Помедлив еще секунду, я провела по экрану и, прижав телефон к уху, сказала:
–Привет.
–И тебе привет, – тысяча мурашек пробежали по моему телу, когда я услышала тихий и уставший голос Ника. Он был мягким, грустным и нежным, и я закусила большой палец, чтобы не дать волю эмоциям.
Повисла тишина. Я боялась нарушить ее, боялась даже вздохнуть.
–Как съемки? – задал вопрос он, и я услышала, как звенит лед и что-то льется в бокал.
–Долго и трудно, – коротко ответила я, вытащив злополучный палец изо рта. – Пьешь?
Ник усмехнулся, и от этого звука дрожь пробежала от кончиков пальцев до макушки.
–Пью. Тяжелый день.
–Неделя, – выпалила я.
–Неделя… – подтвердил он.
Я запустила руку в волосы и стала наматывать круги по квартире.
–Как работа? – задала вопрос я, шагая от дивана до кухни, от стола до двери и обратно.
–Приняли проект. Завтра с утра подписываем в офисе. Я долго ждал этого, – вздохнул он и замолчал.
–Поздравляю. Я рада за тебя, – искренне ответила я, на секунду остановившись. Сердце бухало в груди, как сумасшедшее, я ждала и боялась его следующих слов. Я так хотела заплакать в трубку, просить приехать, обнять и поцеловать меня, простить мои глупости и больше никогда не отпускать!
–Я скучаю по тебе, – просто сказал Никита, а я сжала зубы, чтобы не завыть от грусти и тоски по нему. – Очень сильно. Мне даже физически…
–…больно, – закончила я за него, потому как Никита умолк.
–Больно, – подтвердил он. – Не представляешь, как.
–Представляю, – прошептала я. – Очень даже представляю.
–Как ты справляешься с этим? – едва слышно спросил Никита, и я не смогла удержать слезы, ринувшиеся вниз по щекам.
–Я и не справляюсь, – я сглотнула комок в горле, позволяя литься непрошенным гостям по лицу.
–Не плачь, – будто увидев, сказал Никита. – Ложись-ка ты лучше спать. Тебе рано вставать.
Я опешила и замолкла, не понимая, что ответить и как найти подходящие слова.
–Спокойной ночи, малыш. Я так люблю тебя, – произнес напоследок Никита и сбросил трубку.
Я в полнейшем раздрае убрала телефон от мокрой щеки и протерла его об футболку Ника, в которой собиралась спать. Нетронутый бренди стоял на стойке, я шагнула к ней и, схватив стакан, залпом выпила горючую жидкость. Она неприятно обожгла горло и желудок, я поморщилась и поставила стакан на стойку.
Хватит себя жалеть. Хватит тянуть. Хватит быть маленькой девочкой.
Пора исправить все.
36.
Это было первое спокойное и легкое утро спустя неделю после того, как Никита оставил меня одну по моей просьбе. Я проснулась без тяжести на сердце и боли в душе и, сев в кровати, медленно потянулась. Отправилась в душ, позволила смыть холодной воде с себя горести прошедших дней, намылила голову шампунем и стала яростно тереть ее, словно стараясь соскрести с кожи все глупые решения и мысли, плохие воспоминания и боль.
Стоит лишь задуматься и остановиться на минуту, чтобы пришло осознание того, что любая боль могла бы и не быть болью. Если больно – значит, это урок, и если не научишься, то боль повторится, снова и снова, до тех пор, пока ты не избавишься от раздражителя. В сердце, свободном от вины и обид, открывается еще больше места для любви и счастья. И я готова к этому. Я полна решимости и желания. Я готова идти вперед, нет, бежать вперед, кричать и биться не на жизнь, а не смерть за свое счастье. Я выучила урок. Я знаю его так хорошо, что готова отвечать хоть каждый день. Ведь, в конце концов, самый главный враг, самая прочная тюрьма – это наше сознание. И я освобождена досрочно.
Спустя полтора часа я выходила из квартиры. Сегодня полностью свободный от работы день – съемки будут послезавтра. Водитель уже ждал меня у шлагбаума, и я интуитивно осмотрелась по сторонам. Не знаю, зачем я это сделала, но все же…Сев в машину, я назвала адрес и, закинув ногу на ногу, достала из сумки телефон. Разбирать завал в социальных сетях не было никакого желания, поэтому я бесцельно пролистала ленты, пока водитель вез меня по запруженным улицам Москвы. Странно, но я не ощущала никакой нервозности и страха – я была спокойна, и сердце мое билось ровным и непрерывным тактом. Я по-прежнему не знала, что я скажу, но была уверена – как только я увижу его, слова сами придут. Здесь нет сценаристов, нет суфлеров. Это моя жизнь, и только мне придумывать следующую сцену.
–Мы на месте, Юлия Иосифовна, – вывел меня из раздумий голос водителя и, подняв голову, я увидела, что мы припарковались рядом с высоткой, где располагался офис компании Ника.
–Спасибо, – сердечно поблагодарила я и, застегнув пуговицу на шубе, открыла дверь, выходя в промозглый февраль. Сапоги скользили по тротуару, когда я подходила к двери. Толкнув ее, я оказалась в холле, и приветливая администраторша профессионально улыбнулась мне.
–Доброе утро, Юлия Иосифовна! Мне сообщить Никите…
–Не нужно, – не дав договорить ей, ответила я, стряхнув с капюшона снег. – Он в кабинете?
–Нет, они были на совещании в конференц-зале на пятом этаже, – отрапортовала девушка, и я кивнула ей, направляясь к лифту. Каблуки с прилипшим снегом немного проскальзывали по чисто вымытому полу.
Я подходила к лифту, и тут зазвонил телефон. Расстегнув замок на сумке, я стала рыться внутри, выискивая пищащий аппарат, не переставая идти. Наконец, схватившись пальцами за него, я потянула телефон, и тут двери лифта распахнулись, звякнув. Дальше все происходило невероятно быстро. Резкий толчок, и я потеряла равновесие. Вместо дисплея, который я должна была увидеть, мне показался зеркальный потолок холла, пальцы, которыми я держала телефон, почему-то разжались, и пытались схватить воздух, дабы удержаться. Но все тщетно. Единственное, что я разглядела – всполох светлых песочных волос…
Я летела вниз очень долго. В голове мелькнула странная мысль – а возможно ли сломать что-нибудь, падая с высоты своего роста? И смогу ли я сниматься с гипсом?
От ужаса представленной картины, я крепко зажмурилась. Говорят, когда падаешь, нужно сгруппироваться, и, в зависимости оттого, как падаешь, есть несколько советов. К сожалению, все они «благополучно» вылетели из моей головы от неожиданности. По-моему, я даже вскрикнула. Или нет?
Одно мое колено больно стукнулось о пол, а второе приземлилось на что-то твердое, но в то же время не похожее на ровную поверхность. Локти уперлись в ткань, под которой чувствовалось что-то…живое? И наконец, моя голова догнала все остальное тело, неприятно рухнув на шершавое и колючее, и я ойкнула, еще крепче зажмурившись.
Подо мной послышалось кряхтение, и я несказанно удивилась. Неужели, я на кого-то упала?..
Открыв глаза, первое, что я увидела – голубые озера, окруженные длинным частоколом светлых ресниц. Затем, опустив взгляд ниже, я заметила нос с небольшой горбинкой, острую челюсть и подбородок, обрамленный щетиной, об которую я благополучно поцарапалась. И тут же губы человека, лежавшего подо мной, растянулись в широкой улыбке, обнажая мелкие ровные белые зубы.
Он, в свою очередь, тоже рассматривал меня, бродя цепкими прозрачными глазами по моему лицу. Я попыталась оттолкнуться от него руками, и только сейчас поняла, что мужчина обнимает меня за талию – тут же жар его рук просочился через мою тонкую летнюю блузу, и я покраснела, как рак.
-Боже, вот бы всю оставшуюся жизнь так лежать, – едва слышно произнес человек, а я подивилась, какой приятный и необычный тембр был у его голоса. – Вы не ушиблись?..
Его глаза все также пробегали по мне, посылая мурашки по всему телу. Тут он слегка склонил голову вбок, словно ожидая от меня чего-то… Чего?.. Он же задал вопрос!
Я округлила глаза, пытаясь вспомнить, что он спросил, но тщетно.
-Простите?.. – я вновь попыталась оттолкнуться от него, и в этот раз мне удалось. Мужчина расслабил кольцо рук, и я с некоторым сожалением вылезла из него, садясь на пол. Он тоже поднялся и протянул мне руку, отряхивая темные джинсы.
