Так что, не нужно быть провидцем, чтобы предсказать скорый туристический бум в долину Тысячи Холмов: представителей кланов и родов, государств, журналистов и телевизионщиков, членов торговых корпораций и так далее. Всех тех, кто захочет погреть руки на моей победе. И потому желание клана Ор’Этоша возглавить эту толпу мне понятно и не вызывает неприятия. Да и, хе-хе, родственники мы.

Да и права она, предлагая раненым более комфортную дорогу.

– Хорошо, Рапалия, я согласен, – ответил я.

– Отлично! Скоро закончим погрузку на корабли и тогда можем подняться на борт. Или хочешь пораньше?

– Нет, уйду вместе со всеми.

Эпилог

Пять небольших (сравнительно) кораблей были забиты трофеями под завязку. Каждый имел в среднем около тысячи тонн грузоподъёмности. Их охраняли три корвета и один небольшой эсминец. Последний был напичкан ракетным вооружением, торпедными аппаратами и установками для сброса глубинных бомб. Корветы в основном имели ракеты и орудийные установки-автоматы калибром пятьдесят и семьдесят шесть миллиметров. Все корабли не очень новые. Эсминец и вовсе капитально переделывался, следы этого сильно бросаются в глаза.

«Тоже позже обзавестись своим флотом, когда Дурбан начну восстанавливать?», – подумал я под впечатлением от военного флота клана Ор’Этоша.

Я со своей семьёй и ранеными находился на эсминце, так как это был самый защищенный и быстроходный корабль в эскадре. Я не про броню – у современных кораблей она лишь номинальная. Зато оборудование и вооружение с мощной силовой установкой защищают судно не слабее, чем дециметры композитной бронированной стали. На корветах бронирование и вовсе отсутствовало. Наверное, борт любому из этих кораблей прострелит дедок бронзовым «жаканом». Рапалия и Айя забрали всё лучшее из своего флота ради этой операции. На одном из корветов, самом большом, который уступал стотридцатиметровому эсминцу двадцать метров в длину даже имелась взлётная площадка с вертолётом, оснащённом оборудованием класса «морской охотник».

Оставшиеся корветы имели семидесятиметровую длину и шестьсот пятьдесят тонн водоизмещения.

Обо всём этом мне рассказала Айя и было видно, что флот – это её любимое детище. Наверное, она могла говорить про корабли бесконечно, сравнивая, нахваливая, ругая и выдавая скупые похвалы тем кораблям, которых у неё нет, но получить сильно хочется.

Но нас прервали.

Внезапно в кают-компании, где расположился я с Сэнгой, Сури и Василиной (остальные ушли с отрядом по суше, охраняя трофеи на десятки, если не сотни миллионов рублей), а так же с Рапалией и Айей оглушительно зазвучал тревожный зуммер, и в углу часто и ярко замигала красная лампа.

– Что за?.. – вскинулась Айя, потом бросилась к телефону на стене.

– Побудьте здесь, – сказала мне и девушкам Рапалия. – У нас на корабле эхор защитник четвёртого ранга, опасаться нечему.

– У меня тоже, жаль, что устала она после боя и не восстановилась до конца, – ответил я. – Но в особом случае поможет.

– Хорошо, – кивнула та и вышла из помещения.

Через несколько секунд ситуацию прояснила Айя.

– Радары засекли две группы преследователей. Воздушная и надводная. Идут с юга…думаю, не стоит говорить, кто это может быть.

– Оторвёмся? – Спросила её венесуэлка.

– Нет, если не бросим сухогрузы. Да даже если и бросим, то уйма времени уйдёт, чтобы забрать команды… нет, всё равно нас догонят. Так или иначе, но нам придётся сражаться.

– Мы поможем. Только скажи, что нужно делать? – произнёс я.

Василина тут же ткнула меня в бок локтём, намекая, какие из нас сейчас помощники после тяжелейшего боя.

– Не стоит, мы сами справимся. Вы будете резервом, – покачала отрицательно головой негритянка. – Если совсем придётся туго.

И вышла из кают-компании вслед за Рапалией.

А я двинулся следом.

– Куда ты? – остановила меня Сури, взяв за руку. – Здесь мы в безопасности. Наверху скоро станет жарко.

– За жестяными стенами – в безопасности? – хмыкнул я. – А если двери заклинит?

– Я справлюсь, – ответила Сури. – Мне по силам порвать даже переборки, не то что выдавить дверь.

– Хм… всё равно, мне здесь неуютно сидеть. Если станет жарко, то вернёмся назад, – настоял я на своём.

Какой-то суеты на корабле я не заметил. Ни беготни, ни хватания спасжилетов и защитных шлемов. Наверное потому, что все уже давно сидят на боевых постах, ещё с того момента, как флот клана подошёл к южной оконечности материка.

Я заглянул в рубку, но смотреть на напряжённые лица офицеров быстро надоело, и я решил вернуться назад в кают-компанию, к большому облегчению своих спутниц. Но и там я не смог усидеть долго и решил посетить лазарет, который располагался совсем рядом.

Большая часть раненых спала, меньшая была не настроена на общение, их настроение и так было на нуле из-за травм, а тут ещё оказалось, что вместо спокойной комфортной дороги домой опять придётся оказаться в самом центре огненной вакханалии. Правда, не уверен, что у тех, кто ушёл по суше путь будет настолько уж безопасен.

Нашёл Агбейлу, которая спала так крепко, что даже зуммер не разбудил её. Я попросил наёмницу отыскать своего коллегу и быть рядом с ним на всякий пожарный случай.

Первой до нас добралась вражеская авиация, судя по шипению выпускаемых ракет на эсминце. Через несколько минут к ним присоединились автоматические многоствольные системы. На корабле их было две: большая двуствольная калибром сто тридцать миллиметров в носовой башне и шестиствольная тридцатимиллиметровая на корме. Судя по тому, что зарычала кормовая многостволка – до противника меньше пяти километров. ТТХ я запомнил из рассказа хозяйки корабля.

Бросить конвой и спасаться в одиночку важные африканки не стали. А ведь могли, так как эсминец развивал скорость свыше пятидесяти узлов, в то время как корветы до сорока семи, а сухогрузы и вовсе быстрее двадцати пяти узлов идти не могли.

«А может и не по самолётам палят, – поменял я своё мнение, – может, ракеты сбивают. Иначе с чего бы крупняку стрелять одновременно с многостволкой, которая в два раза слабее по эффективной дальности».

Сидеть и слушать, как грохочет броня от отдачи, как звенит от осколков ракет и авиационных малокалиберных пушек, как прорывается в каюту рёв реактивных двигателей вражеских авиаштурмовиков, было неприятно. Так и подмывало сорваться с места и хоть что-нибудь сделать.

Через полчаса такой свистопляски воздушные юниты механоидов растратили свои боеприпасы и отвалили, оставив нас на своих морских товарищей. Об этом нам сообщила Рапалия, на минуту забежавшая в кают-компанию, чтобы проведать нас.

– От авиации мы отбились, хотя и потеряли один сухогруз и ещё один повреждён. Корвет один тоже весь в дырах и лишился вооружения. К счастью, у нас хватает противокорабельных ракет и торпед с бомбами, – сказала она. – Твоя эхора нам очень помогла, кстати.

– Агбейла? – уточнил я, так как в лазарете хватало владельцев сверхспособностей и кое-кто из них в экстренной ситуации способен задействовать свой Дар.

– Да. Дважды прикрывала от точного попадания больших авиабомб. Каждая могла нас пустить на дно. Спасибо тебе за неё.

– Не за что, это её надо благодарить.

И опять началось томительное ожидание в гулкой консервной (утрирую, конечно, но ощущения были те ещё) банке. Полтора часа морского боя стоили мне, наверное, миллионов нервных клеток. Как и моим спутницам, судя по их лицам.

Несколько раз с нами связывалась по телефону Айя и рассказывала о ходе морского сражения, ещё один раз появилась Рапалия.

В общем, дела наши вполне себе неплохи. Хотя потеряли уже три корабля, но остальные держат ход и успешно отбиваются от превосходящих сил механоидов. Эхоры и ракеты со снарядами пустили на дно уже десять вражеских юнитов, сопоставимых с корветами.

Насчёт наших потерь. Сюда включён самый первый сухогруз, потопленный во время авианалёта. И ушли на дно два – сухогруз и корвет, которые тогда же были повреждены. Большую часть команды с кораблей спасли.