— Хорошая выпечка пользуется спросом. Особенно в землях дау! Там ты будешь очень хорошо зарабатывать! — заверил меня он.

— Тогда время вспомнить рецепты и поучиться у Клевера, — потерев виски, все же сказал: — Я скучаю по Айку, хотя не могу сказать, что люблю его. Странно, да?

— Не странно, — Далмар тяжело вздохнул. — Есть влюбленность, когда ты хочешь быть с разумным, ты хочешь этого разумного, а есть любовь… Когда ты без него просто не можешь, когда не скучаешь, нет, тебе без него больно и кажется, что мир, весь мир, вся жизнь бессмысленна. Ты лишь влюблен.

— Я не знаю, Айк у меня первый… во всех смыслах.

Золотой рассмеялся.

— Ты поймешь, когда полюбишь! Поверь, первого ты не забудешь, но Айк… Ты его отпустил, хотя мог удержать. И даже сейчас ты не спросил ни разу, дает ли твоя беременность от него право предъявить клану себя, как его возможного жениха, а она дает это право. Она дает, слышишь? Если бы… если бы я мог… я бы даже на это пошел.

— То есть… ты любишь Айка?.. — неуверенно спросил я, мысленно взвешивая: хочу или не хочу видеть вампира рядом с собой всю жизнь.

— А какая разница? — чуть зло сказал Далмар. — Нет. Не Айка. Клыкастый просто мой друг. Этот ушастый, тот, кого я люблю… не любит мужчин! И я не могу… приезжать сюда и видеть его… не могу уехать и не видеть…

— Что? Ирам?! В очередь записать придется, — потер я переносицу. — Он колдует, что ли? Откуда в столь маленьком теле столько феромонов?.. А ты говорил ему?

— Говорил, — тихо сказал золотой, не поворачиваясь ко мне лицом. — Это ни для кого не секрет, как и очередь из мужчин. Есть какой-то некромант из саламандр, глава тайного сыска из нагов и ювелир из гномов.

Я покачал головой.

— Господи, какое безумие… И ведь он даже не по мужчинам. Колдовской мальчик, — вздохнул я. — А ему женщин подавай.

— А женщины на него или внимания не обращают, или с мужчинами знакомят, — натянуто улыбнулся Далмар. — Мы знакомы десять лет. Думаю, если бы я мог стать для него кем-то, я бы уже стал.

— И за все время у него никого не было?

— Не было. Ну насколько я знаю — нет. Ему катастрофически не везет с девушками. Даже с девушками-дау. Он появился совсем мальчишкой, рос, недавно стал совершеннолетним по законам дау.

— Учитывая сложность ситуации, может, опоить его возбуждающими зельями? — задумчиво предложил я.

Далмар рыкнул, и через секунду я оказался прижатым к стене:

— Ты — идиот! — больно прикладывая меня головой о стену при каждом слове, говорил он. — Я не хочу заставлять его быть со мной. Я люблю его.

Он резко отступил, отворачиваясь и отходя к бортику.

— Что, по-твоему, мне так нужно его трахнуть? Ты действительно идиот. Он жжет меня изнутри, словно кислота. Каждый раз, когда я возвращаюсь, я больше всего хочу услышать, что у него появилась девушка и больше всего боюсь этого. Я боюсь его потерять, но счастья ему желаю больше. Думаешь, когда действия зелий закончатся, и он будет жалеть о том, что произошло, он будет счастлив? Думаешь, я смогу взглянуть ему в глаза потом? Глупый ты мальчишка.

Я закусил щеку изнутри, глаза пекло от сожаления и… несправедливости. Невзаимная любовь всегда задевала меня глубоко, но Далмар прав. Черт подери, он так прав и благородство обречет его на боль и одиночество.

— Еще вопросы есть? Если нет, то я бы на твоем месте пошел бы на кухню. Уже должны завтрак подавать, — отмахнулся от меня золотой.

На кухне, весело переговариваясь, собрались все, лишь Далмар так и не спустился, да и Ирам, увидев меня, встал и вышел из кухни.

Доев, я пошатался по дому и окопался в библиотечном кресле. У меня своих проблем полно, чтобы еще вмешиваться в дела Ирама. Не поделить же его на кусочки, чтоб всем хватило. Никто меня не трогал. Лишь ближе к обеду в библиотеку зашел Клевер, нашел какую-то книгу и вышел. На обед я не пошел: изучал карту и читал про земли разделяющие страну нагов и вампирские территории.

— Тебе Ирам просил передать, — отдала мне странный свиток гномиха поздним вечером.

— Спасибо.

То, что он избегал меня, беспокоило все больше. Возможно, он слышал разговор с Далмаром или мое предательство в нашем спектакле для некроманта сказалось. И все же он хотел помочь с Айком, хотя ничего нам не должен. Я развернул свиток.

«Лекарь Самвел просит высокочтимых вампиров пропустить разумного Новока и его сопровождение в земли свои», — всего лишь две строчки и странная подпись и все.

— Я тебе не нужна? Могу идти дрыхнуть? Сделали из меня посыльную,— напомнила о себе гномиха, Оха, кажется.

— Прости, — улыбнулся я, поднимаясь. — С меня причитается. Подскажи, где Ирам сейчас?

— Эм… На крыше сидит и злится, — пожала плечами гномиха. — Вернулся домой побитый и злой. Хлопнул дверью, испугал Далмара и, отказавшись от крови, даже не пытаясь регенерировать, ушел на крышу и кидается оттуда желудями.

— Побитый?.. Я к нему, спасибо.

Перейдя с шага на бег, оказался на крыше куда раньше, чем смог что-либо придумать. Стучаться тут было некуда, так что, выйдя наружу, нашел взглядом Ирама. Он сидел на краю и действительно кидался желудями. Подойдя, сажусь рядом. Ирам вылизывает разбитую губу и хмурится еще сильней. Разговаривать дау явно со мной не хотел и, встав, отошел подальше и уселся там.

— Я столько где напортачил, что даже не знаю, на что ты можешь сердиться больше.

— Отстань, а? — устало отозвался Ирам. — Чего ты вообще от меня хочешь? Прощения? Прощаю. Теперь твоя совесть спокойна? Иди уже отсюда. Я не нуждаюсь в твоих советах.

— Ирам, я действительно виноват. И жутко напуган. У меня будет ребенок, которого растить и воспитывать придется в одиночестве. Это пугает. Живя в своем мире, да и будучи мужчиной, геем, разве мог я возомнить подобное? Прости, пожалуйста, я просто дурак.

Взяв с бордюра желудь, я попробовал попасть им в кормушку для птиц у фонтанчика внизу.

— И я решил, за тебя, что ты должен теперь найти Айка и выйти за него? Или сказал, что ты должен избавиться от ребенка? Нет. Думаешь, меня не пугает, что уже кучу лет как ко мне липнут мужчины и избегают женщины? Но кто ты такой, чтобы указывать мне, с кем спать? Ты вообще меня не знаешь! — дау взял желудь и попал в кормушку с первой попытки. — Я просил тебя помочь мне. Если не хотел — не нужно было соглашаться. Но кто дал тебе право решать за меня?

Я опустил голову, взгляд зацепился за запястье. Когда-то на нем был браслет — память о подруге. Позже, мне накостыляли в подворотне и сорвали его с руки. Маленькая неприметная побрякушка, даже не серебряная.

— Когда-то одна хорошая и добрая девушка первая поддержала меня, узнав про ориентацию. Алиса была влюблена в Сашу, который любил другую. Но так как та, кого он любил, хоть и изредка снисходила до него, встречалась все же с Игорем. Тот, влюбленный Саша, все же обратил внимание на мою подругу Алису. А когда та поверила ему и потеряла голову, он решил расстаться, чтобы их отношения не зашли слишком далеко. Вот только они уже зашли. И я видел боль подруги, как свет любви в ней померк. Она сделалась бесцветной, глаза утратили блеск. Тень собственной тени. Думал, так только в кино бывает, — вздохнув, я повернулся к Ираму. — Теперь у меня пунктик. В каждом влюбленном безответно я вижу Алису.

— А я что могу сделать? — устало спросил Ирам. — Я не хотел этого! Думаешь, мне радостно смотреть на Далмара? Я… в том мире я умер, защищая ту, кого любил, но безответно. В этом мире я единственный дау без предчувствия.

Ирам ухмыльнулся и повернулся, демонстрируя синяк под глазом.

— Знаю, что ты не виноват, сердцу не прикажешь, но это сложно. Прости меня, пожалуйста, — я пересел к Ираму, разглядывая наливающийся фингал. У Ирама даже глаз толком не открывался. — Кто тебя так?

— Грабители! Им тоже досталось. Думал, разозлил так, что убьют, — пожал плечами Ирам. — Только как видишь… Калис мне давно говорила, что это все компенсация: в той жизни я любил, а в этой меня. И пока я не выберу, не разлюбит никто. Не освободиться. Вот только они все мужчины и с каждым годом их больше.