Все эти чувства словно бы мгновенно отпечатались во множестве натуральных и искусственных глаз, которые теперь смотрели на Мая не только с ненавистью и презрением, но еще и с мистическим страхом, как на некое неведомое им раньше чудовище, как на вынырнувшего невесть откуда демона ада.

В любом случае, Дей добился своего - толпа ослабила свой напор и даже немного отступила назад, золотые стволы уже не смотрели своими черными зрачками в их лица, они чуть-чуть приопустились, и золотые штыки тоже слегка пригнулись к земле, и золотые гранаты остались лежать в грязных подсумках.

Дей понимал, что это кратковременный успех, что пройдет минута, две, три и они очнуться, отойдут от шока вызванного его противоестественным, нехомовеческим поступком, а потом бросятся вперед с новой удвоенной силой, и тогда их будет уже не остановить никакими словами. Тогда их сможет остановить только смертельный огонь вертопрафов. Нужно было немедленно что-то сделать. Нужно было не дать им перехватить инициативу. Просто для того, чтобы спасти их всех.

- Всем стоять! - рявкнул Дей. - Или я прикончу Джоуля прямо на ваших глазах! Мне терять нечего! Опусти винтовку, да ты, ты - лупоглазый, я тебе говорю! Приклад к ноге, смирно! Я кому сказал?

Сержант прижал ствол пистолета к голове Джоуля и тот доверчиво потерся об него, а потом радостно тявкнул и пару раз вильнул хвостом. Все это выглядело настолько дико, что один из поваров не выдержал напряжения момента. Он выскочил из толпы, подошел к Дею, и плюнул ему под ноги.

- ОДисс! - закричал он истошным голосом. - Я жалею, что я служил рядом с тобой все эти годы и не распознал тебя! Ты не человек, ОДисс, ты чудовище хуже любого квадратного. Мне жаль, что я все это время дышал с тобой одним воздухом и кормил тебя своими бифштексами! Мне жаль, что тогда - в трактире "Пьяная вошь", я не выстрелил тебе в голову!

- Твои бифштексы дрянь, Лу, - спокойно сказал Дей. - Мне жаль, что я давился ими все эти годы.

Повар повернулся к толпе и, задыхаясь от возмущения, развел руки в стороны, а потом вогнал в землю по самую рукоятку свой кухонный нож и дико заорал:

- Это - не человек! Братья, все это время между нами жил дьявол, и мы не распознали его! Клянусь Маммонэ, Афродизи и Морсом, что это так и есть!

Май скривился, а потом два раза выстрелил повару под ноги и тот быстро отступил назад в толпу.

- Ты все сказал, Лу? Хорошо. А теперь вы разомкнете кольцо, - сказал он как можно спокойнее, - и дадите нам уйти с этой поляны.

- Нет! - заревела толпа. - Нет!

- Тихо! - из толпы вышел Золотой Шум. - Тихо, братья! Давайте послушаем, что скажет нам это чудовище! Сдается мне, что он блефует как старый бордельный зазывала!

Толпа сразу умолкла, и Дей понял, что не ошибся на счет ее командного центра и быстро, чуть ли не с первого взгляда определил его главаря. И еще он совсем не удивился, что бунт возглавил именно сапер, причем очень опытный и бывалый. Для фронтовых саперов поисковые псы были не просто животными-сослуживцами, а самыми настоящими священными животными, почти ангелами-хранителями из плоти и шерсти. Не было на свете такого преступления, на которое фронтовой сапер не пошел бы ради спасения поискового пса.

- А скажу я вам вот что, - сержант почесал стволом за ухом у Джоуля и улыбнулся страшной, наполовину искусственной, наполовину натуральной улыбкой, показывая толпе все свои золотые зубы сразу. - Если вы не дадите нам уйти, я прикончу эту собаку и ее кровь ляжет на вас. Клянусь Маммонэ, Афродизи, Морсом и всеми другими известными и неизвестными богами - я никогда не желал смерти поискового пса, такого у меня даже в мыслях не было, но вы меня вынуждаете. Вы не оставляет мне иного выбора. Убийцы вы, а не я!

- Не желал? - насмешливо спросил Золотой Шум. - А чего ты желал?

- Только лишь выполнить приказ командования! Поняли вы, ублюдки?

Толпа снова зашумела, но Золотой Шум поднял руку и она тут же умолкла.

- Ты хотел выполнить приказ? - спросил он. - А тебе известно, что вчера Золотоножка вызывал не только тебя? Тебе известно, что вчера к нему ходили Кред и Антонго? И они тоже получили от него и приказы, и отпускные вафли? И что же они сделали? А вот что - они потратили все свои вафли на последнее угощение для своих фронтовых братьев, а потом пили и нюхали с нами всю ночь, до самого утра. А сегодня утром они пустили себе по золотой пуле в лоб каждый, на наших глазах и почти одновременно. А ты, значит, решил выполнить свой приказ, да?

- Ты говоришь складно, Шум, - Дей покивал лакированным козырьком парадной фуражки. - Очень складно. Но дело в том, что ты не знаешь и половины того, что знаю я. Кред и Антонго поступили мужественно и я уважаю их поступок. Но поступили они так потому, что вчера узнали слишком многое, и их души просто не выдержали этого знания. А я выдержал, вот поэтому я и пришел сегодня за Джоулем.

- Значит, ты у нас - мужественный всезнайка? - под хохот толпы Золотой Шум повернулся к ней лицом, развел золотые руки в стороны и присел, чуть согнув свои искусственные золотые ноги в коленях. - Может, поделишься с нами своими страшными знаниями? Сейчас как раз самое время это сделать. А иначе мы подумаем, что ты трус, Одноглазка. Самый обычный трус, обмотанный алюминиевой фольгой окопный трусишка, которого все мы не рассмотрели вовремя, и который пришел теперь за нашей любимой собакой.

- Я не собираюсь метать перед вами бисер!

Толпа снова зашумела, но быстро притихла по знаку Золотого Шума.

- И сейчас я могу сказать вам только одно - вон за тем холмом висят два штурмовых вертопрафа с полным боекомплектом. И если я уберу палец с этой кнопки (Дей разжал ладонь левой руки и показал толпе черную коробку), они через пять секунд будут здесь и смешают всю вашу плоть и все ваше золото с этой вот глиной, которую вы попираете сейчас своими ногами. Но вас, дураков, мне как раз не жалко, не жалко мне и себя, хоть вы и нарекли меня трусом, а Морс свидетель, что я не трус и никогда им не был. И вы это знаете, скоты, отлично знаете. А жаль мне только эту ни в чем не повинную собаку, которая еще так молода, но которая уже столько раз выбегала на линию огня, спасая ваши шкуры, и которая устроила для вас последний бункерный праздник. Как видите, из-за вашего дурацкого бунта, ей не остается ничего другого, как только погибнуть под огнем штурмовых вертопрафов. Погибнуть в самом расцвете лет и вместе со всеми вами. Ну что? Узнали теперь часть правды? Не слишком ли она для вас тяжела? Не слишком ли хлопотно для вас сделать выбор между собачьей жизнью и собственной шкурой? Думаю, что хлопотно. А что теперь скажите вы?

На поляне установилась полная тишина, было слышно, как хлюпает разбитым носом один из заградителей лейтенанта Мучу.

Золотой Шум тоже стоял молча, устремив удивленный взгляд в единственный натуральный глаз ОДисса. В этом взгляде ясно прочитывалось сейчас не только удивление, но и сильное замешательство, и, разглядев его через обычный хитрый прищур, Дей вдруг понял, что почти победил эту толпу фронтовых простаков своими доводами, унял и погасил их пыл складно подобранными и сложенными словами. Даже если они его сейчас прикончат, а потом сами превратятся в смешанную с кровью и золотом глину, он все равно будет победителем. Май понял, что настоящая, глубинная правда этого противостояния оказалась на его стороне. Однако все дальнейшее больше от него не зависело, дымящаяся золотая граната была сейчас на поле Золотого Шума. Все теперь зависело от него.

- Эй ты, - сказал Шум, ткнув золотым пальцем в сторону лейтенанта Мучу. - Да, ты-ты, заградитель. Он говорит правду? В глаза, в глаза мне смотри, заградитель, собака!

Мучу выпрямился, промокнул беретом струящуюся по лбу кровь и с улыбкой, прямо и спокойно посмотрел в глаза Золотого Шума, а потом хорошо поставленным командным голосом, как заправский жрец на литургии Маммонэ, и очень громко, так чтобы слышали все собравшиеся на поляне фронтовики, сказал, почти пропел: