Ключ медленно, будто специально мучая уставшего ангела, поворачивается в двери, и пространство вокруг заполняется желтым светом, льющимся из коридора, а в комнату заходит… еще один ангел? Это юноша, он выглядит весьма молодо, возможно, даже младше Алека. У него светлые волосы, правильные черты лица и вежливая улыбка на губах.

Только вот… Алек знает кто это, и еще ни в одном мире, в котором он жил, Джонатан Моргенштерн не был хорошим человеком.

— Определенно не ангел, — проносится в голове у Алека, и живодерская, жестокая ухмылка Джонатана, будто читающего его мысли, только подтверждает это, а опасный огонек в глазах заставляет Алека хотеть спрятаться и улететь так далеко отсюда, как только возможно.

К сожалению, все, что он сейчас может, это молча смотреть на приближающегося парня и надеяться, что пытать его будет не он. Потому что если это будет так, то… Алек ощутимо вздрагивает, и улыбающийся демон подходит к нему. Он проводит рукой по щеке Алека нежно и невесомо, продолжая улыбаться, как предвкушающий веселье маньяк, и даже кровь в жилах Алека застывает, не позволяя сердцу биться, как следует.

— Милый, — произносит он спокойным ласковым голосом, — ты такой милый. Настоящий ангелок.

Алек не двигается, не дышит, вообще никак не реагирует на это, хотя сломать бы руку этому мерзавцу он бы сейчас не отказался.

— Я уже успел изучить твои крылья, ангел, и должен заметить, что они выше всяких похвал, уж я-то в таких вещах разбираюсь, — продолжает свой монолог Джонатан, опуская руку ниже и проводя ей по груди Алека.

Алек инстинктивно делает шаг в сторону, уворачиваясь от дальнейших прикосновений. Глаза демона мгновенно чернеют и, когда он вновь открывает рот, от прежнего спокойного тона не остается и следа. Вместо этого он рычит, брызгая слюной, и вновь подходит к Алеку, хватая его за дырявую поношенную майку и встряхивая так, что у того встают дыбом даже волосы на руках.

— А ведь это я спас тебя, тварь ты неблагодарная! Они хотели ощипать тебя и оставить прилюдно умирать, а я забрал тебя сюда. Я, а не кто-то другой! — его голос громкий и истеричный, пронизанный ненавистью ко всему живому, и Алек понятия не имеет, что ему сейчас делать.

Он больше не пытается уклониться, но по-прежнему ничего не говорит.

— Что ж, раз я не слышу благодарностей, придется по-плохому, упрямый ангел, — шипит Джонатан и резко, с невероятной силой, швыряет Алека в противоположную стену.

Голова ангела вновь взрывается болью, и он чувствует солоноватый привкус крови во рту.

Демон широким, беззвучным шагом подходит к нему и достает огромный, до блеска начищенный нож, даже выглядящий слишком остро заточенным.

— Посмотрим, как ты заговоришь, когда лишишься своего правого крыла, — усмехается он и переворачивает сползшего вниз по стене Алека, пытающегося не отключиться прямо сейчас, когда в дверном проеме появляется невысокий силуэт, мгновенно привлекший внимание демона.

— Я так не думаю, Джонатан, — раздается холодный, низкий голос. — Мне казалось, ты кое-что задолжал мне, и все был не в силах расплатиться. И только я узнаю, что ты завладел подходящей расплатой, как оказывается, что ты и не собирался отдавать свой долг. Очень жаль. Кажется, придется напомнить тебе некоторые правила, — произносит человек и проходит внутрь, одним движением отрывая Джонатана от Алека и вырывая у него из рук нож.

Алек сползает еще ниже по стенке, уже полностью ложась на пол. Его голова, кажется, перегрузилась по полной программе и взорвется прямо сейчас. Он совершенно не соображает, и то, что будет с ним дальше, уже просто не волнует парня. Однако на то, чтобы признать в этом властном самоуверенном человеке Рафаэля, вновь встретившегося на его пути, много мозгов не надо. Очевидно, вечный вампир, как и все нижнемирцы, играл в этой Вселенной за «темную» сторону, поэтому Алек даже и не пытается на что-либо надеяться. Он абсолютно, беспощадно обессилен, и вновь теряет сознание, так и не успев досмотреть, чем закончится сражение двух демонов.

***

Когда Алек просыпается в этот раз, то сразу же понимает, кто выиграл этот раунд. Джонатан ни за что бы в жизни не перенес его, слабого и бессознательного, на кровать. И пусть даже кровать жесткая, узкая, и Алек подозревает, что там, где его бок проваливается, находится немаленькая дыра, это все еще кровать.

Голова, как ни странно не гудит, и Алек аккуратно присаживается, медленно дожидаясь, пока все перестанет кружиться в его глазах, и дотрагивается до висков, которые оказываются намазаны чем-то липким, но приятно пахнущим. Этот запах успокаивает его и, скорее всего, является причиной отсутствия головной боли.

Алек оглядывается вокруг, ожидая увидеть что-то наподобие такой же камеры, только более цивильной, но нет. Это комната, маленькая и темная, но все еще настоящая комната, пригодная для житья. Скорее всего, когда-то здесь жил ребенок, потому что кроме узкой кровати здесь стоит небольшой стол, стул и маленький шкафчик.

Когда Алек замечает еще одну деталь, которую он упускал до этого времени, то чуть не подпрыгивает на месте, никак не ожидавший увидеть Рафаэля на потрепанном старом кресле, лениво наблюдавшего за ним, не говоря ни слова. Не то чтобы Алек был этому удивлен. Что-то не меняется даже в других Вселенных.

Парень поднимает взгляд на демона и открывает рот, но тут же закрывает его, не зная, что спросить. Впрочем, терять ему нечего, и раз он до сих пор жив и даже немного подлатан, то он зачем-то нужен Рафаэлю, а значит, можно и не церемониться.

— Что теперь? — спрашивает Алек, тут же поражаясь тому, насколько паршиво звучит его голос. — Начнешь выщипывать мне крылья? Или сначала хочешь завести в камеру пыток? Можешь приступать прямо сейчас, — неожиданно накрывшее его безразличие полностью поглощает разум Алека, и он хочет только, чтобы все закончилось поскорее.

Рафаэль же только смотрит на него, и в итоге презрительно хмыкает, поднимаясь на ноги.

— Как бы заманчиво не звучала такая перспектива, ты мне нужен для кое-чего другого. Сейчас ты пойдешь и примешь хорошую, долгую ванну. Я хочу, чтобы ты сиял так же, как твои прекрасные крылышки. И если сделаешь хоть одно подозрительное движение, то останешься без них в два счета, а уж потом мы пойдем в камеру пыток, — он говорит негромко, четко, равномерно, и у Алека нет ни малейшего желания сопротивляться.

Принять долгую горячую ванну перед смертью? Почему бы и нет. Умирать, так хоть чистым!

Ангел кивает и направляется в указанном направлении. Ванная комната, к его удивлению, кажется просто подарком небес по сравнению с комнатой, в которой он очнулся: она огромна и выглядит так дорого и солидно, что Алек даже на момент позволяет себе криво улыбнуться. Если свиней закармливают, чтобы потом убить, то его заставляют делать водные процедуры в королевской ванне. Забавно.

Проходит минут десять, и Алек думает, что получил пробный абонемент в рай перед безлимитом ада. Он даже находит разноцветные тюбики и флакончики и теперь сидит по уши в ароматной пене, наслаждаясь горячей водой, отмокая после дней и годов, полных странствований и ночевок в грязи. Он никуда не спешит, как ему и было велено, и вылезает только через час, когда вода становится практически полностью холодной.

Его измученное тело подрагивает, мышцы в ногах ноют, а голова опять становится тяжелой из-за густого пара и давно забытого чувства расслабленности.

Он надевает одежду, заранее приготовленную Рафаэлем, состоящую из обычных черных штанов и майки, и выходит назад в комнату.

Демон сидит все там же, сцепив руки на колене и задумчиво решая что-то в уме. Заметив Алека, он встает и показывает следовать за ним. Вместе они выходят в большой шикарный зал, больше похожий на одно из тех мест, где по шесть часов пировали в девятнадцатом веке, и не успевает сказать и слова, как дверь с диким грохотом открывается и в зал влетает Он.

— Дерьмо, — не сдержавшись, шепчет себе под нос Алек.