В этот момент обрушилась крыша, которую не смогли дальше удерживать прогоревшие стропила. На этом перестрелка закончилась, но еще с четверть часа в горящем доме то и дело потрескивали патроны. Партизан же больше заботило другое дело - не дать огню перекинуться на соседние постройки. Благо ветер был слабым, Новоселовку, кроме единственного сгоревшего двора удалось отстоять.

Уже после одиннадцати часов неожиданно зазвонил висевший на стене телефон. Бывшие в сельсовете партизаны сами снять телефонную трубку не решились. Пока искали командира, пока Егор Брониславович добежал, звонки прекратились. Телефонная линия вела в райцентр, а значит, там если и не узнали о нападении, то должны будут обеспокоиться отсутствием связи.

- Черт с ними, - махнул рукой командир, - все равно рано или поздно узнают.

В тот день телефон безрезультатно заливался трелями еще несколько раз, а на следующее утро в партизанскую засаду угодила пара районных полицаев, имевших приказ выяснить обстановку в Новоселовке. Оружие их стало трофеями, а самих предателей прикопали неподалеку в лесу.

После того, как и эта пара исчезла, районные власти осознали серьезность положения. На следующий день в Новоселовку выдвинулась команда из трех десятков полицаев во главе с самим начальником полиции, усиленная отделением из немецкой комендатуры. Силы оказались почти равными. На стороне партизан были внезапность и лучшее знание местности. Бой вышел коротким, но весьма интенсивным. Понеся потери, немцы и их прихлебатели вынуждены были отойти, оставив место боя за партизанами.

У Егора Брониславовича победа эта вызвала двойственные чувства. С одной стороны, у партизан был прилив энтузиазма, радовали захваченные трофеи. Наконец-то, отряд можно было нормально вооружить. С другой стороны, на душе было тревожно. Зная немецкую обстоятельность, можно было предположить, что разгрома полицаев вкупе с немцами жителям Новоселовки не спустят, а в следующий раз к делу подойдут куда обстоятельнее, чем сейчас.

Среди доставшихся партизанам трофеев был чешский пулемет с коробчатым магазином, крепившемся сверху, а также три немецких карабина. Вот только патронов к ним было маловато - значительную часть немцы успели расстрелять во время скоротечного боя, а больше их взять было неоткуда, только у самих же немцев. А потому, Егор Брониславович принял мудрое решение - назначить первым номером пулеметного расчета дядьку Сидора Степаныча. Он пулеметчиком служил еще в империалистическую. Практически все имеющиеся патроны отдали Степанычу, как самому опытному, он их зря жечь не будет, а трофейные винтовки с десятком патронов на каждую отдать тем партизанам, кто личного оружия еще не имел, но и за пределы лагеря практически не выходил, им патроны, считай, ни к чему.

Один из трофеев достался Леньке. Задравши нос, он притащил только что полученный карабин на кухню, где его приятель Лешка занимался своим привычным делом - чистил картошку, точнее просто отделял съедобную часть клубней от гнилья.

Перележавшие зиму в не самых лучших условиях корнеплоды частью подгнили, а потому отходов было много. Лемир уже привычно орудовал ножом, когда появился сияющий Ленька.

- Глянь, что у меня есть!

Штурман глянул. Тяжелое, грубо сделанное, неуклюжее оружие аборигенов большого интереса у него не вызвало, хотя он отметил, что принесенное его юным другом несколько отличалось от того, что он видел раньше.

- Пойдем со мной, с трофеем разберемся!

Лемир отрицательно покачал головой, местные жесты согласия и отрицания он уже хорошо усвоил, и указал на наполовину пустое ведро с начищенным картофелем, а надо было, чтобы оно было полным. Ленька несколько секунд разрывался между желанием побыстрее разобраться с трофеем и долгом дружбы, который настаивал, что Лешке надо помочь. Долг победил.

- Ладно, давай помогу.

В два ножа дело пошло быстрее и уже через полчаса оба были свободны.

- Гляди какой, карабин!

Восторгов своего юного друга Лемир не разделял, тем не менее, оружие в руки взял. Просто для того, чтобы его не обидеть. Тяжелый карабин неожиданно ловко лег в огрубевшие от работы пор кухне руки бывшего космонавта. Неожиданно в нем проснулся интерес понять, как же это оружие работает. Такой шанс представился ему впервые, раньше аборигены близко к своим железякам его не подпускали, бдительно оберегая их.

Натуральное коричневое дерево и грубый черный металл. Ни одного электронного блока или элемента питания. А где прицельные приспособления или хоть какой-нибудь индикатор? Лемир перевернул оружие, но и с этой стороны ничего, что хотя бы отдаленно напоминало знакомые части оружия, не обнаружил. Разве что назначение прикрепленной к оружию полосы было понятно, на ней аборигены его и носили, это он видел многократно.

- Давай покажу.

Ленька забрал у Лемира карабин, хотел повернуть рукоятку, чтобы открыть затвор, но та неожиданно уперлась. После нескольких тщетных попыток завершить начатое, юный партизан приступил к вдумчивым поискам причины конфуза. Друг Лешка внимательно наблюдал, но не вмешивался по причине малого словарного запаса и знаний о предмете. Минут через пять Леньке удалось установить несколько закономерностей. Если вот эта штучка на затворе повернута влево, то затвор открыть нельзя. Если штучку повернуть и поставить вертикально - затвор работает, но нельзя спустить ударник, да и штука эта прицел перекрывает. Наконец, если повернуть штуку влево, то затвор начинал работать нормально, как и спуск.

- Предохранитель это!

Радостно сообщил свою догадку Ленька.

- Прье-до-хра-нитель.

Повторил незнакомое слово Лемир. Наблюдая за манипуляциями друга, он уже начал кое о чем догадываться, но пока еще не мог собрать свои догадки в систему и понять принцип действия.

Во время разбирательства с затвором Ленька увидел, что при пустом магазине затвор упирается в подаватель и закрыть его в этом случае можно, только на этот самый подаватель нажав.

- Это чтобы в бою случайно в холостую не стрельнуть.

Смысла этой фразы Лемир не понял, хотя пара знакомых слов в ней проскочила, но на всякий случай кивнул. Довольный своей сообразительностью Ленька продолжил пояснения, тут же сопровождая их наглядным показом.

- Открываешь затвор, вставляешь обойму...

Лемир внимательно наблюдал, как его юный друг вставил в оружие блестящую металлом планку с пятью металлическими же, только желтыми, цилиндроконическими предметами с палец величиной.

- Нажимаешь...

Предметы с треском съехали куда-то вниз, где и остались.

- Убираешь...

Ленька выдернул планку.

- Закрываешь...

Верхний цилиндроконус двинулся вперед и исчез из виду.

- Вот и все, можно стрелять! Понял?

Лешка все также молча кивнул, а дальше сделал то, чего Ленька от него никак не ожидал - протянул руку и нажал на спусковой крючок. Естественно, грохнул никем неожидаемый выстрел. Брякнуло навылет пробитое пулей ведро с только что начищенной картошкой, взвыл санжарец - карабин больно стукнул его по шаловливому пальцу. Лемир, не ожидавший столь громкого эффекта от своих действий отшатнувшись назад споткнулся и плюхнулся задницей в картофельное гнилье, которое еще не успел убрать и выбросить, а кроме того, еще и оглох.

На выстрел тут же сбежался народ. К приходу командира Ленька успел узнать много нового и интересного о себе и своих родственниках, а еще и по шапке огрести. Первым делом Егор Брониславович поинтересовался.

- Кто стрелял?

С Лешки какой спрос? Он как ребенок, даром, что в высоту вымахал. Вон до сих пор на земле сидит и непонимающе глазами хлопает. Поэтому, всю вину Ленька решил взять на себя. Да и сам хорош, мог бы сообразить, что все эти манипуляции можно было производить при вертикально поставленном предохранителе, не опасаясь случайного выстрела.