— Кто, черт побери, назначил тебя здесь командовать? — спросил Томансио.

— У тебя есть реальный план по ограничению Бездны? Уверен, в таком случае мы бы все с интересом его выслушали.

— Насколько я знаю, такого плана нет и у тебя. О том, что делать дальше, тебе известно не больше, чем о себе самом.

— Но у меня действительно есть план. И я Мятежник, разве ты забыл? Тот самый Рыцарь–Хранитель, на которого вы можете положиться, как на самого себя. Или еще надежнее.

— Даже если ты и был Мятежником, откуда мне знать, кто ты такой в данный момент. Тебе самому это точно неизвестно.

Громкий смех Оззи заставил всех повернуться в его сторону.

— В чем дело? — спросил Томансио.

— Не понимаешь? Люди, вы сами–то себя слышите? Сновидец. Второй Сновидец. Мятежник. Мученик. Господи, да вам только масок и плащей не хватает, чтобы стать командой супергероев. Хотя Троблум позаботился о своем костюме. Да, кстати, отличный костюм, большой человек.

— Хочешь сказать, что нам лететь не стоит? — спросил Томансио.

— По всем правилам статистики и теории вероятности, вы даже сюда не должны были добраться, настолько вы бестолковы. Но вы добрались, и кто–то знает, что делает, загружая план в мозги Мятежника. Так пользуйтесь этим. Насколько я понимаю, вы, парни, получили последний шанс, чтобы остановить Иланту и Бездну. Представить себе не могу, что намерен сделать босс Аарона, когда вы доберетесь до Маккатрана, но… Томансио, он прав, если только у тебя нет какой–то идеи и ты не готов прозакладывать свою голову, что она сработает. Скажи, Оскар. Мы с тобой уже сталкивались с подобными проблемами, и ты знаешь, как отличить реальность от фантазий.

— Верно, — неохотно подтвердил Оскар. — Оззи прав. Все говорит о том, что у нас остался последний выстрел. Два Сновидца? Если кто–то и способен отвести эту угрозу, то только они.

Томансио пожал плечами.

— Ладно, я просто хотел сказать, мы даже не знаем, на чьей стороне сейчас Мятежник.

— Если рассуждать логически, это должна быть фракция, противодействующая Ускорителям, — сказал Иниго. — Я через такое уже проходил. И могу признать, что доверяю ему.

— Ха! — воскликнула Корри–Лин.

— Ну ладно. Итак, Троблум, сколько людей способен взять на борт твой корабль? — спросил Черитон. — И есть ли у него крылья?

— Система жизнеобеспечения рассчитана на пятнадцать человек, но тогда будет очень тесно. И это не крылья, а теплоотводящие лопасти, — ответил Троблум.

— А нас всего только десять, — сказал Оскар. — Значит, мы свободно сможем разместиться.

Оскар откашлялся.

— Вы еще не обо всем подумали. Сколько времени потребовалось Джастине, чтобы добраться до копии Дальней?

— Ох, черт, — спохватился Аарон. — Время Бездны.

— Верно, старик. Так что спрашивать надо было о том, сколько на борту у Троблума медицинских камер. До прохождения границы вам потребуется погружение в небытие.

— Одна камера, — ответил Троблум.

— На «Возмездии Элвина» их пять, — добавил Оскар. — Их установили на случай единовременных поражений.

— Ты опять нас недооцениваешь, — с усмешкой заметил Томансио. — Значит, надо еще четыре камеры. Оззи, в этом сегменте можно отыскать подобное оборудование?

— Не сейчас, — с поразительным спокойствием произнес Оззи. — Впервые за несколько десятков лет они все оказались заняты. Но не беспокойся. Мой репликатор сможет для вас что–нибудь собрать. — Он повысил голос: — Верно, мозг–в–кувшине?

— Процесс уже запущен, — ответил голос из интел–центров.

— Я думаю, и наш репликатор справится, — заметил Оскар. — Таким образом, время ожидания уменьшится.

Троблум так и не решился снять свой скафандр. Оскар не знал, что и думать. Юз–дубль Паулы прислал ему подробный файл на бывшего агента Ускорителей, но после этого возникло только еще больше вопросов.

Томансио по праву допрашивал Аарона, но Оскара больше беспокоил странный массивный человек, у которого имелось столько личностных проблем, что их хватило бы на целую монографию по психологии. «И система перемещения со сверхсветовой скоростью, способная двигать целые планеты? Газовые гиганты? Чу и ну».

Но беспокоиться было уже поздно. Теперь все они полетят на одном корабле. Если все получится и таинственный босс Аарона сумеет договориться с Ядром, весь этот кошмар с паломничеством и Бездной закончится через неделю.

«Да, так оно и будет».

Хотя Оззи прав. Больше им все равно ничего не остается. Потому он без жалоб и споров сидел за кухонным столом и ел бейглы с лососем, приготовленные кулинарным процессором Оззи для всей компании. Оскар подумал, что хорошо бы поболтать с Оззи. Не то чтобы они были очень близкими друзьями, но они пережили одни и те же исторические события. Жаль, но поболтать им не удастся. Оззи и Иниго готовы были спорить целую вечность. А в те короткие промежутки времени, когда спорщики переводили дух, Томансио терзал расспросами Аарона.

Домашние интел–центры (что казалось странным даже для Оззи) вместе с Лиатрисом пришли к выводу, что новые медицинские камеры будут готовы уже через час. После этого останется только установить их на «Искуплении Меллани». Еще одно напоминание о прошлом, без которого Оскар мог бы и обойтись. «Но, в конце концов, когда ты в таком возрасте, все взаимосвязано».

— Я надеюсь, ты больше никогда не активируешь ментальное поле, — убежденно заявил Иниго. Его голос прозвучал так громко, что все остальные разговоры прекратились. — Направлять мысль вдоль заведомо прогнившей ветви эволюции — это конец человечества.

— Психология в составе учения об эволюции? — буркнул в ответ Оззи. — Прекрати.

— Ты распространяешь влияние на каждое разумное существо. В Гея-сфере, по крайней мере, была возможность отгородиться от нее. А здесь нет ничего подобного. Это ментальный фашизм, и, что хуже всего, ты уверен, что действуешь во благо, ради нашей общей пользы. Распространи ментальную сферу на всю галактику, и ты превратишь наше общество в подобие того, что я видел в Последнем сне. Неужели ты этого не понимаешь? Утопия скучна, апатия страшнее всех врагов. Тебя надо остановить, как и Бездну. Ты ошибаешься, стремясь делиться мыслями, как ошибался Эдеард в темный период своей жизни. Вы оба поддались соблазну Ядра, соблазну совершенства, что в итоге приводит к порабощению человеческих душ.

Аарон, держа в руке тарелку с вафлями, присел рядом с Оскаром.

— Лиатрис уверяет, что репликатор закончит работу через восемнадцать минут, — шепотом сказал Оскар, наклонившись к Аарону.

— Может, они все–таки скажут что–то об ускорении времени в Бездне, — пробормотал в ответ Аарон.

— Они все время так общались?

— Пять дней без остановки. Я сам подталкивал их к обсуждению всех вариантов.

— А что ты можешь сказать о нашем большом друге?

Оскар незаметно кивнул в сторону громоздкого скафандра.

— В данный момент нейтрален. Я чувствую его страх перед Кэт. Если он сохранится и на борту его собственного корабля, можно будет сделать выводы.

— Верно. А ты действительно не знаешь, что произойдет, когда мы доберемся до Маккатрана?

— Нет, не знаю. Но мне нравится твой оптимизм.

Оскар снова задержал взгляд на его лице. То, что он видел, ему нравилось. Но под человеческой оболочкой Аарона скрывалось что–то еще, что–то странное — почти еще одна бездна. Он скорее изображал человека, чем был им. И Корри–Лин, не стесняясь, предсказывала ему скорый срыв.

— Личность не может оставаться сама по себе, — настаивал Оззи. — Человеческое общество должно стать коллективом. Подумай только, у нас есть нова–бомбы, м-поглотители, квантовые ракеты — всего этого достаточно, чтобы разнести галактику в клочья, и Бездна тут будет ни при чем. Такую силу необходимо сдерживать. Давай, спроси Мятежника. Ты никогда не задумывался, что произойдет, если оружием завладеет кто–нибудь вроде Кэт? И начнет буйствовать, просто ради собственного удовольствия! В таком технологически развитом обществе, как наше, нельзя обойтись без внутреннего защитного механизма. И это доверие,- парень. Только оно и может помочь. Ментальная сфера делает всеобщее доверие неизбежным. И ты научишься любить своих соседей.