С того момента история Смайта оказалась тесно переплетенной с командой «Лифс». «Мэйпл Лиф-Гарденс», родная арена команды на протяжении десятилетий, была известна как «дом, который построил Смайт». Буквально говоря, сегодня не было бы команды «Мэйпл Лифс», если бы не Смайт, и история хоккея, а также мечты нескольких поколений детей оказались бы совсем другими. Поэтому странно думать, что, если бы Смайт в большей степени был шоуменом, он бы остался в Нью-Йорке в руководстве «Рейнджерз». И команда «Лифс» так бы и не появилась.

Как игрок я должен признать, что никогда не любил играть на арене «Бостон Гарден». Сомневаюсь, что кто-то любил играть там, кроме «Брюинз». Размеры большинства катков – 61 м на 26, но на «Бостон Гарден» каток был 58 м на 25,3 м – короче на 3 м и уже на 70 см. Может показаться, что разница невелика, но она действительно оказывает влияние.

Любой, кто смотрел хоккей на олимпийском катке, который шире, чем каток НХЛ, знает, насколько другой становится игра. Эти несколько десятков сантиметров дополнительной ширины делают почти невозможным для игроков защищающейся команды вплотную приближаться к игрокам атакующей команды. Команда, строящая игру на основе паса, должна иметь возможность контролировать шайбу по периметру почти бесконечно, а в распоряжении быстро двигающегося атакующего игрока команды соперника появляется свободное пространство, позволяющее объезжать защитников. Североамериканцам очень трудно приспособиться к игре в защите на большом катке, а некоторым, даже невероятно искусным европейцам так и не удается привыкнуть к североамериканскому хоккею. Поскольку защитникам НХЛ нужно защищать зону меньшего размера, они выезжают к синей линии, чтобы встречать нападающих там. Это может стать довольно неприятной неожиданностью для игроков, не привыкших к манере игры североамериканцев и думающих, что у них будет пространство для маневра.

В любом случае, если площадь катка даже немного меньше обычного размера, это означает, что у вас меньше времени и пространства для маневра, прежде чем кто-то из соперников приблизится к вам вплотную и отберет у вас шайбу. Ни одна команда не знает этого лучше, чем «Брюинз». Тогда они играли половину матчей на небольшом катке, а они всегда построены так, что на них легче отбирать шайбу у игроков команды гостей. Когда вы играете с «Брюинз» на их домашней арене, вам остается лишь вести игру по их правилам.

И они хорошо играют в свою игру. Просто подумайте о парнях, которые с годами стали героями в Бостоне: Дерек Сандерсон, Джон Уэнсинк, Терри О’Рейли, Стэн Джонатан и Питер Макнаб. И в более недавние времена такие ребята, как Шон Торнтон, Милан Лучич и Брэд Маршан, смогли продолжить традицию на катке стандартного размера арены «ТД-гарден». Не уверен, что кому-либо могло понравиться играть против этих ребят.

Было не так много катков, на которые мы боялись выходить, но «Гарден» являлся нестандартным катком, а такая команда, как «Брюинз», была ему под стать. Марк Мессье говорил, что матч на «Гарден» напоминал игру в пинбол. Там просто не было ни времени, ни места, чтобы вести свободно протекающую игру, которая нам нравилась. Когда мы отправлялись в Бостон, мы знали, что нам будет противостоять одна из самых жестких команд в лиге. Только в серии плей-офф 1988 г. в матче против «Брюинз» мы поняли, что нужно делать. Скоро я об этом расскажу.

Арена «Бостон Гарден» также помогала Стиву Касперу, одному из форвардов «Бостон Брюинз», не отставать от меня ни на шаг. Стив буквально следовал за мной всю игру, пытаясь не дать мне получить шайбу. Стив был хорошим игроком, играл упорно, а ледовая площадка меньшего размера помогала ему следовать за мной тенью. Подобная тактика чаще использовалась в мое время. Сейчас вы этого почти не увидите. В конце концов я понял, как противодействовать подобной тактике. Я начал следовать по пятам за одним из игроков команды соперника, что приводило к блокировке двух ее хоккеистов и давало возможность действовать свободнее остальным нашим парням[16].

Конечно, у «Брюинз» всегда было более чем достаточно элитных защитников. Даже как-то несправедливо, что в одной и той же команде играли Бобби Орр, Брэд Парк, Рэй Бурк и Здено Хара. Я помню игру против Бурка на «Гарден». Нейтральная зона была настолько мала, что, если Бурк с какой угодно скоростью выходил из нее, он почти мгновенно оказывался у красной линии и мог либо сделать щелчок, либо же промчаться мимо какого-нибудь неловкого бэкчекера[17].

Размер ледовой площадки на арене «Гарден», по-видимому, являлся идеальным для контратакующих защитников, а Эдди Шор был, возможно, самым интересным защитником в мире, прежде чем был построен этот каток.

1 октября 1924 г. было объявлено, что в Бостоне появится первая американская команда НХЛ под руководством президента клуба Чарльза Фрэнсиса (Ч.Ф.) Адамса, основателя первой национальной сети бакалейных магазинов. Адамс впервые услышал о хоккее от своего юного сына Уэстона утром за завтраком. Ч. Ф. Адамс начал ходить на матчи в Монреале и, посмотрев плей-офф Кубка Стэнли 1924 г. между «Канадиенс» и «Калгари Тайгерз», решил, что и в Бостоне должна быть хоккейная команда. Соперничество между «Брюинз» и «Канадиенс» – одно из самых серьезных в хоккее, но самое главное заключается в том, что, если бы Уэстон Адамс не полюбил эту игру в Монреале, в Бостоне так бы и не появилась команда НХЛ.

Одним из первых шагов, предпринятых Адамсом, стало решение нанять Арта Росса, обладателя Кубка Стэнли в составе команды «Кенора Тистлз» в 1907 г. и «Монреаль Уондерерз» в 1908-м. Росс работал тренером в Университете Макгилл, а затем был судьей в НХЛ. Он станет одним из великих людей хоккея. В честь Арта Росса назван ежегодный приз для игрока, который набирает в лиге больше всего очков. Но когда Россу было двадцать два года, он был просто одним из хоккеистов. Росс переехал в Монреаль, чтобы играть в составе «Уондерерз», и подружился с другими игроками в лиге, включая Фрэнка и Лестера Патриков. А когда ЗХЛ прекратила существование, братья Патрики сообщили Россу о двадцатитрехлетнем деревенском парне из Саскачевана – жестком, быстром защитнике, играющем в составе «Эдмонтон Эскимос». Звали этого парня Эдди Шор. Адамс приобрел права на Шора и шесть других игроков (один из них был Фрэнк Буше, которого вскоре отправили в «Рейнджерз») за 50 000 долларов.

Как Бобби Орр и Пол Коффи, Шор изменил игру с помощью быстрых проходов с шайбой. Команды просто не знали, что делать, когда угроза исходила от игрока защитной линии. Но Шор был больше похож на Орра, поскольку был физически сильным, играл жестко и любил устраивать потасовки. Пол мастерски передвигался по льду, находил слабые места в расположении игроков противника и быстро проносился мимо них. Шор же добывал себе свободное пространство благодаря тому, что остальные игроки хорошенько думали, прежде чем решиться на противодействие Шору.

Фактически Шор все еще находится в книгах рекордов. Он – единственный защитник, который выиграл приз Харта четыре раза, но он также является обладателем неофициального рекорда – за самое большое количество удалений за драки в одном матче: пять. Он был абсолютно бесстрашным и весьма агрессивным. Он не скупился на мощные удары, но, ведя шайбу, он также всем своим видом предлагал соперникам ударить себя. Обычно они сразу отскакивали в сторону, но все же, когда вы играете таким образом, вы в значительной степени настраиваете против себя всю лигу. Все хотели добраться до Шора. На тот момент, когда он закончил карьеру, ему было наложено в общей сложности около 1000 швов, а также ему четырнадцать раз ломали нос и пять раз челюсть. Как и большинство лучших защитников своего времени, Шор также играл более пятидесяти минут за игру. По этому показателю он по крайней мере в два раза превосходит сегодняшних элитных защитников.