— Магнус Бейн, — говорит он, и только от прикосновения их ладоней и любимого мелодичного голоса у Алека подкашиваются колени. Их рукопожатие длится дольше, чем следует по правилам этикета, и Магнус щурит глаза, вглядываясь в Алека, прежде чем самому мягко высвободить свою руку.

— Верховный маг Бруклина, да, я знаю, — охрипшим голосом подтверждает Алек, и Магнус кивает в ответ.

— Мы разве встречались раньше? Думаю, я бы запомнил тебя, — задумчиво протягивает маг, напрягая память в поисках ответа.

— Еще запомнишь, я обещаю, — Алек трясет головой, робко растягивая губы в улыбке, и, когда Магнус улыбается в ответ, охотник автоматически потирает то самое место на руке, на котором когда-то была руна союза, в надежде, что в один прекрасный день она появится там вновь.

Комментарий к Grant Gustin - Running Home to You 1

Привет, привет!

Решила поделиться с вами кое-чем, что уже давно живет в моем компьютере и просится на свободу. Я, как всегда, не уверена, стоит ли это выставлять, но с другой стороны, а вдруг кому зайдется?

Продолжение следует (:

========== Daughter — Youth 2 ==========

(Ангст, Драма, Смерть главного персонажа)

— Я не буду этого делать, я не буду этого делать, — яростно шепчет себе под нос Алек, нарезая круги по своему кабинету.

Главой Института его назначают не первый раз, но это первый раз, когда он единственный, не считая Инквизитора, кто вынужден присутствовать на собрании с представителями Нижнего мира. То, что нефилимы сейчас далеко не в почете, ни для кого ни секрет. Как и то, что если в ближайшее время не разрешить проблему, все станет намного хуже.

Сейчас Алек даже рад, что Инквизитор была обязана появиться там, так как находиться одному в окружении ненавидящих тебя и твою расу в целом нижнемирцев, Алек как-то не рвется.

— Я справлюсь, я смогу, я не допущу того, что было в прошлый раз, я смогу, — как мантру шепотом повторяет охотник, вновь и вновь проводя руками по волосам, поправляя пиджак и нервно отпрыгивая, случайно задев коллекционную бутылку французского вина 1907 года, стоящую на полке больше для украшения.

Честно говоря, Алек бы предпочел, чтобы Инквизитор пошла на эту встречу одна, и ему даже не было стыдно за эту мысль, ведь причина, по которой его сердце так колотилось и то и дело норовило выпрыгнуть из груди, была проста — Магнус, который должен присутствовать там же, как глава магов.

Прошлая жизнь, которую они провели вместе, была необычайно, чудесно долгой и счастливой. У них была крепкая семья, уютный дом и удивительная связь. Именно поэтому они оба испытывали боль, с которой бы никогда больше не пожелали столкнуться, когда поняли, что Алек жив уже достаточно долго для того, чтобы жизнь его могла оборваться в любой момент. Знать, что вы оба бессмертны, но Магнус останется там, в той Вселенной, горевать, мучиться, гадать, где сейчас оказался его Алек, в то время как сам охотник первые двенадцать лет даже и не помнил его, а потом страдал еще больше, зная, что тот Магнус наверняка еще не скоро впустит кого-то нового в свое сердце и будет жить в надежде, что когда-нибудь он сможет вернуться в ту Вселенную, было невыносимо.

Именно поэтому сейчас Алек решает не идти на поводу у сердца, и ни за что, ни при каких обстоятельствах не сближаться с Магнусом. Легко сказать — трудно сделать. Особенно, когда готовишься увидеть свою любовь в первый раз.

Но… как бы Алек себя не чувствовал, с практической точки зрения были и плюсы в этой Вселенной, ведь Магнус уже заочно должен ненавидеть его, как и всех нефилимов, и это значительно облегчает Алеку задачу. Все, что ему надо делать, когда дойдет до общения с кем бы то ни было — строить из себя типичного невежественного охотника, выращенного на грубых, идиотских традициях Конклава.

Алек сжимает виски и делает глубокий вдох.

Он должен сыграть так, чтобы все поверили. Он должен смотреть на нежить свысока. Должен общаться неохотно, с презрением. Всем видом показывать, что он лучше их. Смотреть в рот Инквизитору. Выражать согласие со всем, что она говорит. Ведь именно так должен вести себя идеально обученный, преданный Конклаву охотник.

Алек фыркает от собственных мыслей и подходит к большому зеркалу в деревянной раме. Он выглядит настолько бледным и истощенным, что напоминает больше привидение, а синяки под глазами только добавляют эффект. Строгий костюм, состоящий из обычных черных выглаженных штанов, пиджака и белоснежной рубашки без галстука, почему-то заставляет его выглядеть младше, чем есть на самом деле. Алек взглядывает на часы и понимает, что еще чуть-чуть, и он опоздает, и, глубоко вздохнув в последний раз, широким шагом выходит из кабинета, направляясь в зал суда.

***

Встреча идет уже сорок минут, и все, что делает Алек, это сидит с каменным лицом, крепко сцепив руки под столом. Не особо понятно, зачем ему все-таки было приходить сюда, так как Инквизитор слишком любит командовать и не позволяет ему вставить и слова. Алек слушает вполуха, запоминая нужную информацию, но полностью сосредоточиться на официальных делах не может. Куда там, когда практически напротив него, но чуть левее, сидит мистер Бейн и взглядом, полным отвращения просверливает дырку в его начальнице.

Алек держится. Алек еще ни разу не встретился с ним взглядом. Максимум, который он позволяет себе — посматривать на мага боковым зрением, не поворачивая головы. Просто для того, чтобы увидеть знакомый силуэт близкого, но такого далекого ему сейчас человека.

— Если вы хотите мира, то пересмотрите свое отношение и относитесь к Нижнему миру с уважением, — раздается резкий окрик одного из представителей оборотней, и Алек вздрагивает, понимая, что слишком погрузился в свои мысли и потерял суть беседы.

— Мы относимся к жителям Нижнего мира достаточно хорошо, чтобы сидеть здесь и тратить время на бесполезные дискуссии, вместо того, что развязать войну, — холодно отчеканивает Инквизитор, и даже Алек ежится от ее тона. Он никогда не был фанатом такого типа людей, и был искренне удивлен, как присутствовавшая нежить еще терпела ее. — К тому же, если вы изволите заметить, здесь присутствует Глава нью-йоркского Института, по одному приказу которого могли бы быть истреблены сотни, если не тысячи особей… вам подобным, — вставляет она, будто предыдущего оскорбления было не достаточно.

Алек видит десяток пронизывающих взглядов на себе и чувствует, как кровь застывает в его жилах, а сам он словно замораживается и смотрит на себя со стороны. Даже хоть сейчас он и оказался в этой Вселенной, он не принадлежит ей, не хочет сражаться за этот мир, не хочет идти против Нежити, и, главное, Магнуса.

Но… сейчас он не может идти на поводу у своих желаний. Он не может подвести Магнуса. Не может дать ему хоть единого шанса влюбиться в него. Все, что он должен делать сейчас — это быть мудаком. Поэтому он разжимает руки, вцепляется ими в свои ноги настолько сильно, чтобы почувствовать боль, и открывает рот.

— Это правда, — сухо говорит он и, придав голосу больше холода, продолжает. — Вы должны быть благодарны за то, что мы, нефилимы, не хотим войны, и не истребляем вас за постоянные нарушения правил и раскрытие себя примитивным, — Алек чувствует сухой комок в горле, ведь это определенно не то, что он думает. Скорее, это противоположно его мыслям. Но у него нет выбора. После небольшой заминки, он берет себя в руки и делает финальный бросок. — Я настоятельно советую вам не высовываться и не выдвигать никаких требований. Всем известно, что именно наша раса была создана для всеобщей защиты, а вы просто… то, что было порождено в результате ошибки.

Алеку едва удается выговорить последнее предложение, и оно звучит настолько ужасно, омерзительно, лживо, что он понимает, что больше не в силах здесь находиться.

— Прошу извинить меня, мне срочно нужно вернуться к исполнению своих обязанностей, — негромко говорит он больше для Инквизитора и быстрым шагом вылетает из зала. За дверью сразу же поднимается дикий гвалт, и Алек на мгновение даже чувствует удовлетворение — пускай Инквизитор теперь сама разбирается с толпой рассерженных после его высказывания нижнемирцев.