— Спасибо. Мы придём, — я нажал «отбой» и уткнулся лбом в стол.

Я смеялся до слёз.

Накинув куртку, побежал к машине и долго колесил по кварталу, высматривая знакомую фигуру, конечно, безрезультатно.

А когда вернулся, он сидел под дверью с пакетом у ног. Тоже мне, в магазин вышел. Я бессильно опустился на колени.

— Я с тобой поседею. Почему не предупредил? – спросил устало.

Он виновато уткнулся мне в грудь.

— Дурак потому что. Прости, — обнял меня за шею.

Я серьёзно посмотрел ему в глаза и произнёс, четко выговаривая каждое слово:

— Никогда. Больше. Так. Не делай. Понял?

Он кивнул, поднимаясь и протягивая мне руку.

— Я помело купил. Вкусное.

— Тест отрицательный.

Пакет выпал из его рук.

– Ошибка, Тим. Глупая дурацкая ошибка. Но уж лучше она, — поднимаю несчастный фрукт. – Правда, ведь?

Он судорожно втянул воздух и нервно всхлипнул, прикрыв глаза. Я придержал Тима за талию, боясь, что ноги его подведут.

Мы поехали в больницу. Как и предполагалось, результат оказался отрицательным. Всё время ожидания он не отходил от меня ни на шаг, сидел, вцепившись пальцами в рукав, уставившись отрешенным взглядом в пространство. В тот день, я отдал ему один из запасных ключей.

Я стал спокойнее, чаще улыбался, с большей радостью возвращался домой. Мысль, что меня ждут, согревала и наполняла сердце щемящей нежностью, а его смех отзывался дрожью во всём теле. Этот неадекватный парень с каждым днём всё глубже врастал в меня, навсегда укореняясь в сердце.

А ещё он притащил домой горшок с деревом бонсай, заявив, что в квартире должно быть хоть одно растение… Так в нашем доме появился маленький клён. И он дал ему имя Момидзи… Чокнутый парень.

========== Глава 4. Меня бесит фраза “Смотри не влюбись”… Куда смотреть то? ==========

Небытие – ничто, бытие – мука.

(Аполлоний Тианский)

Иногда он отсутствовал по нескольку дней. Ничего не рассказывал по возвращении. Я перестал спрашивать, в конце концов, это его право, хотя отлучки и беспокоили… Вот только силой доверие не завоюешь, оставалось лишь ждать, когда Тим сам решится и сделает шаг мне на встречу. Правда, теперь он всегда предупреждал об уходе запиской. Я находил её на прикроватной тумбочке или кухонном столе. Всерьёз стал задумываться, не начать ли привязывать его к кровати на ночь или к себе верёвкой. По-моему, гениальная мысль. Будет вставать и дёрнет меня за руку, ещё для верности можно натянуть леску и повесить кастрюли, чтобы начинали греметь, когда он об них споткнётся. Я от такого точно проснусь. Примитивная сигнализация.

Всегда считал, что чутко сплю. Вот только его присутствие меня никогда не раздражало. Тим настолько органично вписывался в окружающее пространство, что его исчезновение не нарушало равновесия. Хороший шпион из него мог бы получиться…

Когда я был дома или не спал, он не пропадал, всегда охотно отвечал на ласки и не отказывал мне в близости. Иногда инициатива исходила от него, Тим просто подкрадывался ко мне сзади и обхватывал руками за талию или утыкался носом в шею, требовательно пыхтя, как ёжик, и легко прикусывал кожу.

Внутри всё затрепетало, и я понял, как сильно ждал звука проворачивающегося в замке ключа. Я бросил резать салат и побежал встречать.

Тим стоял запыхавшийся и растрёпанный. Из рассечённой брови уже не шла кровь, загустела, образовав корку. Разорванная куртка, мокрая и грязная одежда, порванные на коленке джинсы, трясущиеся руки и загнанный взгляд. Внутри разворачивал кольца леденящий душу страх.

— Кто? Что? Как? – я встряхнул его, возвращая на землю.

— У дома. Неожиданно так, я даже не понял, пока не оказался на асфальте. Видимо, со спины из-за длинных волос, он принял меня за девушку. Я не успел отреагировать, — улыбаясь и смотря куда-то в пространство, пугающе спокойным голосом рассказывал Тим. – Ударил по лицу, поняв, свою ошибку, но не остановился. Порвал одежду… Вот, — меня трясло не хуже него, от бессильной ярости, от того что не был рядом и переехал в этот район.

— Он… тебя? – заставил себя спросить.

А сам ощупывал, осматривал. Слышал, что из-за шока люди могут не заметить даже переломов.

— Нет. Я всё-таки вывернулся и врезал ему ногой в живот. Там ещё какой-то парень проходил с большой собакой, алабай, кажется, видел таких раньше, и этот… – он прикрыл глаза, а я, наконец, догадался его усадить на пуфик и стал расшнуровывать кроссовки. — Убежал. Парень предлагал вызвать скорую и милицию, я сказал что-то и помчался сюда.

— Умеешь же ты вечера проводить, — поцеловал его и потащил в ванную.

Одежда полетела в мусорное ведро, я обработал раны, а приехавший по звонку Дмитрий вколол какое-то лекарство и оставил счёт. Хорошо, что не стал расспрашивать или давать советы. Нам было не до этого…

Впервые в моей жизни появился человек, пробуждающий во мне яркие эмоции. И им была не Лина.

Влад не был моим первым парнем, но он стал единственным, с которым я решился познакомить маму. До этого приводил только подруг.

Затаив дыхание, жму на кнопку собственного дверного звонка. Лина удивлённо смотрит на меня, затем переводит взгляд на моего спутника.

— Ты ключи забыл? А кто твой новый друг? — она отходит, давая нам возможность войти.

Но мы не двигаемся. Это я настоял, чтобы уйти, если ей понадобится время подумать…

— Мам, — я обращался к ней не по имени, только когда нервничал.

Она насторожилась, в глазах появились нежность и беспокойство. Снова взгляд на Влада.

— Мам, это Влад и у нас с ним отношения, — никакой реакции. – Мы встречаемся, — повторяю. – Он мой парень, — у неё шок?

Лина прищуривается, подходит ближе к Владу. Мне так хочется, чтобы она поняла и не оттолкнула. Боюсь, не примет, решит, что совершила ошибку и усыновила не того ребёнка. Выбрала бракованного. Впервые чувствую себя таким ущербным и жалким. Ведь не объяснишь, что оно вот так вот бывает, и я не в силах с этим бороться. И более того, не хочу. Да и не понимаю, как можно идти против себя… Такой вот я, мама. Продолжишь любить?

Она поднимает руку, и я заслоняю собой Влада. Пусть бьёт, если хочет, но меня, а не того, кто сейчас рядом и поддерживает. Мягко просит отойти, и я подчиняюсь, нервно сглатывая. Она дотрагивается до подбородка Влада и поворачивает к себе лицо сначала одной стороной, потом другой. Мой парень стоит спокойно, лишь посматривает в мою сторону. А затем Лина улыбается.

— А ничего такой, симпатичненький, — подмигивает мне. – Всегда знала, что у моего сына отличный вкус, — щёлкает меня по носу. – Глупый, не пугай больше так. Лицо сделал такое, что я решила, помер кто. Я же тебя люблю как-никак, неужели думал, что выгоню, глупый?

Обнимаю, зарываюсь носом в длинные густые волосы.

— Тише ты, здоровый ведь, а я хрупкая, знаешь ли, — гладит по голове. – Заходите, встали на пороге. А, у меня есть очень важный вопрос, — лицо серьёзное, а в глазах пляшут бесята. – Кто сверху-то? Или вы меняетесь?

Влад покраснел, думаю, я тоже. Моё лицо горит, а она смеется, глядя на нас, окончательно разряжая обстановку. Такая вот у меня мама.

Интересно, что бы мама сказала о Тиме?

Я силой заставил его распрямиться, Тим ёрзал и порывался снова свернуться клубком. Поцеловал немного обветренные губы и уложил на себя, придерживая руками.

— Что ты вытворяешь? – злился он.

— На моей кровати можно вчетвером спать и локтями не толкаться, а ты откатываешься к самому краю и зажимаешься.

— И что? Мне нравится так спать, — ущипнул меня за бок.

Я сказал правду.

— Не знаю, не хочу, чтобы ты чувствовал себя загнанным рядом со мной или ещё где. Это защитная поза, — в темноте были видны только глазные белки. Я не знал, о чём он подумал. Только больше не переспрашивал и не пытался улизнуть, уснул, обдавая дыханием мою шею.