– Ба, привет, ты как? – Наташа догнала старушку, обняла ее за плечи и поцеловала в седую голову, – от тебя вкусно пахет, снова с Барби что-то на кухне сочиняли?
– Натушка, ты представляешь, – бабушка Евгения была словно в прострации, – мне сейчас Варя показала одну диковинную штуку.
– Какую, ба?
Бажени присела на качели, – мне Варя показала такую интересную машинку, она похожа на коробку, крышка у нее откидывается, а внутри металлический тазик, квадратный такой, с высокими бортиками. В него засыпается мука, соль, сахар, яичный порошок и сухое молоко, потом крышка закрывается. А на коробке разные кнопочки, Варя одну нажала, на крышке лампочка красненькая зажглась. А машинка начала тихонько гудеть. Варя мне объяснила, что машинка начала все перемешивать. А потом машинка притихла, но лампочка красная не погасла. А через три часа по дому та-а-а-кой запах поплыл, Натушка, ты не представляешь, – Бажени закатила глаза, – красная лампочка перестала мигать, зажглась зеленая, а машинка запищала. Варя немножко подождала, потом крышку откинула, а там внутри, в тазике хлеб, да румяный такой. Оказывается, эта машинка специально для того, чтобы печь хлеб.
– Тебе понравилось? – с улыбкой спросила Наташа бабушку, присаживаясь в плетеное кресло рядом с качелями.
– Конечно, понравилось, это же, как в сказке, – закивала та, – все засыпал, кнопку нажал и через три часа хлеб готов.
– Нет, ты не поняла. Ты готовый хлеб попробовала? Он тебе понравился?
– Коша, я постеснялась, – бабушка жалобно посмотрела на Наташу, – когда Варя начала хлеб резать, сразу же прибежали дети и Юлька, а я из кухни вышла.
– Ну, если дети прибежали, значит, и нас угостят, – рассудительно произнесла та, – я их научила, что в одиночку хомячить нельзя, надо со всеми делиться.
В этот момент из дома вышли Юля, Майки, Элизабет и Патрик, в руках они несли подносы с тарелками и вазочками.
– Ну, вот, видишь, я же сказала, – Наташа пересела к бабушке и удобнее устроилась на качелях, – я такая голодная, – потерла она руки, меня сегодня Энцо загонял, то пройди влево, то пройди вправо, теперь я понимаю, почему модели такие худые.
– Нати, налетай, – дети поставили на плетеный стол тарелки с нарезанным горячим хлебом и вазочки с вареньем
– Ба, тебе с каким? – Наташа сразу же ухватила горбушку и принялась намазывать на нее персиковый джем.
– А что, больше горбушек нет? – разочарованно протянул Патрик.
– Увэ нэт, – быстро засунув остатки горбушки в рот, ответила Юля.
– Горбушек же было восемь, – не успокаивался он.
– Правильно, – кивнула Наташа, – одна Майки, одна Лизе, одна тебе, две тете Джули…
– А почему ей две? – удивился мальчик.
– Потому что она сейчас ест за двоих, – объяснила Бажени.
– Слонов… – добавила Наташа.
– Дурында, – прошептала Юля и показала ей язык.
– А ты почему две горбушки взяла? – вдруг произнесла Лиза и выразительно уставилась на Наташин живот, – у тебя в животе тоже маленький сидит?
– Нет, – качнула головой та, – у меня в животе никого нет, а вторую горбушку я взяла для вашего папы, – с этими словами она принялась намазывать второй кусок горячего румяного хлеба персиковым джемом.
– Ладно, это семь горбушек, – Патрик внимательно оглядел жующих, – Бажени горбушку не брала, я видел, она ела серединку. Кто взял восьмую?
– Ой, ну, я взяла, я, – Лиза достала кусочек из кармана, – я же девочка, мне надо уступать.
– Так нечестно, надо делиться, – возмутился Майки, – правда, Нати.
– Да, да, надо делиться, – поддакнул брату Патрик.
– Правильно, надо обязательно делиться, – с самым серьезным видом кивнула головой Наташа, откусывая от горбушки Мэтта.
– Не ссорьтесь, я уже поставила следующую порцию хлеба, – к столу подошла Барбара с большим кувшином молока, – кому налить?
– Мне! – шесть рук сразу же протянули к ней чашки.
– А мне горячую горбушку с джемом и молоком? – вдруг раздался голос Мэтта. Он подошел к качелям и положил руки на плечи Наташе.
– Твоя горбушка у Нати, – показал на девушку пальцем Патрик.
– Ага, я видел, она ее специально для тебя мазала персиковым джемом, – поддакнул Майки.
– Любимая, это правда? – с трудом сдерживая улыбку, Мэтт посмотрел на Наташу.
Она подняла голову и облизнула перепачканный джемом рот, – ага.
– И где же моя горбушка? – улыбнулся он.
– Я ее спрятала, – прошептала Наташа и приложила палец к губам, – тс-с-с, а то они услышат, – и она обвела всех взглядом.
– Можешь мне ее отдать, – совсем тихо прошептал Мэтт, наклонясь к ее уху, – я голоден, а горбушка, я слышал, намазана моим любимым персиковым джемом, – и он слегка прикусил ее за мочку уха.
– Ой, – пискнула Наташа и сделала скорбную гримаску, – я ее очень далеко спрятала, – жалобно протянула она и погладила свой живот.
– А-а-а, ты ее съела, – вомущенно прошептал Мэтт, – хулиганка.
– Я оставила тебе самое вкусное, – улыбнулась она и потянулась к его губам.
– Согласен, – кивнул он, слизывая с ее губ джем.
– Гм, гм, – многозначительно кашлянула Юля, – вообще-то вы не одни, и здесь есть дети, – она откинулась на спинку кресла, сложила руки на животе и выдохнула, – уф, я объелась.
– Конечно, – Евгения Ивановна грустно вздохнула, – такая вкуснятина.
– Бабушка, твои пироги намного вкуснее, – внучка крепко ее поцеловала.
– Да, куда мне против такой заморской штуки, – вздохнула та, – каждый раз тесто ставлю и каждый раз переживаю, вдруг дрожжи плохие или мука тяжелая, или еще что-нибудь. А тут и не нужно ничего знать, кнопку нажал и гуляй, через три часа все будет готово.
– Ну, и что, – возразила Наташа, – зато машинка умеет печь только один вид хлеба, а ты печешь и сметанные лепешки, и булочки с корицей, и пампушки с чесночком, и пампушки с медом, и ватрушки, и эклеры, и…
– И пирожки с грибами, а еще с капустой, – добавил Майки.
– И блинчики, – кивнул Патрик.
– И оладики, – облизнулась Элизабет.
– Я снова захотела есть, – вздохнула Юля, выпрямляясь в кресле и оглядывая опустевшие тарелки и вазочки.
– Бегемотик, ты же не влезешь в платье, – грустно посмотрела на нее Наташа, – кто у меня на свадьбе будет подружкой?
– Влезу, Натыч, – твердо ответила та, – без подружки не останешься.
США, Нью-Йорк, особняк Престонов, понедельник 5 сентября 1988 года
– Девочки, а хотите, я организую вам экскурсию в торговый центр, – предложила Наташа заскучавшим бабушке Евгении и Юльке.
– Хочу, конечно, хочу, – подруга восторженно взмахнула руками и сцепила их на животе.
– Чего я там не видела, – недовольно проворчала бабушка, но любопытство взяло вверх, и она пошла собираться.
Наташа заглянула в комнату к Бажени, – ба, ты готова? – крикнула она.
– Уже иду, – раздался бабушкин голос, – только чулки надену, – бабушка босиком вышла из гардеробной, держа в руках чулки.
Наташа с улыбкой оглядела ее нарядное цветастое платье.
– Ба, ты очень красивая, – она поцеловала Бажени в щеку.
– Ой, да какая красивая, – забурчала бабушка, опускаясь в кресло, – карга старая, ни сесть, ни встать не могу, ни чулки надеть, о-о-ох, старость – не радость, – закряхтела она, пытаясь закинуть ногу на ногу.
– Давай, помогу, – Наташа опустилась перед Евгенией Ивановной на колени и закатала чулок, – протягивай ногу.
– Скоро обе протяну, коша моя, – засмеялась бабушка.
– Ну тебя, – рассердилась Наташа, натягивая чулок бабушке на ногу, – не говори глупостей, кто мне будет помогать воспитывать детей?
– Я уже свое отвоспитывала, – бабушка вздохнула и ласково погладила внучку по голове, – так что своих сама будешь растить.
– Знаешь, что, – возмутилась та, – так нечестно. Мамнине помогла, Ларисе помогла, а меня хочешь бросить? – она стала натягивать второй чулок.
– Хорошо, хорошо, не брошу, – засмеялась Евгения Ивановна, – только ты не тяни с праправнуками, вдруг не дождусь, – вздохнула она.
