А меня опять увлекла медитация, так что провалялся я на крыше чуть ли не до ужина, проснувшись, лишь когда на крышу вытащили столы, стулья и горы украшений. Такая суматоха мне по душе не пришлась, к тому же помогать не дали, и я вернулся в наши с Маем комнаты. Из комнаты оборотня слышался смех и хлопанье крыльев. Я постучал, понимая, что пропускаю что-то любопытное. Мне открыл Одар, втянув меня, он тут же захлопнул двери.

— Смотри! — огр кивнул на стол.

На краю сидел Вредина и с подозрением наблюдал, как медленно и важно к нему приближалась Тихоня. Едва подобравшись, она потянулась к нему и выдрала перо. Вредина взлетел и приземлился на шкаф, но Тихоня тут же полетела за ним.

— А говорили тихоня, — хмыкнул я. — И много уже выдрала?

Найдя взглядом улыбающегося и светящегося счастьем Мая, я кивнул ему. Намекать на приглашение на свадьбу еще рано, но они точно продвинулись вперед.

— Штук семь! Вредина уже даже не протестует, — пояснил Май.

— Она редко говорит, только поэтому Тихоня, — добавил Одар.

— Это у них ритуал знакомства такой? Вредина, красивый мой, ты там как? — спросил я, пытаясь разглядеть птицу, на шкафу.

— Вредина в шоке! — сообщил птиц и слетел ко мне на плечо. На второе тут же приземлилась Тихоня.

— Да. Пока Вредина будет пытаться сбежать, она его в покое не оставит! — заверил Май.

— Тихоня, — глажу по груди птицу. — Не обижай Вредину, Вредина хороший.

Попугай переступил на плече, ощутимо держась когтями.

— А чего они не ладят? Надо как-то их сдружить. Одар, ты чему девчонку учил, м? — я строго сдвинул брови к переносице.

— Не этому! Она просто пытается привлечь внимание Вредины. Тихоня, как и я, просто не знает, как понравиться, — тихо сказал Одар, на последней фразе смотря на Мая.

— Ну, иногда остается, только сделав шаг, ждать ответа. Никакие отношения не начнутся, если стараться будет только один, — тут и я посмотрел на Мая. — Еще можно все в лоб сказать, но это жутко страшно. А ты как считаешь, Май?

Оборотень смутился и забрался на кровать:

— Говорить о таких вещах страшно. А вдруг об этом будет неинтересно слушать?

— А если интересно? — спросил Одар.

— А подслушивать тем более, — добавил я, ожидая действа и гладя попугаев.

Май нахмурился и отвел взгляд, тихо сказал:

— Одар, ты мне нравишься. Очень. Я бы хотел с тобой встречаться.

Огр тепло улыбнулся, подойдя, взъерошил волосы оборотня и тихо признал:

— Я рад. Очень. Хочешь, завтра съездим на свидание в город? В театр?

Я затаил дыхание, стараясь не выдать что-нибудь из разряда «совет да любовь!». Май кивнул, и Одар заулыбался еще сильней. У меня появились сдвоенные чувства. Хотелось так же. И я искренне радовался за этих двоих. Тишина затягивалась, так что перетянул одеяло на свою сторону.

— Ну, вот все и прояснилось. А теперь я хочу узнать, в каком виде у вас по вечеринкам ходят? Мне нечего надеть! Кошмар! — противным голосом выдал я, сам удивившись. Не ожидал от себя такого.

— Новок, я могу тебя вместе с Маем вывести в город, и там выберете, что понравится. Потом вернем покупки и тебя, Новок, в дом. А я с Маем поеду в театр, — предложил Одар.

— Так нам же что-то выдают… Мне скоро на волю, так что лучше Мая вези, а я попугаев мучить буду, — заявил я.

========== Часть 8 ==========

Когда стемнело окончательно и на небе взошла вторая луна, я понял почему это праздник. Серебристо-голубой свет залил все вокруг, отражаясь в сотнях украшений на деревьях и самое главное — крыше, где и была основная часть праздника. Во дворе же разожгли несколько больших костров, а приглашенным ограм разрешили выйти из комнат с избранными тхармами и присоединиться к празднику.

Позже я узнал, что в этот день многие получают выходной, и он чем-то схож с нашим Новым годом, только без елки. Конец года тоже празднуется, но называется последним днем и в него полагается завершить все дела и отдать долги, так что многие в нем бегают гораздо больше чем в рабочие.

Столы ломились от обилия легких закусок, я насчитал семь видов одного только пунша, несметное количество легкого алкоголя, фруктовых напитков и прочего. Главным блюдом станет пара молодых бычков на вертелах, и я слюной исходил, вдыхая аромат жареного мяса. Собственному мертвому телу удивляться устал. Слюна есть и заплакать могу, но в туалет вообще не тянет. Ел я тоже очень много, но все усваивалось без отходов. Получается, вроде как, жидкости я какие-то выделяю, но и набор их неполный. От обжорства, правда, живот округлялся. В горле могло встать чуть ли не буквально, но потом все впитывалось в… тело, наверное. Я приканчивал седьмую тарелку и чувствовал себя прекрасно, так что праздничное обжорство мне не грозило резью или тяжестью в желудке, поэтому я старался попробовать как можно больше незнакомой пищи.

Я осмотрелся, любуясь десятком пар, и ухмыльнулся, наблюдая за тем, как Мид целует парня-зверолюда, обнимая девушку. Заметил и Одара, помогающего Маю усесться, бегающего за пледом. Они пусть и не целовались, но уже чувствовалось, что они пара.

Держась в стороне, я закончил свой праздник живота мясом, время от времени следя за Маем и Одаром. Из них выйдет настоящая пара, стоит только увидеть с какой внимательностью и заботой огр смотрит на парня, а тот смущается, но все же подпускает к себе, тянется к Одару. Май станет для кузнеца надежной опорой и поддержкой. Когда все более-менее стихло, я выбрался на крышу и еще долго смотрел на парные луны. Надо же, даже луны не одиноки, хотя одну красотку видно так редко.

— Красиво, правда? — спросил Иф, смотря в небо. — Знаешь, смотря на них, я всегда жалел, что одинок. Одну ночь. Раз в два года. Я жалел, и этого хватило, чтобы решиться прийти сюда. Как думаешь, специально боги создали две луны и спрятали одну? Они напоминают о любви, но вместе так редко, что к ним невозможно привыкнуть.

Я кивнул Ифу, практически буквально прочитавшему мои мысли.

— Да, они заставляют задуматься, — завороженный, я вернул взгляд к ним. — Но вот знаешь, солнце ведь одно, а сияет так ярко. Возможно, ему хватает собственного света.

— В смысле одно? — удивился Иф. — А второе ты куда дел?

— А когда оно всходило?! — я резко сел на лежаке, в шоке уставившись на Ифа. Что еще я не знаю…

— Эм… Каждое утро. Если взять специальное темное стекло, то видно, что к нам ближе расположено небольшое солнце, а за ним уже то, что мы видим. Оно укрывает свою маленькую копию. Хотя раз в тридцать лет они ссорятся, и целый месяц вначале маленькое забегает вперед, а потом еще месяц большое его догоняет, — сообщил акварин.

— Ну что за парный мир, — вздохнул я. — А звучало хорошо, про свет и всякое такое. Вот теперь мне точно одиноко, все ты виноват, Иф.

Я лег обратно, уткнувшись лицом в подушку. Два солнца, две луны, и все ищут себе компанию.

— Глупый ты еще! Одиночество — это тоже хорошо. Пока ты не вырастешь, не поймешь, что готов к семье, если вообще она тебе будет нужна. Моя раса не создает семей обычно. Мы просто спим с тем, кто нравится и расходимся утром. Девушки рожают мальков, и все, оставляют их на произвол судьбы сразу после родов. Так заложено у нас природой. Только один из тысячи акваринов или одна из тысячи начинает испытывать потребность в семье. Это у нас вид извращения, — Иф сел на край лежака. — И искать пару мы приходим к другим расам. Но мы слишком специфичные, большинство рас считают нас шлюхами, не привлекательными для себя. И мы приплываем к ограм. Я не знаю ни отца, ни мать, ни братьев, ни сестер. Я даже не жил на одном месте дольше месяца. А сейчас… Сейчас у меня есть тот, с кем мне хорошо, с кем я хочу прожить жизнь. Но это ненормально для нас. Пара — необязательное условие счастья. Не для всех.

— И все же обычно ее ищут… Да, наверное, я еще не дозрел, — я повернул к Ифу лицо. — Знаешь, иногда тоска накатывает такой сильной волной, что хочется выть в голос, лишь бы эта пустота исчезла. А потом наступает завтра. И все. Следующие дней триста я опять ни в ком не нуждаюсь. До новой волны.