США, Нью-Йорк, торговый центр, вторник 6 сентября 1988 года
На следующий день, когда Наташа с Юлей решили съездить в торговый центр, Бажени увязалась с ними.
– Мне надо купить продукты, – она гордо взглянула на внучку и потрясла у нее перед носом листом бумаги.
– Какие продукты? – удивилась та.
Бабушка заглянула в список, – Митя с Павлом заказали мясные котлеты, Майки нравятся пельмени, Лизке с Петькой я обещала напечь пирожков, только Женя ничего не захотела, но я знаю, чем ее удивить, – хитро прищурилась Евгения Ивановна, – ей понравились вареники с ягодами. Ну, ладно, поехали быстрее, а то мы с Варей уже тесто поставили, будет плохо, если оно перебродит.
Наташа с Юлей многозначительно переглянулись, – о, человек при деле.
В торговом центре бабушка сразу же деловито направилась к эскалатору.
– Башка, – окликнула ее Наташа, та обернулась, – а давай мы с Юлькой сначала посмотрим кое-какую одежду, а потом спустимся за мясом.
Бажени махнула рукой, – идите куда хотите, а мне некогда ерундой заниматься, у меня хозяйство большое, надо накормить девять ртов, и Варя переживает, что не умеет готовить котлеты и борщ, буду ее сегодня учить…
– А ты сможешь сама купить продукты? – насторожилась Наташа.
– А что здесь сложного? – удивилась бабушка, – я же в пятницу ходила с тобой, где какие прилавки находятся, запомнила, что я, упаковку с сердечками в тележку не смогу бросить, – Бажени фыркнула, – или подойду и пальцем в витрину ткну, мне продавец все взвесит, да мне и надо только мясо, ну, и так, по мелочам…
– Дай список, – на обратной стороне листка Наташа по-английски написала, что Евгения Ивановна – это иностранка, ее родные находятся в супермаркете на втором этаже, а также указала имя Берни и марку автомобиля с номером на автостоянке, – если заблудишься, покажи это служащему, тебе помогут. Мы с Юлькой быстро, скоро к тебе придем, подожди нас, да, деньги держи.
– Не надо, – гордо посмотрела на нее бабушка, – мне Митя деньги на хозяйство дал, – она залезла за пазуху и достала завернутые в белый платочек купюры, – вот.
– Возьми кошелек, так же удобнее, – предложила внучка.
– Нет, мне так привычнее, – отказалась бабушка, – только помогите мне с этой лестницы спуститься, – попросила она, – боюсь, голова закружится.
– А кто у вас с Мэттом был переводчиком? – спросила Наташа, когда они ехали на эскалаторе вниз.
– Майки, – объяснила та.
– А как ты поняла, что они заказали на ужин?
– А чего тут непонятного? – удивилась Бажени, – Майки показал на деда и отца и сказал «качилеты», потом показал на брата с сестрой и сказал «Наташша, пьирошки, сьертьешки», потом положил ладошку себе на грудь и сказал «пэлмьени», вот и все…
– Ну, ладно, иди, мы скоро к тебе присоединимся…
***
Когда девочки с яркими пакетами спустились вниз, Бажени уже деловито расплачивалась на кассе. Она внимательно просмотрела чек, пересчитала всю сдачу и, пожелав на прощание улыбчивой кассирше богатого мужа и здоровых детишек, гордо направилась с тележкой к выходу.
– Ну, вот, а ты переживала, – небрежно бросила она застывшей внучке, – поехали домой, у меня полно дел.
– Юль, завтра дубль три, – ошарашенно пробормотала Наташа, подруга молча кивнула.
США, Нью-Йорк, православная церковная лавка, среда 7 сентября 1988 года
Но и на следующий день девочкам не удалось улизнуть от Бажени. Узнав, что они собираются, как она говорила «в город», она сразу же побежала переодеваться.
Сначала они заехали в торговый центр, где бабушка, уже не обращая внимания на продукты, с интересом ходила по модным салонам и разглядывала одежду и обувь.
По дороге домой Наташа попросила Берни притормозить около маленького магазинчика, – ба, я хочу показать тебе одну вещь, она тебе однозначно понравится, – улыбнулась она.
Бабушка посмотрела в окно, над входом в магазин висело распятие, в окнах были выставлены иконы и церковная литература.
– Что это? – удивленно спросила она.
– Пойдем, пойдем, – потянула их с Юлей Наташа.
– Что я в церковной лавке не видела? – недовольно пробурчала Бажени.
– Ба, ты все видела, кроме этого, – примирительно похлопала ее по руке внучка, – я случайно наткнулась на эту лавочку, когда искала наглядные пособия для своих рассказов детям про религию и православную веру.
Евгения Ивановна, Наташа и Юля вошли в открытую дверь. В помещении было темно и прохладно, приятно пахло воском. Приветливая женщина неопределенного возраста поправила на голове светлый платочек и обратилась к ним по-английски. Наташа что-то ответила ей и улыбнулась.
– Давай, показывай, что хотела и пойдем отсюда, – нахмурилась Бажени.
Женщина, услыхав русскую речь, вспыхнула от радости, сразу же прилепилась к Евгении Ивановне и начала болтать на немного ломанном русском языке. Она расспрашивала про жизнь в Советском Союзе, интересовалась, кто они и зачем приехали в Нью-Йорк, затем начала что-то втолковывать про истинную православную веру и призывать Евгению Ивановну ходить на службы каждый день. Бажени замолчала, сурово поджала губы и отошла к Наташе. Юля взяла удар на себя и заворковала с женщиной о жизни.
– Смотри, это специальные термонаклейки для яиц, – Наташа показала Бажени на многочисленные блестящие разноцветные полоски из целофана, – вот эти наклейки в стиле палеха, эти под гжель, эти с изображением дореволюционных пасхальных открыток, эти с соборами и церквями, вот наклейки с изображением святых.
Бабушка с интересом начала их разглядывать. Женщина в косыночке сунулась было к ним, но Юля снова ее перехватила.
– Не надо целый год собирать луковую шелуху, разводить краски, пачкать руки, просто отвариваешь яйца, потом надеваешь на яйцо вот такую полоску и опускаешь его на две секунды в кипяток. В результате получается высокохудожественное произведение. Давай, накупим всяких, чтобы вы с Мамниной на Пасху весь двор удивили.
– Давай, – сразу же согласилась бабушка.
Расплатившись и попрощавшись, все трое вышли из церковной лавки и сели в машину.
Бабушка продолжала разглядывать наклейки, – какие красивые, – восторженно бормотала она, – эти с ангелочками, эти с церквями, эти с Богородицами, – она начала раскладывать полоски на кучки, – эти наклейки для Тамарочки, эти для Веры Николаевны, эти для Настасьи, а эти на яйца налеплю, детишкам во дворе раздам.
США, Нью-Йорк, особняк Престонов, среда 7сентября 1988 года
Вечером Мэтт, Наташа и Юля пошли с детьми прогуляться вдоль залива.
– Натыч, а почему Бажени так остро реагирует на все, что связано с религией? – тихо спросила Юля.
– У бабушки была очень тяжелая жизнь, – помолчав, начала Наташа, – она из богатой семьи. Бабушкин папа был намного старше ее мамы, он умер, когда Бажени была еще совсем маленькая. Старший бабушкин брат погиб в Гражданскую войну, осталась Бажени и ее младший брат Ваня. Потом ее мама вышла замуж во второй раз. От второго мужа она родила двух мальчишек Пашу и Мишу. Когда рожала третьего, получила заражение крови и умерла. Бажени было тогда одиннадцать лет, совсем маленькая девочка, – грустно вздохнула она.
Мэтт обнял ее за плечи и потерся щекой о голову.
– Она одна вела домашнее хозяйство, ей немного помогали тетки, сестры матери, а потом отчим женился, дальше следует классический сюжет. Мачеха невзлюбила детей. За Пашу и Мишу отчим заступался, потому что это были его родные дети, а бабушку и ее брата Ваню отчим выгнал из дома, несмотря на то, что это был их собственный дом.
– Как он это сделал?
– Подкупил местные власти и оформил имущество на себя, – тихо ответила Наташа.
– А дальше? – Юля дернула замолчавшую подругу за рукав.
