Глаза Алека панически расширяются, а сердце начинает стучать с утроенной силой. Сердце, которому не прикажешь, и которое все равно продолжает любить и полностью доверять Магнусу, несмотря на то, кем он является в этой Вселенной.

Просто смехотворно.

Алек неверяще переводит взгляд на Магнуса, наконец понимая, что то, что ему позволяли отсыпаться и отъедаться нужно было только для того, чтобы потом он не выглядел слишком жалко.

К его удивлению, Магнус смотрит на него в ответ. Его глаза хитро прищурены, а ядовитая демонская аура так и витает вокруг, но почему-то он не комментирует вид Алека, и даже не пытается запугать его еще больше.

Где-то глубоко в сознании Алека начинает формироваться мысль. Никудышная, слабая, неуверенная. Но уже существующая.

Понятно, что изменить Магнуса у него здесь не получится, но что, если попытаться пробудить в нем хоть что-то светлое? Что, если даже в демоне где-то глубоко внутри может находиться остатки человечности?

— Не надо, — умоляюще хрипит Алек, продолжая смотреть прямо на Магнуса. — Не делай этого.

В комнате повисает тишина, и только бурлящее где-то за стеной зелье нарушает это мгновение спокойствия и единства.

Впрочем, оно быстро разваливается.

— Не устраивать прием? Не выставлять тебя? Ты вообще о чем? Я ждал подходящего момента слишком долго, ангелок, поэтому лучше возвращайся в свою комнату и не высовывай оттуда носа, иначе мне придется лично заняться твоим воспитанием, а это, я обещаю, тебе не понравится.

Алеку не надо повторять дважды. В конце концов, он, считай, в плену. Какая разница, в какой комнате сидеть, если ничего больше ему все равно делать нельзя?

Алек захлопывает дверь своей (надо же, выделенная гостевая комната теперь официально его) комнаты и падает на кровать вниз лицом. И как он мог подумать о том, что у демонов могут быть чувства?

***

Проходит всего один день, и Алек официально мертв. Потому что Иззи с Максом тоже мертвы.

То, что кто-то все-таки нашел его брата и сестру не такая уж неожиданность, и когда какой-то знакомый Магнуса с радостной гордостью рассказывал про то, какой переполох был, когда их соратники словили сразу двух таких великолепных ангелов, Алек мгновенно понимает, про кого идет речь. Описания демона только подтверждают его догадку, и когда тот переходит к подробностям, Алек не выдерживает и сбегает. Он даже не плачет. Он высушен до дна, и в нем не осталось и капли нормальных человеческих эмоций.

Алек прячется в своей комнате, полностью игнорируя Магнуса, и просто съеживается в углу, обхватывая себя руками, закрывая глаза, представляя, что весь этот мир просто какой-то дурной сон.

Спустя некоторое время Алек прекращает трястись и перебирается с пола на кровать, утыкаясь носом в подушку. Мысли неконтролируемо текут в собственном потоке, и он не может сделать ничего, чтобы остановить их.

Знал ли он, что этот день настанет, причем в ближайшем будущем? Да. Понимал ли он, что вечные скитания и страх погони намного хуже смерти? Разумеется. Хотел ли он такой жизни для дорогих ему людей? Конечно нет. И даже не смотря на все это, желал ли Алек их смерти?.. Нет. Он не хотел этого, и осознание того, что сейчас он действительно остался совершенно один здесь, в этом ужасном мрачном мире, делает все хуже.

Магнус заходит к нему в комнату, присаживаясь рядом на кровать, наблюдая за Алеком внимательным взглядом.

Алек не шевелится, а только переворачивается на спину, пустыми глазами уставившись в потолок.

— Ты знал их? — то ли спрашивает, то ли утверждает Магнус. Ему даже не надо пояснять, о ком идет речь.

— Они были моей семьей, — отвечает Алек, к собственному удивлению. — Больше у меня никого нет.

Магнус издает нечленораздельный звук, уставившись куда-то в пространство, и Алек помимо воли задумывается над тем, что происходит в голове у демона.

— В этом ваша слабость. Все ангелы слишком привязаны к своим семьям, — медленно произносит Магнус.

Алеку даже не хочется спорить. Сейчас демон говорит нормальным тоном, и в голосе не слышно ни ехидства, ни насмешки, а если закрыть глаза, то можно легко представить, что это его родной Магнус, который никогда не навредит ему. Алек так и делает.

— В любом случае, это все неважно. Я купил тебя, и теперь ты мой. Можешь вычеркнуть из памяти жизнь до меня, — тут же добавляет Магнус, не давая Алеку забыть, кто он такой, и на каких правах он здесь находится.

Алек не может сдержать истерического смешка. Если бы только этот Магнус знал, насколько его жизнь и вправду делиться на до/после него.

— Ты слишком дерганый, — недовольно замечает Магнус в ответ на это. — Я не могу позволить тебе опозорить меня на приеме. Придется научить тебя хорошим манерам, ангелок.

Алек лениво слушает его, но на последнем слове что-то меняется, неясные, смутные воспоминания из прошлых жизней прорываются в его сознание, и Алек, сам не зная почему, вдруг на несколько мгновений теряет свою апатию и пустоту и совершенно не контролирует то, что вырывается из его рта.

— Пожалуйста, помоги мне. Пожалуйста, Магнус, я прошу тебя. Я не могу больше выносить этого. Они мертвы, все мертвы, я мертв, я не могу, у меня нет… Я не… Пожалуйста, хватит, прекрати это, я не могу проснуться, это сон, это только сон… — его голос мутный, хриплый, насквозь пропитанный горечью безнадежности.

Так же быстро, как этот приступ словоизвержения начался, он и заканчивается, и Алек вновь теряет все силы, прикрывая глаза и начиная размеренно дышать.

Магнус не шевелится, удивленно наблюдая за ангелом, в попытке разгадать его. Обычно все пленные больше всего переживали за свои крылья и то, каким образом их собираются мучить. Иногда они просились на свободу. Почти всегда пытались сбежать, накликая неприятностей на свою голову. И всегда, абсолютно всегда оскорбляли демонов, пытаясь задеть их, заставить сражаться, выплескивая всю ненависть им в лицо.

Алек же был совершенно другим с самого первого дня, и это сразу насторожило Магнуса.

Этот ангел ни разу не попытался нанести вред Магнусу, спокойно смотрел на него печальными глазами и выполнял все указания. Он ни разу не попытался сбежать и, насколько Магнус знал, даже не пытался разведать путь к свободе. Он ни разу ничего не попросил, не задавал вопросов, не выдвигал требований, и это было более чем странно.

Магнус никогда не чувствовал жалость, в конце концов, он был настоящим демоном, и просто не знал, что это такое. Он рос в условиях, где либо ты моментально умираешь, либо убиваешь других и остаешься жить сам. Он был бойцом в своем собственном демоническом понятии, и в этом они были очень и очень похожи с Алеком.

Но он демон, и он не может нянчиться с ангелом просто по определению, поэтому Магнус даже не дает шанса возмутительным мыслям проникнуть дальше в голову и делает то, что и должен.

— Именно это я и имел в виду. Вы отвратительно слабы. Чтобы был через час в моем кабинете, и если опоздаешь хоть на минуту, отправишься в камеру, — холодно произносит он, напоследок одаривая продолжающего безжизненно лежать парня нечитаемым взглядом, и молниеносно оказывается за дверью.

Алеку все равно.

***

Наступает вечер перед днем икс. Днем, когда состоится прием, а сам Алек будет цирковым посмешищем. Ну, или драгоценной статуэткой. Фарфоровой куклой с крыльями. Определенно чем-то не живым, ибо после того всплеска эмоций, и его короткой речи все живое окончательно покинуло тело Алека.

Магнус действительно взялся обучать его манерам, но ангел будто и не слышал. Он позволял переодевать себя в праздничные костюмы, рассматривать его крылья, и даже не шелохнулся, когда Магнус провел по ним рукой. Его апатия достигла дна, и кажется, ниже уже ничего не было.

Алек не стремится ничему учиться, не пытается что-то запомнить, не собирается радовать гостей Магнуса, но в то же время он и не прекращает выполнять приказы демона, просто потому, что так легче. Когда он делает все, что ему говорят, его быстро отпускают и не трогают. Алека устраивает это. Он даже не думает об этом. Он существует, вяло, флегматично, инертно.