– Алиса Дмитливна, – выступил делегат, самый бойкий и разговорчивый парнишка, Максим, – нам оцень заль, цто Вы от нас уходите, блосаете на плоизвол судьбы, – это актёр даже несуществующую слезу смахнул рукавом! Зато мы все прониклись. Талант!!! – От всей насей глупы мы плиготовили для Вас насы любимые иглуски, пусть они никогда не позволят нас забыть!!!

Мои ж вы родные!!! По щекам катились слёзы, я изо всех сил сдерживала рыдания, настолько тронуло моё сердце эта речь и серьёзные мордашки. Если бы могла, я бы осталась с ними до конца, до окончания садика, но им ещё год. Тома, Ася и Ната рыдали на плечах друг у дружки, надо будет выяснить – от смеха или от умиления.

Дети надарили мне действительно свои самые любимые игрушки, кто-то принёс машинки, кто-то кукол, кто-то набивных зверей, с которыми они любили спать, и отдавали со словами: "Вам нужнее!"

Пришлось всё же покинуть сплочённый коллектив на несколько минут. Выплакавшись в секретной комнатке, я привела себя в порядок и ещё раз пересмотрела последние подарки. Волна любви и нежности накрыла меня с головой, это мои дети, были, будут и навсегда останутся!!! Поспешила обратно.

Все вели себя настолько вежливо, миролюбиво, смотрели с нежностью на собеседника, что я даже поразилась сначала, а потом порадовалась. Наконец, хоть один вечер без ссор! Прогулка также не вызвала проблем, все помогали друг другу, относясь с пониманием и вниманием, я даже загордилась – вот как моё увольнение сплотило детей, как они стараются порадовать меня в последний день!

Идиллию нарушил звонок отца.

– Что у тебя происходит???

– Да всё замечательно, даже намного лучше, чем обычно, – осторожно поделилась я. С чего бы ему мне звонить без веской причины? Или что-то случилось?

– Да просто весь город, и нас в том числе, накрыло волной любви и нежности к ближнему, дочь, ты бы хоть контролировала эмоции! – выдал он.

Это получается… Я внушила свои чувства всем окружающим??? Своим детям?? Именно поэтому они так себя ведут?

– А ну-ка успокоилась и взяла себя в руки! – послышался строгий голос отца, – нам только всеобщей паники не хватало! Всё хорошо, просто не позволяй себе делиться своими чувствами, а я скоро приеду.

И он отключился. А мне что делать? Как не делиться своими чувствами? Как это остановить? Но постепенно я заметила, что детки снова начинают бузить, взрослые утыкаться в телефоны, правда, ненадолго, так как подобное чревато последствиями, Ася уже кинулась разнимать двух дерущихся мальчишек. Всё пришло в норму, я облегчённо выдохнула и расслабилась, а скоро ещё и папа приедет.

Тот появился действительно быстро, не прошло и двадцати минут, как он возник на площадке и сообщил, что все мои документы он уже забрал, и мне официально позволено покинуть рабочее место. Под пристальным наблюдением попрощалась с детьми и девчонками, зашла в группу за подарками и поспешила на выход. Там у меня пакеты отобрали, и отец участливо спросил:

– Что вызвало такой взрыв эмоций?

– Дети. Они прощались. – вспоминая это, я снова заплакала.

В ответ меня остановили, приобняли за плечи и позволили уткнуться в обтянутую футболкой грудь. Я выплёскивала со слезами все переживания, все чувства, что сейчас не давали покоя, а папа всё это терпел, позволяя орошать ткань слезами.

Когда я отстранилась, с правой стороны футболка, казалось, была облита водой, настолько много слёз я пролила. Наконец, мы добрались до такси. Уже привычно не обращая внимания на озадаченные взгляды водителя, загрузили ворох пакетов с подарками в багажник и устроились на заднем сидении. Я сразу уткнулась в родное плечо, заново переживая и отпуская эмоции, и постепенно успокаивалась. Я не жалела ни о единой пережитой секунде, сегодняшний день навсегда останется в моей памяти, как одновременно один из самых радостных и самых печальных в моей жизни.

Следующим утром я направилась в университет. Вчера, вернувшись домой, я замкнулась в себе, слишком много на меня свалилось событий. Пакеты с подаренными игрушками я попросила отца разместить как-нибудь отдельно, что бы при первом желании можно было достать все вместе. Их я планировала разместить в своей будущей комнате и хранить всю оставшуюся жизнь, ведь каждая вещь была подарена от всего детского сердца!

Добравшись до кафедры своего научного руководителя,его я не обнаружила, хотя он точно был не в отпуске, и пар летом не может быть по определению. Пришлось клянчить номерок телефона, дабы осчастливить своим появлением. Номером поделились, вот только абонент не абонент, в смысле, вне зоны действия сети. Пошла к декану.

Вы будете смеяться, но там меня ожидала аналогичная картина – секретарь пламенно меня убеждала, судорожно пряча сумку и уличную обувь, видимо, и сама уже собиралась домой, что Аркадий Валерьевич вот-вот подойдёт, не соблаговолю ли я подождать в коридоре? Ага, до завтра, и то – в лучшем случае!

Пошла к ректору, приёмная которого находилась в соседнем корпусе. Авось не пошлёт! Вот там меня, наконец, приняли, правда, вежливо уточнив, почему именно к нему. Как можно более расплывчато описала сегодняшние мытарства по кабинетам (увольнять преподавателя и декана точно не станут, а мне у них ещё защищаться), сослалась на то, что они вышли по рабочим делам, и я не знала, как скоро можно их ожидать. Ректор понятливо хмыкнул и быстро (лично!!!) дозвонился до обоих и вызвал к себе.

Всё, я нашла себе кумира! В наше время мужчина, который сразу делает, а не обещает рай на земле в далёком будущем – предел мечтаний!!! Интересно, он женат? Простите, увлеклась. Да и возрастная разница у нас лет в тридцать… Ага, сказала девушка, у которой отцу больше трёхсот лет, а бабушке за пятьсот!!!

Спустя пятнадцать минут и завкафедры (он же мой научный руководитель, жутко занудный дядька лет под шестьдесят, седовласый, дородный, степенный и безумно любящий поучать молодёжь, как именно – жить правильно), и декан (мужчина лет сорока с подтянутой фигурой, в дорогом костюме, весельчак и балагур, но спрашивает строго) появились пред очи ректора.

Когда я при них озвучила свою просьбу, посыпался шквал ожидаемых обвинений и сомнений.

– И стоило с этим к ректору идти? Всё бы на кафедре решили! Да и куда тебе сейчас защищаться, работа слабая, особо ты не училась, может, хоть за год подтянешься! – это завкаф, еле сдержалась, чтобы не ответить, что работу мою он не видел, училась я всегда хорошо, и вообще хочу сменить научного руководителя!

– Ну, коллега, зачем же так резко? Эту девушку я помню, она всегда всё сдавала вовремя, на лекциях слушала внимательно, в отличие от остальных, да и семейные обстоятельства… Сдаст, я в неё верю, – это декан, спасибо ему, но конец начавшемуся было спору положил ректор.

– Так, уважаемые, давайте договоримся, я не выясняю, по какой причине вы отсутствовали на рабочих местах, а девушка защищается у меня, вы, в свою очередь, препятствовать ей не будете. – он окинул мужчин многообещающим взглядом. – В течение часа подготовьте соответствующие документы, в том числе бегунок по оставшимся экзаменам и зачётам.

– Но… методист… она ушла домой… – проблеял уже бывший научный руководитель, а я позлорадствовала и вставила свои пять копеек.

– Вашу внучку, которая занимает, насколько я знаю, эту должность, я видела не более, как сорок минут назад на рабочем месте, и находиться там она обязана до семнадцати ноль-нольв соответствии с трудовым законодательством, а сейчас ещё и одиннадцати утра нет.

– Значит так, – грозно усмехнулся ректор, – или в течение часа все документы у меня на столе, или вы оба готовитесь к переаттестации в связи с некомпетентностью. Если я ещё хоть раз узнаю, что кого-то из вас или ваших подчинённых нет на рабочем месте без уважительной причины – уволю, замена есть. Выполнять! – последнее слово он рявкнул так, что даже не возникло сомнения о его службе в войсках.

Прогульщиков как ветром сдуло.