки тонких белых стеблей, похожих на паутину. В глубине леса, между деревьями, воздух оставался неподвижным. Ее решимость возросла. Какой–то частью сознания она ощутила начало перемен. Посмотрев вверх, Араминта заметила, что небо в узких просветах между переплетающимися ветвями заблестело бирюзой, и это ее очень обрадовало. Теперь оно стало намного ярче и приветливее, чем над холмами.

Где–то в глубине Гея–сферы или в грезах Исток–острова сильфенов — неизвестно, где блуждали сейчас ее мысли, — Араминта увидела, как именно происходят изменения. Тропа постоянно трансформировалась. У нее не было четкого начала или конца — ее направление зависело от желания путешественника. Чье–то неимоверно далекое сознание, по всей видимости, вело постоянное наблюдение. Так она получила смутное представление о множестве странников, идущих по тропам. Бесчисленные миллионы, путешествующие повсюду, куда они только могли добраться: некоторые ставили себе цель приобрести новый опыт, другие позволяли тропам вести их наугад, чтобы открывать и узнавать что–то новое в любом уголке галактики.

Между заросшими мхом стволами стали появляться новые деревья с гладкой светло–зеленой корой. Своей пышной листвой они напомнили Араминте весенний лес. Потом на стволах начали попадаться плети плюща и лиан, свешивающих вниз каскады серых цветов. Она продолжала идти. Тропа то огибала пологие холмы, то спускалась в неглубокие долины со звонкими ручейками на дне. В какой–то момент послышался грозный шум водопада, но он был в стороне от тропы, и Араминта не решилась свернуть на звук. Вскоре в гуще лесного полога замелькали красные краски, а под подошвами в траве зашуршали мелкие ломкие листья. Воздух стал теплее и суше. Через несколько часов после того, как она выбралась из дождливой долины, Араминта услышала торжественное песнопение на незнакомом ей наречии. Не важно, что она не могла разобрать слов — изысканная гармония пения казалась очевидной. Араминта даже позволила себе остановиться и немного послушать. Это были сильфены. Большая группа весело шагала в новый мир, сулящий свежие впечатления и эмоции. На мгновение ей захотелось присоединиться к их походу, увидеть то, что видят они, разделить их чувства. Но образ Крессиды — самоуверенной, сосредоточенной и умной — тотчас возник в ее воображении, и Араминта смущенно признала, что бесцельное блуждание с толпой похожих на эльфов чужаков не поможет решить ее проблемы. Она с сожалением продолжила путь. Где–то впереди ее ждал мир Содружества. Она твердо была в этом уверена, хотя тропой, похоже, не пользовались уже очень давно. Сильфены не интересовались планетами с высокоразвитыми цивилизациями.

Араминта с облегчением вздохнула, заметив, что лес вокруг нее начал редеть. Над головой сияло яркое безоблачное небо, и с каждым шагом становилось все теплее. В лесу теперь преобладали деревья с красными листьями и тонкими, широко распростертыми серыми ветвями. Она довольно усмехнулась: в путешествии по тропам между мирами было что–то невероятно привлекательное.

Тропа вывела ее к последним деревьям. Араминта прищурилась от яркого солнца и окинула взглядом открывшиеся просторы.

— Великий Оззи, — испуганно прошептала она. Перед ней, насколько хватало глаз, простиралась равнина, покрытая белым песком. Высокое солнце палило с абсолютно безоблачного неба. — Это же пустыня!

Она развернулась кругом и обнаружила, что оказалась между небольшими группами деревьев, окаймляющих маленькое вытянутое илистое озеро. Где–то среди деревьев быстро таяла тропа.

— Нет, — воскликнула Араминта. — Подожди. Это неправильно. Я не хочу здесь оставаться. — Но тропа уже исчезла. — Вот незадача!

Может, Араминта и не знала ничего о неизведанных планетах, но зато точно знала, что нельзя отправляться в путь через пустыню в разгар дня, да еще без подготовки. Она медленно обошла водоем, пытаясь отыскать следы присутствия других людей. Но кроме весьма странных отпечатков в высохшей грязи не нашла ничего, что свидетельствовало бы о регулярном посещении оазиса. В середине дня, когда солнце замерло в зените, она выбрала самое тенистое дерево и села, прислонившись спиной к стволу.

Сомнения и сожаления, которые она гнала от себя во время путешествия по тропам, разбушевались с новой силой, грозя затопить с головой. А вдруг сильфены теснее связаны с событиями в галактике, чем думают люди? Вдруг они намеренно заманили ее сюда, чтобы Араминта не смогла возглавить паломничество? Не успела она об этом подумать, как перед глазами возник образ Крессиды, с трагическим видом приподнявшей одну бровь. Араминта даже смущенно поежилась.