"Один чувак сказал, что нет смерти и нет страха,

А есть одна любовь. Его убили, а он не умер..."

(слова из песни Хаки - Страховое общество)

Ищут люди в ночном небе ответы на вопросы судьбы, пытаются разгадать в сочетании созвездий смысл бытия. Не разумом, не логикой и не законами физики, а, обратив свой взор внутрь своего сознания, они стараются понять, кто же они есть и для чего пришли в мир осязания, радости и душевных мук. И кажется, вот-вот... связующая с истиной нить, словно нить Ариадны, выведет человечество из дебрей неведения, покажет первопричину... Но нет, как и прежде, бесчисленное множество предположений об источнике разума и причинах многообразия форм жизни никак не приближают человека к ответу на вопрос "зачем".

Зачем мы пришли, зачем нам разум, зачем мы уходим, зачем нужен этот материальный мир?

Сколько невероятных мечт породила фантазия человека! Они уносили его на ковре самолете в дальние неведомые царства, на межпланетном корабле в неведомые миры Вселенной, на машине времени в далекое недосягаемое будущее или же в недоступное прошлое.

Но разум человека шаг за шагом осваивал земной мир, описывал его законы и находил этим законам применение, чтобы создать из фантазии реальность. Человечество научилось летать, создав аппараты для перемещения в пространстве. На земле осталось мало мест, куда фантазия могла бы поместить тридевятое царство, мало существ и элементов, которые не знала бы наука.

Но новые открытия и совершенствование технологий не успевают за полетом мысли человека.

Пока ученые изучают околоземное пространство, фантасты, принявшие эстафету от древних сказочников, открывают новые горизонты Вселенной.

Однако самая главная загадка остается скрытой от человеческого разума непроницаемой завесой тайны, которую не могут приоткрыть ни ученые, ни фантазеры - что есть жизнь и что есть разум.

Несомненно, одно - все живое во Вселенной подчиняется законам генетической непрерывности и равновесного распределения энергии.

За гранью разума...

Там нет начала и нет конца, нет отчаяния и нет счастья.

Там легко и спокойно не жить и не существовать.

Там, вне времени и пространства, за чертой, где кончается бытие и начинается темная материя, плетут паутину биомагнитных полей могущественные хранители космического сознания, селекционеры "душ", неподкупные стражи генетической непрерывности мирозданий — светила. Им нет числа, и потому нет границ Вселенной.

Он рычал в бессильной ярости. Его душа страдала больше, чем тело, миллиметр за миллиметром, клетка за клеткой исчезающего в языках пламени. Убийцы бросали бутылки с горючей смесью в разбитые окна виллы. Женщины и дети в дальнем конце залы пытались укрыться от огня за опрокинутом на бок массивным столом. "Братья" стреляли в окна наугад и сбивали языки пламени с дубовых досок, пытаясь спасти "сестер" и детей, и гибли, горя заживо. Скорбь терзала его сознание. Он слышал гул пожирающей все на своем пути ненасытной плазмы, глухие взрывы бутылок с горючей смесью, треск горящей мебели и праздничных украшений из картона и пластика, крики боли и отчаяния. Но глаза его уже накрыло тьмой, откуда его звало к себе существо из света. Ничто не может противиться зову хранителя. Межвременной тоннель освобождает разум от эмоций и забирает энергию, давая взамен забвение, называемое счастьем. Никогда уже не выбраться оттуда тем, кто при жизни жаждал быть счастливым.

Но Такахаси Кацуро никогда не стремился к счастью. Он был одним из тех избранных, кому было суждено не только родиться и жить, но и возжелать власти и богатства, а потом ценой немалых потерь подойти вплотную к реализации цели своей жизнь. Ему удалось собрать разрозненные кланы в один клан под свое предводительство. Он чувствовал в себе невероятные силы, чтобы исполнять задуманное, словно кто-то свыше подсказывал ему каждый шаг. Ни разу он не споткнулся, не ошибся, двигая людьми, словно шахматными фигурками. Он прожил свое земное время в тревогах и постоянной борьбе с врагами. Получив отпор, он жаждал реванша, и память предков, хранимая в легендах, направляла его по... неверному пути. Он понял, как ошибался, только сейчас... слишком поздно...

Силуэт в ореоле протуберанцев звал его к себе, обещая вечное блаженство. Темнота перестала быть непроницаемой - стены тоннеля обрели очертания. Их неровная поверхность была сплошь покрыта светлыми полосками газетных вырезок разных размеров и форм. Они были везде - сверху, снизу, справа, слева. Он шел по ним, но не слышал шелеста бумаги под ногами, двигался к ослепительному силуэту впереди, который неуловимо изменялся с каждым его шагом.

"Счастье... вечность... покой... покорность..." - чужие мысли проносились рядом и кружили вокруг газетными листами, твердили о счастье и вечном покое. А перед его мысленным взором, одна за другой проплывали печальные картины: удар копьем в спину безоружного соплеменника, взмах меча над покорно опущенной головой пленного, ночной взрыв в многоквартирном доме... они вызывали у него пронзительное чувство вины, его душу разрывала скорбь.

- Зачем я рвался к цели, которая потеряла смысл, как только я оказался мертв? - вопрошал он, обращаясь к загадочному светлому образу.

- Оставь свои сомнения. Живое не может постичь истину, и за каждым завершенным делом его ждёт Разрушитель. Неразумные бьются с призраками и никогда не получат удовлетворения, достигнув цели. И, лишь, счастье истинно, потому что бесцельно, - монотонно твердили чужие мысли.

- Если ты - Всесильный Хозяин, верни меня обратно. Пусть в другом теле, пусть в другом времени, но дай мне шанс искупить вину. Я не стану слушать мысли, которые ты мне даешь, - неистовствовал Кацуро.

Стены тоннеля отодвинулись, чужие мысли вспорхнули, как вспугнутая стая воробьев. Газетные листки с колонками текста, напечатанным мелким шрифтом, отделились от стен и стали разлетаться, исчезая в темной бездне. Кацуро падал вместе с ними, планируя. Он и сам ощущал себя клочком белой с легкой желтизной бумаги, коих вокруг кружило много. Он даже различал черные буквы, напечатанные на себе самом. Но, познав себя вещью, он продолжал мыслить, и мысли эти сбегали с него текстом, кружились по спирали, центром которой был он, спорили друг с другом, соглашались, вопили:

- В твоем разуме слишком много эмоций, - сердился Хранитель, и вокруг его ослепительного лика плясали вихри протуберанцев, - Вселенная не терпит неуспокоенных. Ты будешь счастлив стать частью Вселенной.

- Мне не нужны покой и счастье. Я останусь здесь, если ты не вернешь меня обратно.

- Никто не может вернуться и нельзя остаться. Межвременной тоннель - это путь, который ведет в кольцо забвения, где я заберу из твоей энергии легкую суть для того, чтобы строить сознание Вселенной.

Хранитель был в смятении - разум неистового человека бросил вызов своему господину, он не хотел лишаться памяти - легкая суть не отделялась от бесполезного. Если межвременной тоннель покинет космический странник с неотделенной легкой сутью, новорожденные в мире живых получат память предков, а спираль сознания Вселенной окажется недостроенной. Тогда ущербный мир хранителя Солнца будет уничтожен. Таков закон.

***

То были трудные несколько лет по земному календарю. Астрономы Земли готовились к сильнейшей солнечной буре. Беснующиеся сектанты призывали людей покончить жизнь самоубийством. Правительства повышали налоги и развязывали войны. Политики убеждали, что способны решить все проблемы. Чиновники становились миллиардерами, а простые люди смотрели на солнце, сощурив глаза, и надеялись, что зима будет не очень холодной, а лето не слишком жарким.