Вернувшись во Владивосток, Ирина подала в милицию заявление об утере мужа и всех сопровождающих свадьбу документов, в том числе, паспорта со штампом и отправилась навестить свою свекровь в Уссурийск. Ей хотелось поскорее выяснить какие материальные блага ей причитаются от безвременно ушедшего в мир иной Бориса Моренюка.

Мать Бориса, худенькая женщина с опухшим от злоупотребления алкоголя лицом, повела себя неожиданно. Когда Ирина, удовлетворенно оглядывая небедное убранство трехэтажного особняка, со скорбным выражением на лице сообщила ей, что ее сын Борис утонул, она схватила ее за руку и потащила за собой на кухню. Там она достала бутылку без этикетки и, бормоча что-то себе под нос, разлила ее содержимое по двум довольно грязным бокалам богемского, как на первый взгляд оценила Ирина, стекла. Но притронуться к подозрительной жидкости, не смотря на изысканность посуды, она не решилась. Опрокинув в себя свой бокал, мать Хана стала громко поносить бранными словами "японского черта" и его прихвостней, а также своего "бывшего", который "за сыном не уследил". Из всего этого потока брани, Ирина поняла только то, что о несчастье, которое произошло с Ханом, его мама давно знает. "Наверное, из телепередачи новостей, которая меня показывала", - решила она, поэтому без обиняков приступила к главному:

- Его тело пока не нашли...

- Конечно, не нашли, - брызнула розовой слюной Полина, наполняя бокал новой порцией вишневого вина, - Я же говорю, сатана с наколками его утащил в бездну.

- Но я видела, как он пошел на дно, поэтому милиция может оформить бумаги о смерти, как полагается, если есть свидетель...

Полина встрепенулась. Ее разум остановился на мысли, что эта девушка лично видела момент смерти ее сына Бори, который пропал без вести в Китае. Полина ринулась к девушке раскрыв объятья, пьяные слезы радости потекли из ее опухших глаз. Ирина сморщилась от запаха перегара, с трудом уклоняясь от смачных поцелуев. Наконец ей удалось вырваться и спрятаться от Полины в узком пространстве между холодильником и мойкой.

- Я тебя узнала! Ты - ангел и мне послана богом, чтобы отправить дьявольских прихвостней в ад. Там им место. В аду. Япошки чёртовы, - Полина потрясла освободившимися руками, - Теперь я не одна! Мы вместе! Всем им - хана. Мы их посадим, всех посадим. С тобой вместе мы выведем их всех на чистую воду

- Я тоже рада с Вами познакомиться, - Ирина опасливо поглядывала, на выкрикивающую странные фразы пьяную свекровь.

"Свихнулась от горя? - предположила она, - Белая горячка? Возражать не буду. Попрощаюсь и уйду. Найму частного детектива, он все сделает без этой чокнутой мамули. Найдет имущество, восстановит бумаги..."

- Мне Ваш сын о Вас много рассказывал, - вежливо сказала она, бочком продвигаясь к выходу из кухни.

Чтобы оказаться на улице, ей предстояло пройти мимо свекрови, это было для Ирины самое сложное препятствие, потому она ужасно боялась сумасшедших. В детстве ее мама всегда пугала чокнутым соседом, который ходил по двору с открытым ртом, из которого по подбородку текли слюни.

- Сашка что ль?

- Какой Сашка? Мой муж - Хан, то есть Ваш сын Борис.

- Хан?!

Лицо Полины изменилось. Ненависть полыхнула ярким румянцем, лоб перерезали две поперечные складки.

- Ты зачем сюда пришла? Посмеяться надо мной, несчастной матерью, потерявшей своего любимого сына?

Полина замахнулась на Ирину. Та взвизгнула, отпрыгнула обратно за холодильник.

- Но мы законно женаты, честное слово, позавчера расписались, - пискнула она, прикрывая голову сумкой.

Но Полина хоть и была пьяна (она с утра почала вторую бутылку контрабандного вишневого китайского вина), ее мозг с небольшим опоздание все же отреагировал на слова гостьи. "Хан утонул", - дошло до ее сознания.

- Садись! - приказала она Ирине, указав неверным, но повелительным жестом, на скамейку напротив нее. - Сейчас я тебе что-то расскажу.

Так Ирина узнала семейную тайну Моренюк, которая, по словам свекрови, охранялась "большими криминальными элементами из-за кордона". Ирина к своему великому разочарованию поняла, что не может рассчитывать ни на какое наследство, потому что Борис Моренюк - не существует. Он давно уже утонул, еще раньше, чем она стала его женой. Она была в отчаянии.

Некоторое время Ирина горевала о своем неудачном замужество, не решаясь рассказать правду о нем даже собственной матери. "Каждая женщина может рассчитывать только на себя, - такой вывод дался Ирине нелегко, ведь мама воспитывала ее иначе, потому что любила и хотела ей безоблачного счастья. - В жизни ничего не случается зря, к желанию всегда можно подыскать подходящую возможность. Если я не смогу ничего получить в наследство, то смогу заработать на молчании, или на откровенности, если за молчание заплатят мало. Или на том и на другом. И тогда у меня будет доход в два раза больше. За молчание может заплатить отец Хана, то есть Бориса, ведь его попрут из милиции, если я только вякну об этом деле. А вот кто заплатит за откровенность? Кому интересна история с неким Борисом, который на самом деле был кем-то другим? Надо пустить слухи по знакомым, может, дойдет до нужных людей..."

"...Среди гор и лесов несет свои быстрые воды извилистая река. На берегу ее раскинулся красивый городок. Раз в столетие воды реки расступаются, выпуская на поверхность длинное змеиное тело, покрытое желто-оранжевой чешуей, которая блестит на солнце, отливая золотом. Змея поднимает над городом огромную голову, украшенную остроконечными шипами и открывает пасть - Дракон выходит на поверхность, чтобы насытиться. Но люди не видят его и, поэтому никто не может от него спастись.

Есть лишь один человек, который видит дракона. Имя его - Хозяин. Дракон склоняет перед ним свою голову и ласково трется своими шипами о его ноги..."

Мамору замолчал, закрыл глаза и, казалось, забыл о существовании мальчика.

Итиро немного помолчал, ожидая продолжения, а потом нетерпеливо окликнул сэнсэя.

- Что это за дракон? Почему люди его не видят? Он убивает людей? А когда он всех съест в этом городе, что он будет есть?

Мамору улыбнулся, не открывая глаз. Молчание сэнсэя становилось тягостным. Итиро заерзал на коленях. Они сидели перед низким столиком, на котором сэнсэй разложил рисунки с разными драконами. Каждый рисунок был гербом какого-нибудь знатного клана. Мамору рассказывал ему об одном из гербов. Итиро изнывал от любопытства, но Якудза продолжал молчать, сидя с закрытыми глазами. По его бесстрастному лицу не возможно было понять, слышит он своего ученика или нет.

- А хозяин его? Он ведь человек? Почему дракон его не ест? Что Хозяин делает для дракона, за что тот ему трется об ноги?

Мамору улыбнулся и открыл глаза.

- Я ждал этого вопроса. То, что ты его задал, говорит о том, что я не поспешил, рассказав тебе легенду клана Сэй-гью.

- Так ответь мне поскорее! - нетерпеливо воскликнул Итиро.

- Я скажу только в том случае, если ты сам не сможешь ответить на свой вопрос. Сиди и думай. Я уйду, а ты внимательно посмотри картинки. Я думаю, они тебя наведут на верную мысль. Посмотри, а потом закрой глаза и представь себя в том мире, где правят законы драконов...

Сэнсэй ушел, оставив Итиро наедине с гербами аристократических семей древней Японии. Он вглядывался, до рези в глазах, в герб, изображающий кормление "водяного дракона". От напряжения, с которым мальчик всматривался в рисунок, ему показалось, что дракон зашевелился и обратил к нему голову с устрашающими шипами вдоль скул и на макушке. Дракон раскрыл рот и... улыбнулся. Итиро испуганно протер глаза. Нет, показалось. Вдруг страшно зачесалась правая нога. "Пересидел", - подумал он и вытянул ноги перед собой. По всей длине голени на правой ноге протянулись две полосы, словно кто-то провел по его ногам когтями или... шипами.