– Вот, вроде взрослая, а ведешь себя иногда как маленький ребёнок, – он покачал головой, словно осуждая, но улыбка и полный нежности взгляд выдали его с головой. – Обратно, если тебе нужно что-то конкретное, то достаточно просто представить, а если хочешь посмотреть всё содержимое, то нужно мешок просто перевернуть и сказать кодовое слово, главное, отойти подальше, а то погребёт под завалами. Но заветное слово я тебе скажу перед отправлением, чтобы не было соблазна поэкспериментировать! – легонько щёлкнул меня по носу, а я надулась.

– Всегда знала, быть взрослой – скучно! – торжественно оповестила я, для убедительности подняв указательный палец вверх, – ребёнком быть намного интереснее! – показав язык, быстро перевела разговор на другую тему. – Давай уже прятать наши сокровища в бездонную пещеру!

Посмотрела на отца – счастливая улыбка, полный нежности взгляд, в котором проскакивают лукавые искорки, он словно помолодел на десяток лет, и если раньше я бы дала ему тридцать с хвостиком, то сейчас, скорее, лет двадцать семь. Между нами словно протянулась нить понимания, доверия и любви, которой мне так не хватало! Как жаль, что его не было рядом все эти годы! Но теперь он от меня точно никуда больше не денется! И, несмотря на то, что хотелось задать огромное количество вопросов, я сдержалась, не желая портить такой чудесный момент.

– Попробуешь сама что-нибудь положить? – осторожно спросил меня.

– Ещё спрашиваешь! – улыбка расцвела на моём лице, – что нужно делать? Есть какие-нибудь правила?

– Только не бросать, – рассмеялся отец. А затем, задумавшись, добавил. – Я в последний раз так радовался, когда родилась ты, – а вот печальное выражение лица ему совершенно не идёт! Надо срочно исправлять.

– Это только начало! И вообще, я решила, что ненормированный рабочий день тебе не подходит, я подберу тебе режим, и сама буду следить за его выполнением! – пригрозила ему, после чего улыбка вновь вернулась к собеседнику. Вот, так намного лучше!

Я схватила первое, что попало под руку, и опустила в мешок, следом папа отправил туда следующий рулон ткани, а пока он подтягивал габаритные коробки и тюки, я споро отправила в бездонные недра всю мелочёвку. Закончить мы успели незадолго до возвращения Марианы.

Уже сидя за столом (работницу дожидаться не стали, слишком много чести), я уточнила, куда отец поставил мешок, и не сунет ли кто любопытный в него нос, а то и вовсе свалиться может, и через несколько лет мы обнаружим скелет в мешке!

Родные в очередной раз подивились моей богатой фантазии, а папа достал из кармана платочек, встряхнул его, тот превратился в уже знакомый мешок.

– Пап, ты, главное, его с носовым платком не перепутай, – серьёзно посоветовала я. И чего это они подавились? Я же просто высказала опасение за сохранность столь ценного предмета, а то кто его знает, как мешочек себя поведёт после использования не по назначению!

– Вам похлопать? – спросила с невинным видом.

Бабушка, только откашлявшись, чуть снова не подавилась, ну да, она-то эту шутку знает и теперь маскирует смех кашлем, неубедительно, надо сказать, нужно посоветовать ей попрактиковаться. Папа же, не ожидая подвоха, кивнул и получил порцию аплодисментов. Я быстро достала телефон и запечатлела непередаваемое выражение лица! Это надо сохранить для истории и обязательно распечатать и показать королю!

Упс, последнее я, видимо, произнесла вслух, так как бабушка, попытавшись подняться, чтобы помочь отцу, буквально упала на стол, рыдая от смеха, а стоило показать получившуюся картинку папе, как кашель тут же прошёл, правда, сменившись икотой.

Подала водички. На меня посмотрели с подозрением. Демонстративно налила воды ещё в два стакана, из одного отпила сама, а второй поставила возле бабушки, которая, только успокоившись, вновь расхохоталась.

И тут пришёл облом. Мариана, в смысле. Бросила на нас ненавидящий взгляд и удалилась в сторону ванной. Как-то синхронно вздохнули, переглянулись и стали убирать со стола.

– А мне еда в этом доме не полагается? – вдруг раздался голос, полный ярости.

Я в это время мыла посуду, от испуга чуть тарелку не выронила, а она скользкая, мыльная, не поймала бы. Спокойно повернулась и окинула взглядом женщину.

– Картошка в сковородке, овощи в холодильнике, не маленькая, наложишь сама, не забудь помыть посуду и убрать всё на место. Надеюсь, как заварить чай или кофе, тоже разберёшься. – сухо сообщила и вернулась к грязной посуде.

– Да ты… Да как ты… – то ли ей не хватало воздуха, то ли словарного запаса, дабы грамотно высказать свою мысль, но меня, на самом деле, это мало волновало.

– Да? Я внимательно тебя слушаю. – повернула в её сторону голову и приподняла брови в удивлении, вновь отвлёкшись от своего занятия.

На удивление, она промолчала, прошла мимо меня, взяла чистую тарелку и стала накладывать себе еду.

– Овощи уже помыты, можешь смело их есть. – решила проявить заботу, ведь видно, что она очень устала, но в ответ получила полный ненависти взгляд.

Жалость, пустившая ростки в душе, от этого быстро высохла и рассыпалась прахом, а я озадачилась. Если бы дело было только в деньгах, то для такой ненависти нет смысла, тут явно что-то ещё, знать бы только что!

Быстро домыла посуду и, пребывая во власти своих мыслей, отправилась за домашней одеждой и в душ. В комнате чуть не налетела на отца, который успел купить новый надувной матрац с электрическим насосом, а я даже шум не услышала! Вот это я ушла в себя! Видимо, все мои мысли и переживания крупными буквами отпечатывались на лбу, так как папа заволновался и попытался выяснить, что со мной произошло.

Я поделилась с ним своими сомнениями.

– Наверно, ты права, – после долгого раздумья над моими словами заключил родитель, – но по каким-то причинам Мариана не желает об этом рассказывать, иначе ещё вчера поведала бы мне. Не переживай, – он ободряюще сжал мои плечи, – она не сможет тебе навредить, а причину такого поведения мы обязательно выясним!

Блёкло улыбнулась и кивнула, что ещё мне оставалось? Я привыкла, что мать не обращает на меня внимания и смирилась с этим, но мысль о том, что это неспроста, не давала мне покоя. Как бы я хотела, чтобы у нас была любящая и счастливая семья! В душе снова поселился холод, я стала искать причины в себе, за что меня можно было ТАК ненавидеть? И не находила. Даже не заметила, что слёзы прочертили две дорожки по моим щекам, пока отец не стёр их и не прижал к себе, делясь теплом, окутывая нежностью и заботой и что-то ласково шепча в мою макушку.

Постепенно расслабилась в родных объятиях и привела мысли в порядок. Мысленно дала себе подзатыльник – нашла из-за чего расстраиваться! Папе намного тяжелее, он почти пятьдесят лет не мог даже увидеть свою дочь, его за это невзлюбила тёща, и вместо радушного приёма явно устроила взбучку, да и я сначала вела себя, скажем, не очень приветливо. И пусть у нас есть оправдание, но отцу тяжело здесь, в незнакомом мире, где из знакомых только жена-лгунья, да мы с бабулей. Всё, беру себя в руки!

Изо всех сил обняла папу в ответ, стараясь передать всё, что чувствую: любовь, нежность, благодарность, понимание, радость, что он рядом, и печаль, что до этого я его не знала, страх перед будущим, но и предвкушение, и это только основное! Воистину, в женской душе сам чёрт ногу сломит!

Внезапно отец напрягся, отстранился и с недоумённым видом заглянул мне в глаза.

– Как ты это сделала?!

– Что я сделала? – и где я что пропустила?

– Передала эмоции! Ты! Мне! Передала эмоции! Будучи запечатанной!!! Это невероятно!!! – он выглядел счастливым и, вместе с тем, безмерно удивлённым, а я совершенно ничего не понимала.

– Ты о чём? – еле сумела вставить свои пять копеек в его поток восторга.

– Родная, ты, по всей видимости, невероятно сильный эмпат! Даже сквозь блокировку ты смогла передать мне свои эмоции! Как ты это сделала?

Отец продолжал фонтанировать восторгом и всеобъемлющей любовью. Сейчас я очень чётко это чувствовала, но его слова заставили все эмоции отойти на задний план, и я постаралась как можно более отчётливо вспомнить всё, что могло объяснить этот феномен.